этой книге трактовалось о привидениях, магнетизме, сомнамбулизме и о других оккультных вопросах. Маркиз заинтересовался книгой, но почитав около часа, почувствовал страшную усталость и какое — то неприятное ощущение холода. Он отбросил книгу и встал, чтобы перейти на кровать. Проходя мимо большого зеркала, он случайно заглянул в него и остановился, точно окаменелый. В зеркале ясно отражалась высокая фигура мужчины в черном бархатном камзоле, с золотой цепью на шее. Бледное лицо этой фигуры, с мрачными и неподвижными глазами, имело странное сходство с ним самим. Сходство это заключалось не в чертах лица, но во взгляде и в общем выражении лица.
Волосы поднялись на голове Беранже. В зеркале, перед которым он стоял, могла отражаться только его фигура. Что же значит это явление? Инстинктивно он отступил шаг назад и опустил глаза. Нет, на нем был плюшевый халат, и его рука нервно сжимала шелковый шнурок. Когда он снова нерешительно взглянул в зеркало, он увидел только свое обычное изображение.
— От этого проклятого чтения и от усталости мне стало даже мерещиться, — пробормотал маркиз, бросаясь в кровать и гася свечу.
Но возбужденные нервы его никак не хотели успокоиться. Голова горела, какое — то непонятное беспокойство мучило его, а сердце болезненно билось. Когда же, наконец, он заснул тяжелым и беспокойным сном, его стал мучить страшный кошмар.
Он видел себя в черном костюме своего странного видения. Быстро поднялся он по узкой лестнице, прошел по длинному сводчатому коридору и проник в капеллу, среди которой стоял гроб, окруженный восковыми свечами. В гробу лежало тело женщины, одетой в белое платье и покрытой цветами. Беранже был убежден, что это была Алиса, умершая, пока он пировал с Мушкой на морских купаньях. Горькое чувство сдавило его сердце. Он бросился на колени и хотел позвать Алису. — Алиса!.. Но с его губ сорвалось какое — то неизвестное имя, ничего не говорившее его сердцу. Когда же он склонился к мертвой, чтобы поцеловать ее, из — за гроба вышел монах, потрясая крестом. Со страшным проклятием старик так сильно ударил его по голове, что он отлетел так далеко, что как бы вонзился в стены капеллы. Но вот эти стены стали расширяться, и мало — помалу превратились в дорогу, по которой тянулась погребальная процессия. Колокола зловеще гудели, причем звон их смешивался с пением священников. Сам же он, все в том же средневековом костюме, шел за гробом, который несли мужчины с гербом де Верделе на груди. Рядом с ним шел рыцарь с опущенным забралом, весь закованный в железо. Затем сцена снова меняется. Он бьется с рыцарем, который теперь поднял забрало и устремил на него свои большие голубые глаза, полные ненависти. Вдруг звон их шпаг превратился в такой острый и пронзительный гром, что Беранже содрогнулся с головы до ног и сразу проснулся.
Все тело его было покрыто холодным потом, а голова болела. Но так как было уже восемь часов утра, он встал, открыл окно и стал полной грудью вдыхать чистый и свежий утренний воздух.
— Очевидно, рюмка коньяку, которую я вчера выпил на вокзале, ничего не стоила, а чтение глупой книги и фантастические рассказы Сузанны — все это вместе вызвало у меня кошмар, — проворчал маркиз. — Необходимо сделать прогулку: это освежит меня. А в двенадцать часов я поеду за своей дражайшей половиной.
Узнав, что его велосипед уже привезен со станции, Беранже позавтракал, оделся и решил ехать к госпоже Лаверди, куда приказал приехать экипаж, так как намеревался привезти оттуда с собой жену.
Проезжая парком, маркиз встретил Ренуара, который задумчиво прогуливался, заложив руки за спину. Мужчины вежливо раскланялись.
— А! Вы вернулись, маркиз? Как здоровье вашей супруги? Кажется, она была опасно больна?
— Я думаю, что ее испугал призрак, — ответил, смеясь, Беранже. — Близость этих развалин положительно действует вредно на нервы. Все это, вместе с чтением книги о разных тайнах загробной жизни, которую я нашел на столе Алисы, сильно подействовало и на мою нервную систему, — весело продолжал маркиз. — Представьте себе, господин Ренуар, что вчера со мной, самым прозаическим и положительным из людей, была галлюцинация. Я видел человека в черном средневековом костюме, который смотрел на меня и, казалось, был мною самим. Затем со мной был ужасный кошмар: я бежал по какому — то сводчатому коридору, видел мертвую женщину, лежавшую в капелле, и старика — монаха, проклинавшего меня. В конце концов, я бился с каким — то рыцарем, закованным в железо. Одним словом — страшная галиматья!
