полное смешение различных стилей, пастельные тона, большое количество стекла.
— А моя — меняет мебель каждый год. Сейчас у нее как раз начинается период модерна, ведь он вроде бы возвращается.
— Моя мамаша предупредила меня, что если я вздумаю жениться на хорошенькой нееврейке, то она вышибет меня вон.
— А моя мать уверена, что единственный надежный способ обновить только что полученную от меховщика шубу из соболей — это пойти в ней в японский ресторан. Она заказывает там сукияки, которое готовят прямо за столом, и сидит в шубе в течение всего обеда. Потом требуется почти неделя, чтобы проветрить ее, но зато, как она выражается, после этого шуба знает, кто ее хозяйка. А еще мне кажется, что она — антисемитка.
— А моя мать ушла из своего клуба, когда туда стали допускать не только немецких, но и русских евреев.
— А моя еще того хуже. Она прошла курс обучения искусственному дыханию «изо рта в рот» на случай, если у отца случится сердечный приступ, но однажды, когда она была в банке, у одного мужчины прямо перед ней случился такой приступ, и она даже не попыталась спасти его, потому что он выглядел так омерзительно, что она побоялась чем-нибудь от него заразиться, и он умер у ее ног.
— О боже, неужели она действительно так поступила? — спросил возмущенный Люк. Кики поняла, что выиграла эту игру под названием «Кто хуже отзовется о собственной матери?».
— Нет, — созналась она, — но это действительно произошло с той дамой, что является агентом по покупке недвижимости.
— У моей матери нет такого агента, — с холодной усмешкой произнес Люк.
— Разве вы никогда не переезжали? У вас обязательно должен был появиться такой агент, если вы покупали дом.
— Моя мать не признает переездов, она боится всего нового. Она попросту владеет…
— Апартаментами на Пятой авеню, домом на Паунд-Ридж и поместьем в Вест-, нет, в Ист-Хэмптоне. Я права?
— Почти что. Как тебе удалось так точно все угадать?
— Это же так очевидно! Мне кажется, что наши матери очень похожи, хотя и не подозревают об этом.
— Ты знаешь, — угрюмо спросил Люк, — что людей, покупающих корм для домашних животных, впятеро больше, чем покупающих детское питание? Разве это не ужасно?
— Нет, дурачок. Просто дети вырастают и начинают есть обычную пищу, а животные питаются этим кормом всю свою жизнь.
— А ты не глупа, — нехотя признал Люк. Большинство его знакомых вполне искренне начинали возмутиться этой статистикой закупки кормов.
— Ты не хочешь пожать мне руку? — с надеждой в голосе спросила Кики.
— Только не в то время, пока я ем омара по-кантонски, — недовольно ответил Люк.
— Ты слишком холоден, — пробормотала Кики, с жадностью разглядывая его губы. — Все-таки в мужских губах, обрамленных усами и бородой, есть нечто такое… особенное.
— Ты это говоришь просто для того, чтобы спровоцировать меня к доказательствам, что я не зануда. Это у тебя не выйдет.
Люк спокойно, с явным удовольствием принялся за своего омара. Кики разочарованно наблюдала за ним: у нее ничего не получалось. Большинство мужчин в ее богатой практике не могли устоять против ее хорошо организованных и совершенно бесстыдных атаки. Сконфуженные, сбитые с толку, польщенные, они сдавались на милость и становились легкой добычей. Люк оказался твердым орешком.
Может быть, он просто голоден? Или устал? Ничего! Дэзи уехала на весь уик-энд, а у нее припасено достаточно провизии на завтрашние завтрак и ленч и найдется достаточно времени, чтобы сломить сопротивление этого упрямца. Она просто обязана покорить его.
— Принесите, пожалуйста, горячий чай, — попросила она пробегавшего мимо официанта, — и каких- нибудь пирожных, чтобы поднять настроение.
