Несколько часов наедине с ней… в темной карете, несущейся по освещенной луной дороге… Намеренная податливость ее тела обещала горячий отклик, а ее губы так и манили к поцелую. Питера бросило в жар, он ощутил, как им овладевает желание.
В сумрачном свете он заглянул в ее сияющие глаза, и его охватила паника. События определенно ускользали из-под контроля. Нужно срочно на что-то решаться!
– Ты не проведешь меня, Габриэлла, – вдруг заявил он, резко отстраняя ее. – Я вижу твою игру, так что не надейся снова заманить меня в ловушку, все равно у тебя ничего не выйдет. С этими словами он втащил жену обратно в дом и усадил на чемодан.
– Давай… распаковывай вещи, занимай какие .угодно апартаменты, вешай ситцевые занавески и раскладывай повсюду кружевные салфеточки. Если тебе угодно, можешь даже выкрасить окна в розовый цвет, мне плевать!
Питер подошел к дверям столовой, откуда пугливо выглядывал Парнелл, и громко, чтобы слышала Габриэлла, сказал:
– С этого дня я переселяюсь в «Кларендон». Пусть кто-нибудь из лакеев завтра перенесет туда мою одежду и бритвенные принадлежности.
Отдав еще несколько приказаний, Питер, не глядя на жену, продефилировал мимо и скрылся в ночи. Сиротливо сидя на чемодане, Габриэлла не знала радоваться ей своей победе или огорчаться. Да и победа ли это вообще? Несомненно одно – он по-прежнему хочет ее, а это уже хорошо. Все-таки Розалинда была права: обольщение – великая вещь и великое искусство, но как же многому ей еще следует научиться…
Торопливые шаги заставили ее вздрогнуть и поднять глаза. Заинтересованные стороны были тут как тут.
– Что случилось? – запыхавшись, спросила Беатрис.
– Питер рекомендовал мне покрасить окна в розовый цвет и повесить ситцевые занавески, – довольно улыбаясь, ответила Габриэлла. – Можно также разложить кругом вязаные салфетки.
– Какие окна? Какой ситец? – сердито воскликнула Розалинда. – Он что, рехнулся? Держа тебя на руках, он думал лишь об обустройстве дома? Святители небесные, выручайте! Оказывается, граф гораздо больше похож на свою мать, чем я думала.
Невероятно, но факт: Беатрис пропустила колкость Розалинды мимо ушей. В данный момент ее занимали совсем другие проблемы.
– Значит, он уступил тебе дом? – задумчиво проговорила она. – Прекрасно! Нашим следующим шагом будет упрочение твоего положения в обществе. Все должны знать, что ты графиня Сэндборн, законная жена Питера Сент-Джеймса.
– Чушь! – отмахнулась Розалинда. – Габби должна делать шаги совсем в другом направлении.
– Но в первую очередь ей нужно обеспечить свое надлежащее место в высшем свете.
– В первую очередь ей нужно обеспечить себе место в его постели, – не унималась Розалинда. Обе дамы готовы были наброситься друг на друга. Похоже перемирию, которое они по молчаливому соглашению соблюдали со дня отбытия из Торндайка, пришел конец.
– Мама! Леди Беатрис! – протиснулась между ними Габриэлла, предупреждая неминуемую схватку. – Не ссорьтесь, прошу вас. Мы ведь можем действовать в обоих направлениях.
Габриэлла, как всегда, оказалась на высоте. С ее словами трудно было не согласиться, все же это нимало не способствовало примирению воинственно настроенных леди.
– Она будет спать с ним не позже, чем через неделю, – пообещала Розалинда, бросая вызов сопернице.
– Она будет рядом с ним в обществе раньше, чем через неделю, – клятвенно заверила Беатрис.
Они с изысканной вежливостью пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам: одна – планирующая сделать Габриэллу хорошей женой, другая – лелеющая мечту видеть ее идеальною любовницей.
Так был разработан план мощной двусторонней атаки, который неминуемо должен был привести Габриэллу к супружескому счастью.
В эту ночь ни Розалинда, ни Беатрис не сомкнули глаз. Каждая была уверена, что именно ее стратегия окажется наиболее действенной и поможет загнать упирающегося мужа «под каблук».
Утром инициативу захватила Беатрис, она предложила Габриэлле отправиться в салон дамского платья, расположенный на Риджен-стрит. Девушка было запротестовала, упирая на то, что ей совсем не нужна новая одежда, но Беатрис лишь снисходительно закатила глаза.
– Не смеши меня, дорогая… разумеется, тебе нужна новая одежда. Как ни печально это сознавать, но твой гардероб неадекватен роли замужней женщины. К тому же тебе нужны социальные контакты и связи, а где же их заводить, как не у хорошей модистка?
– С этим трудйо было спорить, и они отправились на Риджен-стрит;
Салон был устроен скорее как гостиная, чем как магазин, и три часа, проведенные в нем, пролетели словно один миг. После того как были сняты мерки миловидная горничная предложила дамам прохладительные напитки, и Габриэлла, которой вовсе не хотелось ни пить, ни есть, под бдительным оком Беатрис вынуждена была согласиться. Дело в том, что девушка немного побаивалась въедливую модистку, но еще больший ужас ей внушали две другие дамы, которые тоже приехали заказать себе платья. Это были леди Сесилия Мортон и Оливия Тайлер-Беннингхоф. Надо ли говорить о том, что во время беседы они не спускали с Габриэллы настороженных глаз?
В последнюю неделю на всех лондонских приемах говорили только о скоропалительной женитьбе графа Сэндборна на никому не известней женщине сомнительного происхождения. Не удивительно, что молодые дамы были заинтригованы. Леди Беатрис, которая знала нравы высшего света куда лучше Габриэллы, тоже пришлось пережить немало неприятных минут. Уж она-то знала, что скрывается за ласковыми улыбками и сердечными поздравлениями великосветских львиц. К чести ее надо заметить, что, представляя свою
