Каталина подумала о том, что ее будущий сын никогда официально не будет признан католической церковью. Она попросила Мать Божию объяснить Господу, почему ее сын не сможет войти в лоно истинной церкви. Однажды, когда он достаточно подрастет, она поговорит с ним об этом и окропит его головку святой водой. Конечно, это не заменит ритуала крещения с епископом, но Всевышний, конечно, все поймет и не отринет ее дитя.
— Пойдемте, — Карл обнял Каталину за талию. — Должно быть, вы устали, пойдемте в постель и вы мне расскажете, что вы чувствуете, подумаем вместе, что нам надо приготовить, каким он будет, как мы будем ждать его рождения. Конечно, он будем похож на меня!
Голос Карла был очень довольным, сердце ее выпрыгивало из груди. Поглаживая по волосам, Карл положил ее голову себе на плечо.
— Мне уже кажется, что я чувствую, как он растет. Скоро можно будет услышать, как он ворочается в вашем животе!
Кажется, и в раю Каталина не была бы больше счастлива, чем в этот момент.
— Зкоро Бог даст ему душу, и я почувствоват его.
— А пока мы ждем его рождения, давайте подумаем, какую ему подобрать богатую жену.
— Вы хотеть для него старую жену?
— Я хочу, чтобы он жил без борьбы. Хотя, возможно, это означает, что он вообще не женится.
Каталина озабоченно посмотрела на мужа.
— Я не хотеть причинять вам неприятность, Карлс.
Его рука нежно ласкала ее живот.
— Вы этого не делали Кэтрин. Бог — свидетель, в нашем браке я виноват в наших неприятностях.
— Я хотеть была послушной. — Она не смогла скрыть тревоги в своем голосе.
Карл молча уставился в балдахин над их кроватью. Когда он наконец заговорил, казалось, это не имело отношения к предыдущей беседе, но Каталина поняла, что он хотел сказать ей.
— Я участвовал в первой своей битве, когда мне было только тринадцать лет. В шестнадцать я видел, как люди умирали вокруг меня на полях разных сражений. Я наблюдал, как мои подданные резали друг друга каждый во имя своей истинной веры и с именем Господа на устах. Когда я был подростком, моего отца обвинили в предательстве страны, которую он так любил, стараясь установить справедливое правление… Он был жестоко казнен, когда мне было восемнадцать, после чего моя семья бежала, преследуемая убийцами Кромвеля. Мальчик, выросший в таких условиях, становится неспособным всем верить и искренно любить. — Никогда раньше он не разговаривал с ней с таким отчаянием. Должно быть, раньше она его так хорошо не понимала, не чувствовала его болей и тревог.
Каталина вернула его руку на свою грудь.
— Я всегда любить вас, Карлс, всегда.
Он ничего не ответил, только прижал ее к себе, целуя и лаская.
Каталина и не ждала более приятного ответа.
Кухня наполнилась дымом и запахом гари.
— Черт возьми, что вы сожгли? — ворвался в кухню Эндрю.
Задумавшаяся Ноэль, окунувшись в сладостные воспоминания о прошедшей ночи, совершенно забыла, что поставила булочки в тостер. Эндрю схватил решетку с дымящимися огарками и швырнул их в раковину, заливая водой. Он включил воздухоочиститель и распахнул окно, чтобы проветрить кухню. Дым рассеялся, но запах не выветривался.
— О, Боже, что я наделала! — вскрикнула Ноэль, сожалея о погибшем завтраке.
— Выметайся-ка из кухни, да поживее, — строгим голосом школьного учителя скомандовал Эндрю, — здесь задохнуться можно, — он прикрыл дверь на кухню и распахнул окно в гостиной, впустив в комнату поток свежего прохладного воздуха.
— Извини, Эндрю, я что-то замечталась.
— Не беспокойся об этом, наплевать. У меня есть более интересный вопрос к тебе. Ты ведь говорила, что не знаешь португальского?
'Потому, что я не говорю по-португальски,' — готово было сорваться с ее языка. В ужасе она осознала, что когда он появился на кухне, то заговорил на чужом языке. И она… отвечала ему.
'Боже милостивый, что со мной происходит? Что я могу сказать ему? Он еще подумает, что я просто сумасшедшая или лгунья!'
Ноэль выдавила слабую улыбку и… соврала:
— Я собирала материалы по истории Португалии и, конечно, мне пришлось залезать в португальские источники, что-то переводить…
— У тебя замечательное произношение и грамматика для человека, лишенного языковой практики.
Ноэль лукаво ухмыльнулась.
— Это приходит и уходит, иногда так непроизвольно получается. Почему ты удивляешься?
— У тебя странный акцент и стиль речи иногда появляется.
— Это, наверное, от того, что я начиталась старых книг об американских первопроходцах, к тому же мой дед был из Испании, в нашем доме звучал испанский диалект… — Ноэль выглянула в окно. — Вот и солнышко появилось, будет хороший день.
Даже если Эндрю понял, что она хочет сменить тему, он не стал форсировать этот разговор. Мысль о том, что она отвечала на неизвестном ей языке, сверлила ей мозг, но Ноэль постаралась взять себя в руки.
— Я так голодна! К черту запах! Может, где-нибудь в городе позавтракаем?
— Это самое лучшее, что нам остается, тем более, что холодильник пуст. — Эндрю подошел к ней сзади и, обняв за талию, прижал к себе.
— Тебя ничего не беспокоит?
'Наверное, также Карл гладил талию Каталины, узнав, что она беременна', пронеслось в голове Ноэль, и она сама испугалась направления своих мыслей. Никогда раньше события прошлого не отзывались для нее такими живыми ассоциациями в настоящем. Если такое продолжится, она просто начнет сходить с ума. Эндрю Макдональд родился в 1957 году, триста двадцать семь лет спустя после рождения Карла Стюарта. А Ноэль Пердита родилась в 1963-м, она на триста двадцать пять лет моложе Каталины из Браганцы… Ее видения не должны погубить рассудок!
Ноэль глубоко вздохнула и высвободилась из объятий Эндрю.
— Дай мне пять минут, я приведу себя в порядок и оденусь.
— Ты торопишься выбраться отсюда?
— Конечно, в поисках яичницы с беконом и пирожных!
Эндрю так внимательно посмотрел на нее, словно просветил всю с головы до пят.
— Ноэль, не морочь мне голову. Я многие годы потратил на репетицию той роли, которую ты сейчас играешь. Ты что-то скрываешь от меня. Но тебе нечего беспокоиться, когда ты со мной. У меня столько собственных секретов, что не стоит тратить время на разгадывание чужих…
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Не лги, — Эндрю крепко взял ее за плечи. — Позавчера ты мне сказала, что останешься со мной только если я дам волю своим чувствам. Я сделал это. Теперь твоя очередь быть искренной. Не лги мне, это травмирует нас обоих.
— Хорошо, — ее голос немного дрожал, — не будет больше вранья. Но и не задавай мне больше вопросов. Идет?
— Согласен. Только один еще вопрос. Твое предложение поужинать у тебя дома на следующей неделе остается в силе?
Она попыталась улыбнуться.
— А ты разве был приглашен?
— Угу, у тебя плохая память. Могу напомнить: ты сказала, 'в семь часов, во вторник'. Ты просила меня принести вино, и я предложил 'Каберне Савиньон'…
— Во вторник, — подтвердила Ноэль, — в семь часов. Я действительно запамятовала…
