– Тогда вы должно быть знаете и Эддисона Савоя, лорда Кэньона, – спросила хозяйка, усаживая Питера в кресло с высокой спинкой. – Сэр Эддисон был большим другом нашей Женевьевы. А Дикки Говард, лорд Батлзфорд – давний знакомый и наперсник моей подруги Клементипы.
Сэндборн кивнул каждой женщине по очереди. Нетрудно было догадаться, что название господа, ныне почившие, были их любовниками. Питер пробормотал какие-то сочувственные слова и исподтишка поглядел на хозяйку дома, гадая, кому же принадлежит она? Тоже лорду? Скорее всего да, и судя по обстановке, это очень состоятельный человек и, конечно же, джентльмен. Он перебрал всех своих богатых и титулованных знакомых, которые имели пассий на стороне, но ни одного из них не смог представить рядом с матерью Габриэллы.
– Дорогой граф, с вашей стороны было очень мило прийти сюда и составить нам компанию за чаем, – проворковала хозяйка. – Когда Габриэлла рассказала мне о своих злоключениях, я пришла в ужас. Мы обе в огромном долгу перед вами, ваша светлость.
Питер механически улыбнулся в ответ, недоумевая, что же такого «ужасного» наболтала хитрая девчонка своей мамаше.
– Это ваша дочь сделала мне честь, мадам. На моем месте любой поступил бы так же.
– Думаю, мы можем обойтись без «мадам», лорд Сэндборн. Обычно меня называют миссис Леко, – она игриво посмотрела на графа и добавила: – Но вы можете звать меня просто Розалиндой. Учитывая те отношения, которые завязались у вас с моей дочерью, полагаю, это не будет выглядеть фамильярно.
Розалинда Леко! Глаза Питера округлились. Так вот куда он попал! Неужели это та самая Розалинда – любовница герцога Карлайлза?
О любовной связи герцога в свете ходили легенды. Говорили, что он содержит сказочную красавицу, но никто ее никогда не видел. Она не посещала излюбленные места полусвета, такие как скачки, рестораны и сомнительные вечеринки. И сам пэр после смерти жены оставил общество и посвятил себя целиком своей дорогой Розалинде.
Внезапно Питер понял, кто такая Габриэлла. Она и есть то самое таинственное «дитя любви», которое Розалинда, не без помощи герцога, разумеется, произвела на свет. Габриэлла – дочь герцога… Соблазнительный плод страстного и запретного союза. Боже, во что он впутался!
– Скажите, ваша светлость, – продолжила Розалинда, пристально наблюдая за сменой выражений на лице Сэндборна. – Почему вы, элегантный, знатный, богатый молодой человек, до сих пор не женаты? Насколько мне известно, вы никогда не были даже обручены. Неужели не нашлось ни одной женщины, которая завоевала бы ваше сердце?
Слова Розалинды не оставили сомнений в том, что она хорошо знакома с его репутацией повесы.
– Видите ли, миссис Леко, я э-э… человек, превыше всего ставящий личную свободу, – промямлил граф, с трудом приходя в себя после сделанного им открытия. Он нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, подыскивая правдоподобное объяснение внезапной перемене в своем образе жизни. Что же ей ответить? А что-то ответить необходимо, ведь он пришел в этот дом как потенциальный любовник Габриэллы.
– Значит, вы любите свободу и не желаете связывать себя узами брака? – зондировала почву Розалинда. – Вы надеюсь, понимаете, что это дает мне право задать вам несколько вопросов.
– Вопросов? – тупо переспросил Питер, чувствуя, как у него засосало под ложечкой.
– Да, вопросов. И вполне определенных. Вы уверены, что вам нужна именно любовница, а не просто «партнер по сексу»?
Питер оцепенел. Такой прямоты он не ожидал даже от знаменитой куртизанки. Поистине ее практичность сделала бы честь любому торговцу скобяным товаром.
– О, я вполне уверен в этом, мадам, – горячо заверил Питер. – Свет рампы, шумные компании, скачки – все это меня больше не привлекает. Я чувствую, что нуждаюсь в наслаждении другого рода, – Питер Сент- Джеймс искренне надеялся, что Розалинда примет это объяснение за чистую монету.
– Вы хотите сказать, что подобное наслаждение вам уже известно? – подала голос Женевьева. – Вы были влюблены?
– Как долго длилась ваша связь? – заинтересованно спросила Клементина, чуть подавшись вперед.
– И что это была за женщина? – потребовала ответа миссис Баден-Пауэлл. При этом вид у нее был такой, словно она в любой момент готова наброситься на него.
К допросу с пристрастием Питер не был готов. Он привык к тому, что женщины предлагают ему себя сами, а тут он вынужден доказывать свою состоятельность. И главное где? В нарядной гостиной за чаем! Ну уж нет, граф Сэндборн не распространяется о своих амурных делах и не намерен изображать из себя тушку курицы, которую придирчивая хозяйка вертит на базаре, раздумывая – брать или не брать. Питер выпрямился и с плохо скрываемым раздражением проговорил:
– Ну, какой же мужчина не увлекался представительницами прекрасного пола? – дипломатичность этого суждения удивила даже его самого. – Однако все знают, что ранние привязанности редко бывают долговечны. Рассудительность и умение разбираться в людях приходят с возрастом. Признаюсь, до сих пор я не до конца сознавал произошедшую со мной перемену, но, увидев Габриэллу, понял, что все остальные блага мира мне больше не интересны.
Розалинда обменялась многозначительными взглядами с подругами и спросила:
– И чем же вас пленила наша Габриэлла?
– Пленила… да, это именно то слово. Она взяла меня в плен, опутав своими чарами, – разошелся Питер, входя во вкус новой игры. – Ее красота и очарование околдовали меня, – он огляделся. – Но где же Габриэлла?
Разве она к нам не присоединится? А я так надеялась увидеть королеву моего сердца.
– Ну, разумеется, – ледяным голосом ответила Розалинда, взглядом пригвождая его к месту. Ее критический взгляд, брошенный на пустые руки Питера, объяснил холодность тона. Ни цветов, ни шоколада… Человек, который не позаботился об элементарных знаках внимания, не заслуживает другого обращения. – Габриэлла скоро спустится к нам, а пока вам придется довольствоваться нашим обществом.
