– Почему? – спросила Кэлли.
– По той причине, что я очень редко ее вижу, и потом, мы же договорились пока держать это в тайне, до окончания выборов. Ты кому-нибудь сказала?
– Нет, – ответила она. – Я сказала Марей, что ты сделал мне предложение, но это было еще до того, как я сказала «да».
– В любом случае, не беспокойся о моей матери или еще о ком-нибудь, кроме себя. Поступай так, как тебе подсказывают чувства, так, чтобы тебе было хорошо, а я помогу тебе, чем смогу.
Кэлли попыталась улыбнуться. – Ты говоришь прямо как Элен. Они с Джеком сказали мне то же самое. Я боялась, что их может задеть, если я захочу увидеть ее, что они могут подумать, что я как-нибудь захочу признать ее своей матерью, умалив права Элен. Элен сказала, что я должна поступать так, чтобы быть счастливой, что она знает, как мне было больно, когда ушла Дорин, и что она все бы отдала, чтобы эта рана затянулась. Боже, она так добра…
Она встала и прошла на кухню, открыла кран на полную мощность, наклонилась над раковиной и плеснула холодную воду на свое заплаканное лицо. Потом вытерла его бумажным полотенцем.
– Пол, я вернусь через пару недель, когда мы закончим все съемки. Мне нужно некоторое время, чтобы собраться с духом, но все равно я больше не чувствую никакого страха. Спасибо тебе. – Она вернулась на софу и свернулась около него калачиком. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
19
– Тебе обязательно надо ехать? – Джерри сидел на краю огромной кровати.
– Джерри, это очень важно.
– Я мог бы поехать с тобой, – сказал он, взбивая подушки. Он снял туфли и вытянулся на вышитом покрывале. Лили знала, что из этого положения ему хорошо было видно ее лицо в зеркале. Она наклонилась к зеркалу ближе, осторожно проводя тонкую серую линию по краям век.
– Не кажется ли тебе, что мне уже пора познакомиться с твоей семьей? – спросил он.
– Я и сама-то не очень хорошо их знаю, – сказала она, скорчив гримасу.
– О чем ты говоришь? Ты так же запросто ездишь в Париж, как другие в Вест-Сайд. Ты все время навещаешь своих родственников, и теперь утверждаешь, что их почти не знаешь. Лили, что, черт возьми, происходит?
Лили слегка коснулась духами груди и за ушами.
– Господи, – рассмеялась она, повернувшись таким образом, чтобы ему хорошо была видна ее улыбка и ямочки на щеках. – Что, все итальянцы такие подозрительные? Я просто хотела сказать, что когда была ребенком, то почти не видела своей матери… Я уже стала взрослой женщиной, когда мы по-настоящему стали узнавать друг друга.
– Не случится ли то же самое с Сиси? – сказал он. – Ты собираешься всюду ездить и оставлять Сиси одну?
– Джерри, ты же знаешь, что это совсем не тот случай. Я всегда уезжаю ненадолго, а она остается с тобой, а не в каком-нибудь пансионе. Эта поездка очень важна. У нас есть шанс собрать художественную коллекцию мирового класса. Жан-Клод хочет показать мне несколько картин.
– Я мог бы поехать с тобой, – повторил он.
Она повернулась на маленькой, обитой шелком туалетной скамеечке и посмотрела на него.
– А как же Сиси? – спросила она в ответ. – Мне бы не хотелось оставлять ее с нянями.
– Она могла бы поехать с нами. Николь бы это понравилось.
– Ох, Джерри, это будет такая короткая поездка. Давай поедем вместе, когда у нас будет в запасе больше времени. Тебе надо заниматься отелем и офисом. Совсем ни к чему тебе сейчас уезжать.
– Лили, какого дьявола ты так привязана к Франции? Из-за семьи? Я не уверен, что ты так уж много думаешь о своей семье. Одежда? У тебя больше нарядов, чем у королевы.
– Искусство, – сказала она мягко.
– Искусство, – повторил он. – Хорошо.
– Я только туда и обратно, обещаю, – она встала и подошла к кровати. Ее босые ноги утопали в шелковистом ворсе старинного ковра. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, бретелька комбинации соскользнула у нее с плеча. Он обнял ее за шею, скрестив большие пальцы у нее под подбородком.
– Если у тебя парень в Париже, – прошептал он, – я сломаю эту красивую шейку.
Она поцеловала его еще раз. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
– Лучше не уезжай надолго, – сказал он хрипло.
Струи дождя стекали по стеклянным дверям, ведущим на веранду. Марси встала и бросила на пол «Нью-Йорк таймс бук ревью». Она посмотрела на Мэта.
– Ну, как твой кроссворд?
– Нормально, – улыбнулся он. – Совсем легкий.
– Хочешь выпить? – спросила она, направляясь на кухню.
– Нет, спасибо, – он взглянул на часы. Два часа.
– Они напечатали рецензию на «Пастораль», – крикнула она из кухни.
– Да? Ну и как, им понравилось? – спросил он.
