на какие муки и позор обрекает ее бессовестный граф».
Премьер-министр решительно протиснулся сквозь толпу и остановился совсем рядом с Габриэллой. Девушка его не замечала: она была слишком увлечена беседой с виконтом Шивли. Гладстон внимательнее всмотрелся в ее лицо и, убедившись, что не ошибся, покачивая головой, отошел прочь.
Внимание толпы обожателей становилось все смелее и напористей. И если сначала Габриэллу все это забавляло, то теперь она чувствовала лишь раздражение, а потом и вовсе запаниковала. Прижавшись к Питеру, она испуганно посмотрела на него и прошептала:
– Проводи меня, пожалуйста, в дамскую комнату.
Питер с готовностью подчинился. Используя свое мощное тело как таран, он вывел ее из толпы и проводил до самых дверей туалетной.
– Может быть, здесь я и посижу до начала второго отделения? – предложила Габриэлла.
– Что ж, это разумно, – согласился Питер и, весело насвистывая, вернулся к приятелям.
Габриэлла подошла к зеркалу, чтобы подколоть выбившийся локон. Ей было не по себе. Женщины, находящиеся в дамской комнате, разглядывали ее с откровенной неприязнью, а о том, что творится снаружи, лучше не вспоминать. Девушка не привыкла к столь пристальному вниманию, оно пугало и настораживало ее.
Сегодня Габриэлла познакомилась со множеством мужчин, но никто не понравился ей настолько, чтобы она решилась выйти за него замуж. Один был слишком надменен, другой брызгал слюной, третий шепелявил… Лорды, баронеты, банкиры, члены парламента – их лица слились в одно белое пятно. Габриэлла устало прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Постепенно из тумана стал вырисовываться образ человека, которого она с радостью назвала бы своим мужем. Но вот что странно: этот образ удивительно походил на графа Сэндборна.
Габриэлла улыбнулась. Так значит все мужчины кажутся ей такими несовершенными, потому что она мысленно сравнивает их с Питером. Что ж, не удивительно, что сравнение оказывается не в их пользу. Питер Сент-Джеймс так красив, благороден, честен; конкуренцию с ним не легко выдержать. Интересно, а ее будущий муж сможет соперничать с графом? Габриэлла с сомнением покачала головой. Вряд ли.
Дали звонок к началу второго действия, и дамская комната быстро опустела. Габриэлла осторожно открыла дверь и выглянула. В коридоре никого не было видно. Она посмотрела напоследок в зеркало и быстро пошла к своей ложе, недоумевая, почему «кузен Питер» ее не дождался. Когда девушка проходила мимо гардероба, кто-то схватил ее за руку и втолкнул в тускло освещенную комнатку, скрытую рядом накидок и плащей. Габриэлла вскрикнула, но чья-то ладонь грубо закрыла ей рот. В безмолвном ужасе смотрела она на своего похитителя и вдруг поняла, что знает его.
– Мистер Гладстон, – прошептала Габриэлла, когда он убрал руку.
– Да, – ответил старик. – Я тоже узнал тебя. У меня хорошая память на лица, особенно на такие хорошенькие.
Девушка была так ошеломлена, что на какое-то время потеряла дар речи. На нее нахлынули воспоминания: нравственная проповедь Глад стона, обвинения Питера, ее собственные обязательства… Габриэллу охватил страх разоблачения.
– Я тогда не поверил твоей истории, – продолжал между тем премьер-министр. – Но теперь вижу, что она правдива. Значит, Сэндборн и есть тот джентльмен, которого твоя распутная мать прочит тебе в любовники? Если бы ты сразу сказала мне, что это он…
– Нет, нет, – запротестовала Габриэлла, вновь обретая способность говорить. – Мама навязала мне общество совсем другого графа, старого, уродливого и к тому же француза.
– А когда ты отказалась, быстро подыскала ему замену, – констатировал Гладстон. – К сожалению, она остановила свой выбор на худшем из негодяев, моя милая девочка. Сэндборн – подлец! Он даже не делает тайны из своих грязных делишек, а совратив и погубив женщину, еще имеет наглость просить у нее прощения, – он отступил, внимательно посмотрел на Габриэллу и сокрушенно покачал головой. – Мне страшно подумать о том, что он может сделать или уже сделал с тобой. И напрасно ты согласилась пойти с ним в театр. Одно лишь его присутствие Урядом способно нанести урон твоей репутации.
– Но граф не сделал ничего дурного! – горячо возразила Габриэлла. – Поверьте мне. Я не лгала вам тогда – не лгу и сейчас. Мы с мистером Сэндборном не любовники, он только играет роль моего покровителя. Весь этот спектакль создан для одного зрителя – моей матери. Потому что она не успокоится до тех пор, пока не «пристроит» меня, – девушка перевела дух. – У меня вообще никогда не было любовника и, надеюсь, не будет.
– Вот именно «надеюсь», – проворчал Гладстон и взял ее под руку. – Ну, что ж, значит, еще не все потеряно. Идем, дитя мое, я позабочусь о том, чтобы ты незаметно…
– О, вы не понимаете! – воскликнула Габриэлла, вырывая у него руку. – Граф Сэндборн – мой друг, и я полностью доверяю ему. Он прекрасный человек и искрение хочет мне помочь. Он терпеливый, чуткий, честный и… помогает мне искать мужа.
– Бедное дитя.
– Почему вы мне не верите?! – она пришла в отчаяние и готова была разрыдаться от досады и обиды. – Граф Сэндборн ни капельки не опасен. Ни мне, ни кому бы то ни было другому.
Произнося эти слова, Габриэлла стыдливо опустила глаза. Щеки ее порозовели. Она вспомнила о планах Питера, направленных против Гладстона и зарделась еще пуще.
– Но нужно же что-то предпринять! – не успокаивался сэр Уильям. – Мой долг – вызволить тебя из этой беды.
– Не нужно ничего предпринимать, – решительно заявила Габриэлла. Она поняла, что единственное спасение – предельная откровенность. – Я собираюсь выйти замуж, а вы хотите все испортить. Ни один порядочный джентльмен не женится на девушке, чье имя вываляно в грязи. Если вы предадите огласке все обстоятельства, разразится настоящий скандал, – она подумала, что скандал – это еще мягко сказано. Если на свет выйдет тайна ее рождения, разразится сущая катастрофа. – Подумайте о моих родителях, – Габриэлла пустила в ход последний козырь.
– Ах да, твои родители, – он успокаивающе похлопал ее по руке и вкрадчиво спросил: – Кто твой отец, девочка? Ты, кажется, говорила: он человек богатый и знатный. Ему известно, что с тобой происходит?
