все, что выше их, окружают себя подобными им ничтожествами или порочными и тупыми людишками, опасными уже тем, что они неспособны применять свою власть где нужно, и тогда начинается общий развал.
Воспитанию я посвятил особенную заботу. Каждый ребенок знает, что над ним стоит Божество, наградившее его драгоценнейшим даром – жизнью, и что этот божественный дар он должен почитать в каждом и никогда не убивать беспричинно, ибо вернуть жизнь невозможно. Собственное свое существование человек обязан беречь правильной, умеренной и чистоплотной жизнью. Всякая болезнь вследствие невоздержания, разврата, нечистоплотности, обжорства рассматривается как преступление и строго наказывается законом; а родители несут ответственность за ребенка, если тот заболеет вследствие их небрежности.
– Ах! Вот прекрасная мысль! Я применю ее у себя! – перебил пылкий Нарайяна, и вспышка его вызвала улыбку магов.
Такое неожиданное вмешательство прервало речь Абрасака, и возник оживленный обмен мнениями по поводу выслушанного доклада.
Следующий день посвящен был обзору города. Прежде всего Абрасак провел гостей в обширное здание, в котором хранилось множество статуй лиц, отличившихся мудростью, знанием и сделанным в жизни добром.
Это был Храм славы, и в нем всегда дежурили служащие из священной касты, которые рассказывали многочисленным посетителям жизнеописания великих людей и деяния, их обессмертившие. Вход туда был для всех свободный, а высшим кастам даже обязывалось приводить с собой детей, дабы с раннего уже
возраста те получали представление о полезной, достойной жизни и проникались сознанием, что малейшая несправедливость или бесчестный поступок лишают права занять место среди почитаемых всем народом избранников.
Живейший интерес возбудил в магах придуманный Абрасаком способ подбирать души для пополнения его высшей касты. Поэтому Нарайяна выказал настойчивое желание как можно скорее осмотреть «живой некрополь», который, как ему казалось, был интереснее всего в его царстве.
– Потерпи же чуточку. Так как «живой некрополь» – главное мое создание, то я приберегаю его напоследок.
– А какой способ погребения установил ты для народной массы? – спросил Эбрамар.
– Этот вопрос сильно озаботил меня. Ввиду палящего и влажного климата моей страны, я считал, что зарытие тел породит опасные миазмы разложения; кроме того, пробивать могилы в гранитных скалах – чересчур громадный и непроизводительный труд. Сжигать же трупы я также не хотел, имея в виду тяжелые и вредные последствия для астрального тела при уничтожении огнем тела физического. Поэтому я избрал нечто среднее.
Те из туземцев, которые выделились из общей массы, были достаточно развиты для восприятия некоторого посвящения и способны стать в следующих существованиях полезными деятелями в качестве низших служащих, художников или учителей ремесел, хоронятся особо; но по тем же правилам, как и высшая раса; этих духов мы воплощаем в самые развитые умственно семьи, слившиеся посредством браков с более высокой расой.
Что же касается народной массы, находящейся еще на низшей ступени умственного развития, то для нее я установил более простой способ погребения.
В устье реки, орошающей всю страну, имеется много разной величины каменистых островов и на одном из них мы вырыли большой подземный храм с залами, склепами и коридорами. Туда сносят умерших из столицы и окрестностей.
Несколько подобных же храмов сооружено в других частях страны. Семья приносит в такой храм тело умершего, оставляет его там на семьдесят дней и платит очень небольшую сумму на первоначальные расходы. Многочисленная каста особого назначения из жрецов и служителей состоит при храмах. Тело уносится в круглые пещеры, где искусственно поддерживается сухой и жаркий воздух; а посреди пещеры находится большой, неглубокий бассейн, заполненный жидкостью с острым, смоляным запахом. В эту жидкость окунают полотняную простыню, пеленают ею тело наподобие мумии и опускают вместе с другими трупами в бассейн. На груди каждого такого пакета помещается дощечка с именем умершего и днем его кончины.
