зверя до тех пор, пока его тело не превратилось в кровавое месиво, которое стало таять, превращаясь в тоненькую струйку тумана. На этот раз регенерировать кармаку не удалось – со смертью последнего перевертыша в нем исчезло и стремление к жизни.
Макс умер вместе с хищником, а когда в очередной раз завертелись привычные воспоминания, вдруг обнаружил себя в привычном человеческом теле.
Он пошевелился и застонал от боли и непонятной обиды.
– Очнулся? – Грета сидела неподалеку на траве и ела яблоко. – Задача выполнена?
– Какая? – прохрипел Лис.
– Оборотни убиты?
– Кажется…
– Я задала глупый вопрос. – Девушка улыбнулась. – Если бы было иначе, ты бы не возвратился в свое тело. Что видел?
– Где?
– Там, где сражался с перевертышами. Имеются ли там флаеры? Они способны летать?
– Я видел на поляне два летательных аппарата. Насколько они способны, не знаю, внутрь не заглядывал, заметил только, что на них установлено вооружение.
– Как раз то, что нужно.
– Их охраняют боевые роботы.
– Это проблема наемников. У нас разделение труда: я борюсь с живыми существами, а они – с железками. – Грета взяла в руки коммуникатор. – Грэг?
– Слушаю, госпожа.
– В лесу, откуда только что звучала стрельба, находятся два флаера, охрана аппаратов осуществляется роботами.
– Что с оборотнями? Не хотелось бы с ними сражаться, они быстрее нас.
– Живых нет.
– Выполняю.
Макс с трудом приподнялся, сел на траве, с тоской думая о том, почему же ему так не везет? Начиная с того злополучного дня, как он оказался в руках этих людей, вся его жизнь превратилась в ужасный кошмар: он все время балансирует на грани жизни и смерти, не зная, выживет ли в следующий раз. Говорят, смерть многому учит. Побывав за гранью, люди меняются, становятся мудрее, но никто не рассказал, настолько это мучительно. Да и с мудростью что-то тоже не так. Он не чувствовал ее в себе, ощущал только усталость и тоску.
Колдунья доела яблоко и легла на жесткую траву.
– Тебе понравилось, вор?
– Что?
– Чувствовать себя зверем?
– Не очень.
– Почему?
– Было страшно, особенно тогда, когда приходилось умирать. Я думал, что погибну вместе с кармаком.
– С тобой бы ничего не случилось.
– А если бы моя душа не вернулась?
– Она лишь частично присутствовала в звере. Это своего рода связь, бояться было абсолютно нечего.
– Могли бы предупредить, чтобы я не беспокоился.
– Зачем? Ты – вор, значит, должен быть готов к тому, что с тобой будут обращаться иначе, чем с другими людьми.
– Вы жестоки.
– Может быть. – Девушка отвернулась от него и неспешно поднялась. – Вставай, нам пора. Мы итак задержались в этом месте больше, чем я рассчитывала. Пойдем к флаерам. Думаю, наемники уже уничтожили роботов, я слышала взрывы.
Макс поднялся, ожидая появления слабости, как бывало часто в последнее время, но тело вело себя безукоризненно.
На поляне действительно уже все было кончено: обломки боевых роботов валялись на горелой траве среди разорванных тел перевертышей. Кровавые лохмотья наемники, брезгливо морщась, обходили, испуганно поглядывая на колдунью и прекрасно понимая, кто устроил жуткое побоище.
Своих раненых товарищей долианцы положили отдельно, в грузовой отсек.
Наемников, способных сражаться, осталось только четверо. Двое заняли места у скорострельных пушек, третий вместе с колдуньей скрылся в кабине пилота, а Грэг сел рядом с Максом. Зашумели двигатели, трап втянулся, и летательный аппарат рванулся в небо. Этот флаер был немного другим, салон теснее и рассчитан на гораздо меньшее число пассажиров, пушки находились в хвосте, рядом с грузовым отсеком.
– Думаю, ничего еще не кончилось, – произнес устало Грэг, закрывая глаза. – Жаль ребят, двое из них вряд ли долго проживут, но если бы не кармак, погибли бы все. Госпожа сказала, что ты им управлял. Это правда?
– Не совсем. – Макс вытянул ноги. – Он меня нечасто слушал. У тебя нет чего-нибудь перекусить? Очень проголодался.
– Думаю, бегать кармаком по лесу нелегко. – Грэг сунул ему в руки десантный паек. – Ешь.
– А ты откуда знаешь?
– Я видел, как другие это делали. Такое колдовство госпожа использует, когда нет других способов спастись.
– И те, кто это делал, также после схватки просили есть?
– Нет, – усмехнулся долианец. – Они обычно сходили с ума, и нам приходилось их убивать.
– Что?!
Макс недоуменно посмотрел на долианца, а тот в ответ только улыбнулся.
– Понимаешь, вор, нравится тебе или нет, но сейчас ты находишься в нашей команде, а это значит, что должен делать кое-какие мелочи для того, чтобы мы все не погибли. В этот раз тебя вставили в кармака, до этого ты питал госпожу энергией во время ее колдовства. Но что бы с тобой ни происходило, ты должен понимать: это небезопасно. Никто из долианцев не пойдет даже под угрозой неминуемой смерти на то, чтобы влезть в шкуру зверя, пусть даже давно несуществующего. Для нас потерять душу гораздо хуже, чем просто погибнуть.
– Я тоже не хотел влезать в чужое тело.
– Может быть, но у тебя, в отличие от нас, нет выбора. – Грэг мрачно усмехнулся. – Многое в нашей жизни нам не нравится, но причина не в нас. Просто этот мир не очень хорошо устроен. Хотим мы этого или нет, но часто приходится делать то, что нам не по душе.
– Долго вы меня еще будете таскать за собой?
– До тех пор, пока ты нужен.
– А что будет потом?
– То, что скажет госпожа. Некоторых она отпускает и даже награждает, иных использует в своих магических целях, и человек превращается в нечто странное. Что будет с тобой, я не знаю, но, пока мы не достигли цели, хочу, чтобы ты относился к нам, как к своим товарищам.
– С чего бы? Чтобы потом вы меня убили?
– Может быть, и нет.
– Спасибо!
– Послушай, парень, мы не выбираем события в своей жизни, они происходят сами. Одни говорят, что это судьба, другие считают, что этого хочет Бог. Ты оказался среди нас, мы привыкли к тебе и хотим, чтобы ты нормально относился к нам.
– В моей жизни было не много хорошего, но относиться к вам как к друзьям я не буду никогда! Я помню о том, что вы убили моего брата, да и меня готовы убить в любой момент.
