Поэтому, когда я появился со своим товарищем, видевшие меня раньше признали и покорно подчинились моим повелениям. Едва только последние обитатели покинули с остатками стад обреченную на гибель долину, как разразилось землетрясение, причинившее много бед; почва опустилась, обрушилась часть скал, окружавших долину, и она превратилась в огромное озеро.
Авторитет мой упрочился, и я мог начать свое просветительское дело.
Прежде всего я разместил их по пещерам; затем, собрав старейшин, объяснил, что для успокоения гнева богов-праотцев, которые властвуют над бурями, жизнью и здоровьем как людей, так и животных, надо взывать к ним и молиться, а затем работать. Боги, сами неустанно работающие, не терпят праздности, особенно среди своих потомков; значит, надо воздвигнуть прежде всего престол в честь божеств- покровителей и благодарить их за спасение.
Я приказал нанести камней, и под моим наблюдением вырос высокий престол, на который положили смолистые ветви и цветы, зажгли их, а народ пал ниц и дикими беспорядочными криками изливал свою благодарность невидимому могуществу, правящему судьбами людей.
С этого дня с помощью Ними – моего сотрудника – приступили мы к обучению тому, как добывать огонь, доить скот, извлекать медь и приготовлять хлеб из зерен, растертых между двух
камней. Женщин мы научили плести из травы и тростника циновки, корзины и передники, которые надевались на бедра. Когда эти первые работы были поняты и усвоены всем населением, я пошел дальше.
В одной из обширных пещер я воздвиг престол и поставил в ней статую, сказав, что это изображение бога, который является смертным днем в виде солнца, распространяя жизнь и тепло на земле, а ночью бодрствует над теми, кто, умирая, нисходит в царство тьмы.
Я полагал, что настало уже время учредить церемонии, которые могли бы глубоко потрясти ум и сохраниться в их девственной душе, по своей нетронутости более доступной всяким впечатлениям. Для этого я выбрал кое-кого из молодежи, надел им матерчатые передники и объяснил, что по повелению великого божества они назначены для особого служения. На розданных им трубах они должны были играть при восходе и заходе солнца, чтобы сзывать других и вместе петь. Во время этих собраний я лично совершал служение, куря перед статуей ароматические травы с подобающими случаю молитвами.
Народ сбегался толпой, падал ниц, пел, приносил цветы и плоды, а больше всего восхищался статуей, шею которой я украсил ожерельем с драгоценными камнями, а на голову возложил металлический венец. А шесть юношей, наблюдавших за этим первым святилищем, считали себя почетно выделенными из толпы и усердно исполняли свои обязанности. За это время я еще имел случай укрепить свое влияние и вместе с тем веру моих поселян.
Наводнение изгнало из логовищ множество диких зверей, огромных чудовищ – пережитков почти угасших пород, ютившихся еще в горах, пропастях и болотах. Все это бежало от катастрофы и, подобно людям, укрылось на высотах. Звери эти производили огромные опустошения в стадах, пожирая нередко и попадавшихся им людей, а защищаться против такой массы хищников население вовсе не умело. Люди прибежали ко мне с жалобами и просьбою помочь. Я повелел прежде всего всенародное моление, чтобы испросить помощь у Великого Бога и богов-предков против этого вторжения.
В сопровождении смельчаков из поселян, отправился я в долину, где ютилось больше всего этих зверей, и с помощью эфирной вибрационной силы обратил их в прах.
Суеверный ужас объял народ, а значение мое, как высшего существа и посла богов, облекло меня поистине неограниченной властью; это было вдвойне полезно, ввиду того, что среди населения, хотя и дикого, но уже достаточно развившегося умственно, стали попадаться мятежники, которым не нравились мои преобразования и необходимость работать. Но страх обуздал недовольных.
После того как было проведено первое богослужение, следовало отметить торжествами три великих события жизни человека: рождение, брак и смерть; а обряды эти, чтобы сделаться затем священными, должны были быть привлекательны и всегда возбуждать к себе глубокое, неослабное влечение. Поэтому надо было обставить их весельем и разными торжествами, которые образовали бы вокруг религиозного обряда нечто вроде магического кольца. Если бы даже ослабла вера, то пленяющая воображение пышность обстановки побудит каждого сберечь эти крайне важные и даже необходимые с оккультной точки зрения обряды, могучие вследствие магической силы ритма, числа и т.д. Необходимо было внедрить настолько прочно эти обычаи и приводящие в действие сокровенные силы добра ритуалы, чтобы они из поколения в поколение передавались от отца к сыну и приковывали к себе людей хотя бы внешними формами, если те не в силах будут постичь их сокровенный смысл.
