человек. Но принадлежит ли он к аристократии или является выскочкой, чьи предки зарабатывали деньги, торгуя мылом, понять было нельзя.
– Милое дитя, я везу вас в безопасное место, где они не смогут вас отыскать, – ответил, наконец, мужчина. – Не нужно меня бояться, – мягко добавил он. – Я не позволю им забрать вас обратно, если вы того не хотите.
«Что это значит? – тревожно подумала Габриэлла. – И как понимать его слова „Не позволю им забрать вас обратно?“ Неужели Розалинда хочет вернуть ее таким способом?»
– Значит… вы знаете мою мать? – неуверенно спросила она.
– О-о, так это твоя мать продала тебя в столь низменное сословие, – мужчина устало потер глаза. – Я знаю тысячу таких матерей, девочка. Твоя история слишком банальна.
Карета остановилась, прежде чем до Габриэллы дошел смысл его слов. Мужчина галантно распахнул перед ней дверцу и помог выйти. Девушка ринулась было бежать, но сразу же угодила в глубокую лужу и чуть не упала. Не обращая внимания на крики протеста, похититель крепко ухватил ее за локоть и повел по узкой аллее к дому.
– Немедленно отпустите меня! – воскликнула Габриэлла, но мужчина уже втолкнул ее в просторную кухню и запер за собой дверь.
В дальнем углу помещения потрескивал огромный старомодный очаг, увенчанный массивной полкой, на которой были расставлены всевозможные предметы кухонной утвари. Чуть ближе стояли плиты с большими духовками, а у стен разместились длинные разделочные столы. Габриэлла застыла на месте, не зная что и думать. Эта теплая опрятная кухня меньше всего походила на притон и явно служила не для того, чтобы насиловать здесь молодых неопытных девушек.
– Садись сюда, дитя мое, – проговорил мужчина, подводя ее к обеденному столу, стоящему возле очага. – Тебе необходимо согреться.
Бесшумно отворилась боковая дверь, и в кухню вошел пожилой дворецкий, который если и удивился, увидев хозяина с гостьей в столь поздний час, то никаким образом этого не показал. Он невозмутимо выслушал приказания и удалился так же бесшумно, как и вошел.
– Где мы находимся? – спросила Габриэлла, вглядываясь в лицо своего похитителя.
Девушка была удивлена, но не испугана. Этот человек ничуть не был похож на старого развратника, а его благородные седины и темные усталые глаза внушали доверие.
– Вы не сможете держать меня здесь силой! – на всякий случай пригрозила она. – У моей матери очень высокие связи, и она…
– Ну, разумеется, – невесело усмехнувшись, перебил он.
– Она будет меня искать! – обиженно настаивала Габриэлла.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – проговорил мужчина. – На поиски такой красивой девушки твоя мать снарядит целый отряд. – Он покачал головой. – Это мой дом, девочка, и я привез тебя сюда, чтобы дать возможность подумать о том печальном и безнравственном образе жизни, который ты ведешь. Я хочу помочь тебе увидеть порочность данного пути.
Габриэлла насупилась и скрестила на груди руки.» О чем он говорит?» – недоумевала она.
– Но я не сделала ничего дурного, – проговорила девушка.
Мужчина печально взглянул на нее и снова покачал головой, давая понять, что не верит ее словам.
– Не надо лгать, девочка, – тихо сказал он. – Твоя одежда и тот факт, что ты в такую ночь гуляешь по улицам совершенно одна, ясно указывает на твое ремесло. Покайся и сделаешь первый шаг к спасению. Очисти свою заблудшую душу, и ты еще сможешь вернуться на праведный путь.
– Я вовсе не «сбивалась с пути» и отнюдь не считаю свою душу «заблудшей»! – возмущенно воскликнула Габриэлла.
– Ну-ну, не стоит так горячиться. Роль оскорбленной невинности тебе совсем не подходит, – мужчина тяжело вздохнул. – Тебе ведь уже не меньше восемнадцати лет, и ни один человек в здравом рассудке не поверит тому, что ты добропорядочная девушка, которая просто потерялась на темных улицах Лондона.
– Но это действительно так! – чуть не плача, крикнула Габриэлла. – Как вы смеете оскорблять меня?
– Смею, потому что забочусь о твоей безопасности, дитя мое, – он обошел вокруг стола и остановился напротив Габриэллы. – Сегодня на улицах полно констеблей, готовится большая облава, а тебе, конечно, известно, что это означает.
Габриэлла пожала плечами и отвернулась.
– Это значит, что тебя посадят в тюрьму и подвергнут принудительному медицинскому осмотру, – жестко проговорил мужчина. – После того? как врачи-шарлатаны выпустят тебя из своих грязных рук, ты будешь сразу же осуждена за проституцию.
Проституция! Это слово заставило Габриэллу вздрогнуть. Она бессильно опустилась на скамью и прошептала:
– Вы ошибаетесь, я не отношусь к числу этих несчастных женщин, торгующих собственным телом.
Она посмотрела на своего похитителя и, встретившись с ним глазами, поняла, что тот не верит ни единому ее слову.
– Большинство уличных женщин не считают себя проститутками, – с горечью в голосе сказал он. – Они думают, что таким образом помогают своей семье выжить, но все это лишь отговорки, дитя мое. – Мужчина изучающе посмотрел на Габриэллу и заметил: – А ты очень хорошенькая. Если привести тебя в порядок, станешь настоящей красавицей. Белая кожа, чувственные глаза… Должно быть, джентльмены Сент- Джеймса хорошо с тобой обращаются, дают волнующие обещания и говорят нежные слова… Но, пойми, девочка, их внимание так недолговечно! Дни сольются в месяцы, месяцы в годы, и твое очарование померкнет. Подумай, что у тебя останется тогда? Подорванное здоровье и иссушенная душа – вот, к
