— Обморок?.. Ты… помнишь?.. Позови ее… хочу видеть…
— Я сейчас пошлю за ней. Если она в состоянии, то сейчас же придет.
Карл закрыл глаза.
— И… раздвиньте… шторы. Хочу… ви… свет… в по… последний… раз…
Придворные тут же кинулись исполнять приказание Джеймса. Карл повернул лицо к окну, страстно желая увидеть рассвет, ощутить тепло солнечных лучей. Как только он повернулся, то почувствовал, насколько легким стало его тело, боль исчезла. Словно вены наполнились новой кровью, мышцы напряглись, тепло разлилось по всему телу. Он снова ощущал себя молодым и сильным.
Теперь ему не нужно было лежать в постели. Карл услышал испуганный крик Джеймса, но не обратил на него внимания. Он легко соскочил с кровати и пошел в направлении к Свету.
Мими и Генри вышли ему навстречу. Они взялись за руки и побежали по сияющему хрустальному коридору…
* * *
Архиепископ Кентеберийский закрыл глаза короля и накинул на тело шелковое покрывало.
— Король умер, — объявил он. — Всевышний наградил его вечным покоем.
Государственный секретарь преклонил колено перед Джеймсом.
— Приношу свои соболезнования в связи с кончиной его величества, вашего брата. Король Карл II умер. Долгой жизни нашему новому королю Джеймсу II, Божьей милостью повелителю Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса.
Джеймс испытал минутный страх, вызванный тяжестью принятой на себя ответственности, но он усилием воли взял себя в руки, выпрямился и с достоинством посмотрел на окружающих. Его ждала великая миссия. Всевышний доверил ему управление могущественной державой. И он знал, ради чего. Народ Великобритании должен вернуться к истинной вере, в лоно святой церкви. На этом пути не будет компромиссов и отступлений, которые позволял себе его брат. Он пойдет прямой дорогой и поведет за собой свой народ к спасению.
Джеймс вышел в центр спальни и подал знак государственному секретарю.
— Разыщите лорда-мэра Лондона, пусть объявит важные новости. Пошлите гонцов в графства, войска должны быть готовы к любым проявлениям волнений.
— Хорошо, ваше величество, я все исполню.
Придворные склонились, приветствуя нового монарха.
Джеймс остановился в дверях и бросил прощальный взгляд на усопшего брата.
— Пусть душа короля Карла II найдет вечный покой.
— Аминь, — отозвались придворные.
24
Эндрю проснулся раньше и лежал рядом, любуясь на спящую Ноэль. Он поцеловал ее в губы, и Ноэль открыла глаза.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, ты знаешь.
— Вчера ты мне что-то сказала. Повтори. — Эндрю откинул одеяло и провел рукой по животу Ноэль. — Ты действительно ждешь ребенка?
— Да. Жду. Тебя это пугает? — Она вся светилась счастьем.
— Как это случилось?
Ноэль рассмеялась.
— Я думала, ты знаешь, как это случается. Тут не было исключения. Мы оба не очень-то думали о предохранении, когда первый раз занимались любовью.
— Не предохранялись? Отлично! Я уже ее люблю.
— Почему ты думаешь, что будет девочка.
Эндрю пожал плечами.
— Знаю, и все. Она будет красивая, как ты. Скажи мне… как ты это ощущаешь?.. Беременность…
— Схожу сума от счастья. Я всегда этого хотела.
— Тогда давай поженимся… Ты ведь согласна?..
— Я подумаю над твоим предложением.
— Тогда подумай еще над одним. Давай назовем нашу дочь… Кэтрин? Когда она родится?
— Тебе придется подождать еще восемь месяцев.
— Я знаю, чем мы займемся, пока будем ждать. — Эндрю обнял Ноэль и поцеловал.
Ноэль отодвинулась от него и наигранно сурово спросила:
— А как же твоя свобода, плейбой?
— К черту свободу! — И он с жадностью вновь принялся ее ласкать.
Они решили, что Ноэль переедет к Эндрю, когда они заново обставят квартиру и приготовят детскую. Тем более, Ноэль заплатила за свою квартиру еще на два месяца вперед.
Эндрю заехал к себе домой забрать вещи и почту. Он прослушал на автоответчике записанные сообщения. Звонила секретарь мэра. Джин передала ему приглашение своего босса вместе поужинать в восемь часов в ресторане 'Тропикано'. Мэр также просил его срочно связаться с шерифом Дейтоном, Джин продиктовала номер прямого телефона.
Слегка озадаченный, Эндрю, не откладывая дела в долгий ящик, набрал номер управления полиции.
— Мистер Макдональд? Прошу вас приехать ко мне. — Эндрю в сердцах чертыхнулся, вспомнив обещание мэра не впутывать его в эту историю.
— Зачем?
— Мэр лично просил меня разрешить вам встречу с вашим братом. Завтра его отправляют в Вашингтон. Вы сможете быть у меня в двенадцать часов?
У Эндрю перехватило дыхание, невозможно было поверить в то, что он услышал.
— Да… в двенадцать, — с трудом выговорил он.
Эндрю пристально вглядывался в его лицо, все еще не веря в происходящее. Ничего не было в этом человеке похожего на юношеское лицо его брата, которое запечатлелось в памяти.
Пожалуй, только глаза. Эти карие глубоко посаженные глаза. Теперь — опустошенные, отрешенные, без всякого выражения.
— Все еще не можешь поверить, что это я? — с усталым сарказмом спросил Дуглас.
— Это невозможно. — Эндрю сел напротив на стул.
— В этом деле был свой риск. Тебе было четырнадцать, когда меня забрали в армию и отправили во Вьетнам. Мне было двадцать. Мы оба сильно изменились с тех пор.
— У тебя были светло-каштановые волосы… Теперь ты блондин. Другая форма носа, овал лица. Уши прижаты, а я помню, они были чуть оттопырены. Я уверен…
Дуглас презрительно усмехнулся.
— Чудеса пластической хирургии! Мне даже ноги на семь сантиметров вытянули…
Он замкнулся в себе.
— Что случилось с тобой во Вьетнаме? Скажи Бога ради, как с тобой все это случилось?
— Какого черта ты мне задаешь такие идиотские вопросы? Правительство Соединенных Штатов убило моего отца. Они посылали сотни тысяч таких же сосунков, как я, умирать за тридевять земель в страну, которую генералы с трудом находили на карте. Какого же лешего ты спрашиваешь меня, что случилось?
— Да, это была идиотская война, и американские парни гибли ни за что, но те, кто выжили,