Прежде чем установить брачный обряд, следовало дать имена моим «подданным», не имевшим их вовсе, а затем развить их язык и приготовить к образованию семей. Этим я усердно занялся.
Однажды я собрал население долины и объявил, что через меня Великий Бог повелел, чтобы впредь каждый из их племени выбрал себе жену, с которой и будет соединен в пещере обрядами, в присутствии божества, державшего в своей власти жизнь и смерть, здоровье людей и животных, бурю и наводнение. Я присовокупил к этому, что только сочетавшиеся таким образом и дети их вступят после смерти в обитель богов, где будут вечно наслаждаться всеми благами, покоем и радостью.
Объявление это вызвало громадное волнение, однако никто не посмел возражать, и под моим и Ними наблюдением усердно приступили к необходимым приготовлениям для основания семьи.
Каждая чета, по божественному повелению, обязана была занять отдельное помещение, а для этого приспособили пещеры и построили шалаши; мы же с товарищем раздавали самые необходимые принадлежности хозяйства: деревянную и глиняную посуду, куски материи и т.д.
Приготовления эти давали также случай преподать начала ремесел, так как впредь им предстояло уже самим изготовлять все те вещи, какими одарили их боги; вместе с тем, крайне бедный язык их обогатился множеством новых слов. Наконец, из слишком юных для женитьбы мальчиков и девочек мы составили хоры, которые должны были петь и жечь благовония, потому что я хотел обставить это первое в их жизни таинство наибольшей пышностью.
Наконец наступил великий день. Женихи и невесты в пестрых передниках, ожерельях и обручах на голове, длинной вереницей отправились в пещеру; весь народ был во всем новом и украшен грубыми безделушками и побрякушками, розданными нами.
Перед статуей на треножнике курились ароматы, и я сам совершал богослужение в белом одеянии. Каждому дал я из золотой чаши пряного вина, какого они никогда не пробовали, и над каждой четой прочел заклинание, грозившее небесным гневом всякому мужу или жене, если кто вступит в союз с кем-либо другим, помимо данных им перед лицом Бога, владыки небесного.
Впечатление этого обряда на моих диких подданных было подавляющее; под влиянием мистического веяния, могущество которого они бессознательно чувствовали, их могучие, крепкие тела трепетали от суеверного страха.
Потом я учредил религиозные церемонии для рождения и погребения.
Через несколько времени я и мой сотрудник покинули нашу пещеру, куда никто из поселян не смел входить, и перешли в долину, где построили себе домики, которые, при всей их бедности и грубости, казались дворцами этим первобытным людям. Я выбрал в жены молоденькую, хорошенькую и смышленую девушку. Любви она мне не внушала, конечно, и ограниченность ее мешала ей быть для меня истинной подругой жизни; но она была кротка, боязлива и послушна, поэтому наша жизнь была сносной. Ними также женился, и у нас было много детей, которых мы впоследствии переженили. Наше потомство уже значительно выделялось среди прочего населения по красоте, гибкости тела и умственному развитию.
В течение долгих лет занимался я духовным и умственным развитием моих колонистов: учил их обработке земли и посадке винограда, развивал богопочитание, а для служения при храме и хранения священного огня учредил общину молодых девушек, которые подчинялись особому режиму, одухотворявшему организм. Наиболее развитые умственно из моих и Ними сыновей образовали духовенство и целителей; первых я научил, религиозным обрядам и некоторым магическим формулам, а вторым передал рецепты приготовления разных лекарств и объяснил как распознавать самые общие болезни, такие как лихорадка, чахотка, язвы, зубные боли; дал знания о лечении ран, симпатические формулы против кровотечения и т.д. Вся эта «наука» должна была оставаться тайной и передаваться не иначе, как под клятвою молчания наиболее достойным из последующих поколений. И, как ни бедна и первобытна была эта наука, она давала представителю божества известное влияние.