На больших жаровнях там горят смолистые травы, смоченные в особом веществе, распространяющем густой пар с удушливым запахом. Каждые двое суток возобновляют горючие вещества на треножниках и в бассейн добавляют жидкость, поглощаемую мертвыми телами. Служители или, вернее, жрецы низшей степени, на которых возложена эта работа, носят особое одеяние и закрывают лицо маской, предохраняющей от вредной атмосферы пещеры.
По прошествии семидесяти дней большие и сильные тела съеживаются до размера куклы, но лица покойных вполне можно узнать, а волосы и ногти остаются нетронутыми; труп только становится похож на гибкую восковую фигуру. Должен сознаться, что с течением времени они портятся, становятся бурыми или желтыми и удивительно напоминают корни растений. Но по выходе из пещеры они очень хороши на вид, а семье выдается флакон эссенции, которой по истечении некоторого времени надо натирать тело, чтобы сберечь его благообразный вид. Родные доставляют ящики, более или менее изящные, служащие гробами, и, по желанию, уносят усопших с собой или погребают на острове. Многие богатые семьи устроили в стенах своих домов род шкафов, богато разукрашенных и служащих семейной усыпальницей. Там курятся ароматические эссенции и совершаются погребальные обряды. А все-таки люди говорят, что в этих маленьких склепах слышны бывают вздохи, стоны и даже крики.
Случается, что под влиянием страха потомки опорожняют эти шкафы-склепы, относят покойников в уединенные долины, пропасти или болотистые пустыни и там сажают их в землю, как корни растений; по народному поверью, влажная земля утоляет страдания бедных покойников.
В наше время страшного знания и магической силы уже существуют колдуньи, обладающие обрывками знания и оказывающие помощь семьям. Эти знахарки рассказывают, что на таких странных кладбищах бывает необыкновенная и таинственная растительность; трупы в сырой земле превращаются будто бы в настоящие корни, а над землей вырастает точно букет зеленовато-бурых листьев, и в нем в лунные ночи витает голубоватая тень с человеческой головой. Колдуньи утверждают, что тени эти беседуют между собой, а корни таких загадочных растений оказываются могущественными талисманами, с которыми связаны подневольные демоны, и их можно приспособить для услуг людям, обладающим талисманом.
Абрасак умолк, и минуту спустя один из магов заметил:
– Колдуньи не совсем правы, и способ, применяемый тобой, при всех хороших сторонах его, вместе с тем и жесток, потому что поддерживает отчасти связь с астралом. Я укажу тебе средство, которое ослабит эту опасность.
Абрасак горячо поблагодарил его, а на следующий день маги начали подробный обзор страны со всеми ее учреждениями, но не высказывали своего суждения по поводу виденного, оставив это до окончания осмотра.
Наконец настало нетерпеливо ожидаемое Нарайяной посещение живого некрополя. Длинная лодка, окрашенная в черный цвет, с высоким и изогнутым, как у египетских барок, носом ожидала магов, а двенадцать здоровых гребцов стрелой помчали ее по реке.
Вскоре подошли они к погребальному острову, темная громадная гранитная масса которого зловеще поднималась из пенистых волн, с грохотом разбивавшихся о зубчатые, словно щетина, прибрежные утесы.
Лавируя между рифами, лодка нырнула в длинный тоннель, освещенный кое-где смолистыми факелами, и после многочисленных поворотов вошла во внутреннее озеро, обрамленное со всех сторон голыми остроконечными скалами. На берегу озера, друг против друга, виднелись два громадных подъезда на высоте нескольких ступеней, а на портиках были начертаны иероглифами две одинаковые надписи – «Умереть – чтобы вновь ожить».
Лодка причалила к одному из подъездов, и маги взошли по лестнице в большую сводчатую залу, из которой несколько пробитых в скале коридоров расходились по разным направлениям и исчезали вдали.
– Сюда приносят тела для бальзамирования, и эта часть острова предназначена для изготовления
