Внимательно следивший за ним Нарайяна насмешливо рассмеялся.
– Ты колеблешься? Может быть, – ха, ха, ха! – ты боишься Нары или Дахира? В таком случае, оставим то, о чем я говорил. Боже сохрани, чтобы ты получил из-за меня нагоняй от своих строгих наставников.
Яркий румянец залил лицо Супрамати.
– Полно говорить глупости! Я ни от кого не получаю приказаний. Я хочу присутствовать при интересном феномене, который ты обещал мне показать, и следую за тобой. Дай мне только убрать вещи и захватить плащ.
– Как знаешь. Не забудь только взять с собой флакон с первоначальной материей и дай мне какой- нибудь плащ. Мне неудобно выйти на улицу в этом загробном костюме, – ответил Нарайяна, сбрасывая на пол бывший на нем плащ, который точно расплылся в воздухе.
Он оказался в фиолетовом бархатном костюме с широким кружевным воротником и в высоких сапогах со шпорами.
Супрамати с улыбкой посмотрел на него, а затем, поспешно убирая вещи, спросил:
– Скажи мне, почему Нара во что бы то ни стало хотела помешать тебе приобрести настоящее состояние? Ведь это же ей все равно.
Загадочная улыбка скользнула по губам Нарайяны.
– Спроси у нее. Может быть, она и откроет тебе причину своего недоброжелательства ко мне. Я же не желаю еще больше раздражать ее, возбуждая, может быть необоснованные подозрения.
Десять минут спустя оба ушли из дворца через тайную лестницу, выходившую на боковую лагуну. У подножия лестницы стояла лодка.
– Я изменил свой план, – объявил Нарайяна, садясь в лодку и тщательно закутываясь в плащ, принесенный Супрамати. – До острова мертвых слишком далеко, да к тому же там очень трудно достать костяк. Я придумал гораздо лучше. Недалеко отсюда, – он назвал один из небольших боковых каналов, – есть старый полуразвалившийся палаццо. Обладатель его, носящий древнее имя, совершенно разорен и прозябает в одной из комнат первого этажа, где скоро и подохнет, но продать свои развалины он не хочет. В этом дворце некогда находилась капелла, под которой был устроен ныне уже забытый склеп. Там мы и найдем то, что нам нужно.
– Хорошо! – ответил Супрамати, схватывая весла и направляясь к указанному месту.
Это был древний квартал Венеции. Дома, обрамлявшие небольшой канал, имели по большей части пустынный и покинутый вид. Наконец Нарайяна указал на большое, более других разрушенное здание и сказал:
– Вот этот палаццо! Приставай к маленькой двери слева.
Супрамати причалил к древнему бронзовому кольцу, вделанному в стену, и стал подниматься по ступеням. Нарайяна впереди него. Под давлением руки последнего дверь со скрипом открылась и почти тотчас же захлопнулась за ними.
– Здесь темно, как у дьявола в глотке,- сказал Супрамати. И с этими словами он вынул из кармана стеклянный шар на бронзовой ручке; шар этот издал яркий свет.
– А! Значит, узнали секрет вечных ламп, тайна которых так интересовала ученых с того времени, как они найдены были в римских могилах?- заметил Нарайяна.
– Да, эта тайна разгадана лет тридцать тому назад. Теперь они в большом ходу. Ну, Нарайяна, иди вперед и указывай дорогу, так как тебе известно расположение этого дома.
– О, в совершенстве! Я видел этот дворец в его лучшие времена, а именно около 1560 года. Тогда это был роскошный дом.
Они быстро прошли целую анфиладу пустых зал. Яркий свет лампы освещал обнаженные стены, покрытые мохом фрески и потрескавшиеся плафоны, грозившие обрушиться. Тяжелый контраст представляла вся эта нищета, и разорение с великолепными каминами из белого и желтого мрамора, с мраморными и мозаичными полами, покрытыми пылью и всевозможными обломками.
Шаги Супрамати гулко раздавались по каменным плитам; Нарайяна же бесшумно скользил рядом с ним.