В следующую пятницу после поездки на уик-энд в Мидлбург обстановка на студии показалась Дэзи непривычно мирной. Норт в первый раз за этот год уехал отдохнуть на неделю, и поэтому до середины следующей недели никаких съемок не предвиделось. Хотя у Дэзи оставалась еще куча дел в офисе, она с радостью приняла приглашение Ника Грека и Винго Спаркса позавтракать вместе с ними. Обычно она съедала свой завтрак, не отходя от письменного стола, держа сандвич в одной руке и телефонную трубку в другой.
Когда официант подал заказанную еду, Ник как бы между прочим спросил:
— Ну, как идут дела, детка? Ты справляешься? Всем известно, как непросто работать с Нортом. Порой мне кажется, что он просто тебя недооценивает.
— Да уж, благодарностей от него не дождешься, но, когда он не орет с пеной у рта, это означает, что я хорошо поработала.
— Итак, ты хочешь сказать, что тебя удовлетворяет подобная оценка с его стороны? — спросил Винго.
— А почему бы и нет? Что в этом плохого? — ответила Дэзи, не намеренная жаловаться своим коллегам.
— Многое, — сказал Ник. — Это все равно что довольствоваться крошками с богатого стола, подружка, и я, Ник Грек, решил сказать тебе, что с этим пора кончать.
— К чему ты клонишь, Ник? — с удивлением спросила Дэзи. — Ты получаешь свои комиссионные, и это отнюдь не крохи.
— Может быть, ты ей скажешь, Винго? — обратился Ник к молодому оператору.
— Не бойся, я скажу. Слушай, Дэзи, у нас с Ником был разговор. Мы оба решили открыть собственное дело. Ник — лучший агент в городе, ему известны все заказчики, которые хотели бы иметь ролики, снятые в манере Норта, но не желают платить столько, сколько он запрашивает. Норт считает меня просто оператором, но я могу справиться и с его работой. Мне известна масса парней, которые совмещают обязанности режиссера и оператора. Для того чтобы получить удостоверение оператора, мне потребовалось пять лет, однако я могу режиссером объявить себя хоть завтра. И я хорошо справлюсь с этим делом.
— Откуда ты это знаешь? — с вызовом осведомилась Дэзи.
— Я достаточно долго наблюдал за тем, как он работает, и потом, не такое уж это сложное дело — ставить рекламные фильмы.
— Вот что мы придумали, — прервал Ник приятеля, — мы решили организовать собственную студию, но хотим, чтобы ты была с нами в качестве партнера и продюсера. Тебе не потребуется вкладывать в дело ни цента, но ты будешь владеть третьей частью акций и доходами от них. Мы зовем тебя потому, что ты лучший из известных нам продюсеров, ты работаешь прилежнее всех, умеешь разговаривать с людьми так, что они готовы все для тебя сделать, ты следишь за расходами, будто это твои собственные деньги, и по два раза проверяешь каждый чек. Итак, дорогая леди, ты можешь поучаствовать в нашем деле, ничего не вкладывая и ничем не рискуя.
— Значит, вы с Винго и я просто так соберем манатки и смоемся? — спросила Дэзи.
— Ну, не совсем так, — запротестовал Винго. — Норт найдет, кем нас заменить. В конце концов, незаменимых людей нет.
— Да, рано или поздно… Но как долго он еще не сможет нормально работать, вот в чем вопрос. По- моему, это нечестно.
— Плевать, — беззаботно отрезал Ник, — наш бизнес — вообще жестокая вещь.
— Скажи мне, Ник, — спросила Дэзи, — кто дал тебе возможность стать агентом, кто научил всему? Кто показал тебе, как надо одеваться, помог избавиться от неотесанности, соглашался терпеть твои лишние траты в первые месяцы твоей работы, когда тебя еще никуда не допускали? Кажется, Норт, не так ли? А тебя, Винго, кто взял тебя на постоянную работу оператора, вместо того чтобы приглашать временных, с почасовой оплатой, как делают все остальные? Интересно, сколько дней в неделю ты работал, если бы был свободным художником? И кто, единственный, согласился взять парня, только что получившего операторскую карточку? Большинство режиссеров предпочитают опытных людей, они не хотят возиться с