По мере того как маркиз говорил, лицо Ренуара принимало какое — то странное и насмешливое выражение. Глаза его вспыхнули лихорадочным огнем, а взгляд, полный ненависти и насмешки, скользнул по фигуре Беранже. Положив руку на колесо велосипеда, он сказал глухим голосом:
— Кошмар! Галлюцинация!.. Все это очень удобные названия для того, чего люди не понимают. А я говорю вам, сир де Верделе, что ваша душа, посетив снова места ваших преступлений и очутившись там, где каждый камень говорит о крови ваших жертв, а кости их содрогаются при вашем приближении, вспомнила все и вторично переживает прежние сцены и чувства. Вы забыли, но они, ваши жертвы, хорошо помнят. Они нашли и узнали вашу душу, хотя ваше тело и покоится в могиле.
Беранже с удивлением и неудовольствием посмотрел на собеседника. Затем, хлопнув Ренуара по плечу, он сказал смешанным тоном насмешки и скрытого раздражения:
— Ваши нервы совершенно расстроены, мой дорогой Ренуар, и вам следует серьезно лечиться. Главное же, вам нужно уехать отсюда, где старые легенды раздражают воображение. Впрочем, ваше предположение, что я уже жил здесь в качестве феодального синьора и был таким страшным злодеем, что при моем приближении содрогаются даже камни, весьма любопытно. Но, может быть, вы также жили в то время, и мы с вами старые знакомые. Если же вы находитесь в хороших отношениях с господами призраками, то передайте им, что я ничего так не желаю, как повидаться и объясниться с ними. Это будет гораздо занимательней и здоровей, чем ночные кошмары, — закончил маркиз, к которому вернулось его веселое расположение духа.
Затем он дружески раскланялся с Ренуаром и уехал. Тот проводил его взглядом и пробормотал:
— Глупец! Слепой и тщеславный глупец, презирающий «зрячих»!
Было уже около часу пополудни, когда Беранже подъехал к замку, где жила госпожа де Лаверди. Это было большое, роскошное здание, построенное в прошлом веке и окруженное огромным садом, представляющим собою копию с Трианона.
Молодая женщина находилась в это время на балконе, закрытом полотняной маркизой (Маркиза — матерчатый навес над окном или балконом для защиты от солнца.) и убранном цветами. Она весело разговаривала с каким — то высоким и стройным мужчиной, стоящим спиной ко входу.
— Наконец, вот и вы, маркиз! Откуда это вы являетесь? А я уж думала, что вы умерли или что вас взяли живым на небо, как Эноха! — весело вскричала Марион, протягивая маркизу руку.
— Ах, сударыня! Одно дело, которое я проклинал от души, удерживало меня так долго вдали от любимого существа, — ответил Беранже, любезно подходя к госпоже Лаверди, чтобы поцеловать ее тонкие пальцы.
В эту минуту обернулся собеседник молодой женщины. К удивлений всех, едва маркиз взглянул на него, как глухо вскрикнул и отступил шаг назад.
Впрочем, изумление маркиза имело основание. Большие, голубые глаза незнакомца, спокойно и строго смотревшего на него, были точно такие, как у рыцаря, с которым он бился ночью во время кошмара. До своего странного сна, маркиз никогда раньше не видел этого человека, но впечатление от этого сходства было до такой степени живо, что он чуть не выдал себя. Однако Беранже был слишком светским человеком, чтобы не понять всю странность своего поведения.
— А где Алиса? Надеюсь, она уже не больна? — пробормотал он, чтобы дать себе время оправиться.
— О, нет. Она здорова и сейчас придет сюда. Но позвольте мне, маркиз, представить вам моего дядю — барон Гюнтер де Рентлинген, брат моей belle — mere (Belle — mere (франц.) — здесь: свекровь), — с лукавым смехом сказала Марион, желая вывести из неловкого положения гостя.
Молодые люди пожали друг другу руки.
Затем завязался общий разговор. Тем не менее взгляд Беранже постоянно обращался на лицо Гюнтера, странное сходство которого с рыцарем, виденным им во сне, страшно поражало его и производило на него какое — то болезненное впечатление.
Приход Алисы отвлек его мысли. Увидя бледную молодую женщину, нерешительно остановившуюся