Вдруг странное и тягостное чувство сдавило сердце Супрамати. В этой глубокой ночной тишине, в этой тоскливой обстановке разрушения в нем проснулось что-то, напомнившее прежнего Ральфа Моргана. На какое странное приключение отважился он в обществе не менее странного спутника, явившегося из загробного мира?
– Ах! Не предавайся ты своим глупым мыслям! – неожиданно вмешался Нарайяна. – Думай лучше о том, что мы намерены сделать. Мы приближаемся к цели. Если я не ошибаюсь, то в конце этой галереи мы выйдем на небольшой двор, где прежде бил фонтан, а по другую сторону находилась капелла.
И действительно, после нескольких минут ходьбы они очутились перед небольшой дверью, которая вела на двор, выстланный каменными плитами и обнесенный галереей с арками. В эту минуту луна выглянула из- за туч, покрывавших небо.
При слабом свете луны на противоположном конце двора вырисовывалось небольшое строение с куполом, увенчанным крестом.
– Капелла имеет также выход с другой стороны в переулок, но, без сомнения, та дверь заперта изнутри, так как в этой часовне уже давно не совершаются Богослужения, – сказал Нарайяна.
– Просто удивительно, как ты хорошо помнишь топографию и все, что касается этой развалины, – заметил Супрамати.
– Нарайяна рассмеялся.
– Я имел здесь друзей и одно время был частым гостем в этом доме. Но идем! Нам нужно войти в ризницу, служившую входом для владельцев дворца, которые сами были строителями этой часовни.
Они прошли через двор, остановились перед небольшой дверью, источенной червями, и Супрамати ударом плеча выбил эту дверь. Ризница была совершенно пуста, как и сама часовня, имевшая невыразимо унылый вид.
Стекла в двух высоких и узких стрельчатых окнах были выбиты, алтарь обнажен. Несколько больших надгробных плит украшали стены. Нарайяна прошел вглубь часовни, где влево от алтаря находилась каменная плита со вделанным в центре бронзовым кольцом. Он наклонился и без видимого усилия поднял плиту. Тогда, при свете лампы, обнаружились узкие ступени каменной лестницы.
– Это вход в склеп, – сказал Нарайяна, начиная спускаться по лестнице.
Супрамати с лампой последовал за ним. Скоро оба они очутились в небольшом подземелье, предшествовавшем склепу. Бронзовая дверь склепа была закрыта на засов, на котором висел большой замок. Супрамати поднял валявшийся в углу кусок железной полосы и несколькими ударами сбил замок. Затем он отодвинул засов – и дверь со скрипом открылась. Из склепа пахнуло спертым воздухом, насыщенным удушливым запахом сырости. Супрамати не обратил на это внимания и вошел в склеп. Свет лампы, которую он держал в руке, осветил ряд больших и маленьких гробов, стоявших на каменных подставках вдоль стен.
Некоторые из них сгнили и истлевшие доски их обвалились на землю, вперемешку с костями; другие гробы были целы. Нарайяна прямо направился к большому и очень массивному гробу из почерневшего дуба с металлическими углами.
– Здесь, – сказал он, – почивает та, которую я хочу воскресить. Бедная Лоренца была очень красивая женщина. Ее муж – старое чудовище – задушил ее в припадке ревности за то, что она предпочла ему молодого и красивого возлюбленного. Эта история не выплыла на свет Божий только потому, что старый негодяй Марко приходился родственником дожу.
Продолжая говорить, Нарайяна начал снимать тяжелую гробовую крышку, которая не без труда поддалась его усилиям и с шумом упала на землю. Из гроба поднялось целое облако пыли.
Затем Нарайяна сбросил истлевшее от времени покрывало и Супрамати увидел лежавшее в гробу тело.
Это не был скелет, так как почерневшая и высохшая кожа покрывала кости, вырисовывая все их неровности; вместо глаз зияли только черные впадины; безгубый рот скалил зубы и вся голова, окруженная пышной массой волос, имела вид черепа.
Нарайяна сделал гримасу.
– Немного же осталось от красавицы Лоренцы! Но ты сейчас увидишь, что синьору Марко простительно
