покончить! Им дай волю – и я останусь без подданных!»
– Прошу вас, отец Конрад, и вашего верного спутника отдохнуть и отобедать с нами, – Эрик старался изобразить хлебосольного гостеприимного хозяина, но сам при этом думал совершенно о другом: «Ну почему я не убил вас тогда, несколько лет назад?.. Что это: судьба или оплошность?..»
Курт целый день провёл в корчме, стоявшей на тракте между Брюгенвальдом и Мюльхаузеном.
Накануне он вспомнил про красавицу Одри, с которой у него когда-то была связь. Одри была, что называется, доступной женщиной, правда, её нельзя было назвать шлюхой – просто она часто меняла мужчин. Теперь, много лет спустя, она была уже не так молода и свежа, череда состоятельных торговцев- любовников иссякла. Что делать, – такова жизнь!
Появление Курта несказанно обрадовало Одри. Курт сразу же рассказал, что он – верный слуга фрайграфа фон Брюгенвальда, господин ценит его и всячески благоволит. В подтверждение своих слов Курт показал Одри серебряный перстень со вставкой из прозрачного горного камня. Одри невольно залюбовалась изысканным украшением.
Курт, видя, какое впечатление перстень произвёл на женщину, предложил:
– Одри, если окажешь мне услугу, я подарю тебе перстень.
– Курт, дорогой, а разве я тебе в чём отказывала?.. – произнесла женщина томным голосом.
– Нет, Одри, я не об этом… Ты слышала о мюльхаузенском вервольфе? – как бы невзначай поинтересовался Курт.
– Господь с тобой Курт, поминать это чудовище! – Одри перекрестилась. – Кто ж о нём не знает?!
– Так вот, Одри, если ты поможешь мне его изловить, то перстень будет твоим. Мало того, фрайграф наградит тебя более щедро, поверь мне. Пора подумать о себе, обзавестись, например, торговой лавкой в Мюльхаузене. Неужели тебе нравится обслуживать мужланов?
– Ох, Курт, если бы ты знал, как я устала от них!
– Стало быть, ты согласна помочь?
– Конечно, если только не придётся лезть в пасть чудовищу.
– Одри, как ты могла подумать такое! Не придётся, я приставлю к тебе двух верных людей, они будут хорошо вооружены. Потерпи уж их пару-тройку дней…
– Курт, а ночью?
– Они будут охранять тебя и днём, и ночью, не смыкая глаз.
Одри многозначительно хмыкнула – ночью с двумя мужчинами… Это не так уж плохо…
Курт делал вид, что пьёт много вина и пива. На самом деле он сливал горячительные напитки в бурдюк из овечьей шкуры, привязанный с внутренней стороны плаща, в котором приходилось париться в тёплую погоду. Затем он выходил, чтобы совершить естественную нужду и отливал содержимое бурдюка.
Курт открыто демонстрировал свой роскошный перстень и щедро расплачивался за выпивку. Майордом схватил девицу, прислуживавшую в корчме, за пёструю юбку.
– Красотка, как тебя зовут? – он посадил девицу к себе на колени, демонстративно поигрывая перстнем.
– Я – Гретта, сударь, – ответила девица рассеяно, она была явно поглощена изысканным украшением.
– Красивая вещица, нравится? – Курт ещё раз покрутил перстнем перед Греттой, тот расточал блеск и смотрелся великолепно.
– Да, сударь. – Она тут же сделала вывод – господин богат, раз может позволить себе такие украшения.
– Принеси-ка мне ещё вина, да самого лучшего! Пиво надоело!
– Да, сударь, как прикажете…
Гретта принесла откупоренную бутылку вина, налила хмельного напитка в чашу Курта и подсела к нему, одарив томным взглядом, а затем предложила:
– Сударь, может быть, проведём эту ночь вместе?
Курт улыбнулся, достал из кошеля серебряную монету.
– Вот возьми, Гретта. Сегодня я проведу ночь у Одри, она живёт здесь неподалёку, а уж завтра наведаюсь к тебе. Возьми – это аванс, чтобы ты не забыла о своём обещании, завтра получишь ещё.
Весть о том, что в корчме сидит богач, расплачивающийся серебром, облетела тут же все окрестные дома. Девицы, промышлявшие древним женским ремеслом, с завистью передавали друг другу новость, как непутёвая Гретта подцепила состоятельного господина. А пуще всего досталось «старухе Одри» – и чем она мужиков берёт? Девицы сошлись на том, что она ворожит, не иначе как ведьма.
Досидевшись в корчме до сумерек, Курт встал, пошатываясь, расплатился и направился к дому Одри. Её дом стоял неподалёку, но надо было пройтись по дороге в направлении Мюльхаузена и свернуть направо. Курт плотно запахнул плащ, под ним с левой стороны висел небольшой арбалет, и он предусмотрительно держал оружие наготове.
«Место оживлённое и хорошо просматривается, здесь вервольф не нападёт, скорее всего, он выждет до темноты и попытается забраться в дом – так вернее…» – размышлял он по дороге.
Войдя в дом Одри, Курт приказал своим сподручным установить охотничий капкан около двери, а самим затаиться.
Затем он нарочито громко приказал Одри:
– Налей-ка мне вина!
Одри послушно наполнила чашу и поставила на стол. На самом деле в плетёной бутыли был виноградный сок. Майордом махнул пару чаш и запел песенку о красавице, которая не дождалась своего жениха с войны и умерла от тоски.
Нагорланившись вволю, Курт обнял Одри и увлёк её на ложе. Настал ответственный момент, «охотник на вервольфа» прислушивался к каждому шороху и как бывший егерь был преисполнен уверенности: чудовище следило за ним на протяжении всей дороги от корчмы до дома Одри и теперь притаилось под окном.
Курт подмигнул Одри и раскатисто захрапел.
Время шло… Неожиданно задвижка на двери открылась…
Одри, не помня себя от страха, притаилась под одеялом. Курт взвёл арбалет и нацелил его прямо на дверь, готовый в любой момент нажать на спусковой крючок.
И вот дверь, слегка скрипнув, отворилась. Нечто проникло в дом… И почти сразу же раздался душераздирающий вопль – вервольф попал ногой прямо в медвежий капкан. Тотчас же, словно из воздуха, появились сподручные Курта и ловко накинули сеть на свою добычу. Вервольф взревел, тщетно пытаясь выбраться из капкана и сети.
Сподручные Курта держали арбалеты наготове, помня о приказе фрайграфа: взять вервольфа только живым. Курт зажёг факел, дабы получше рассмотреть добычу. Он увидел нечто, облачённое в волчью шкуру, беспомощно барахтавшееся в сети; из ноги, зажатой в капкане, текла кровь.
– Так, так! Всё-таки медвежий капкан – отличное средство от вервольфов, получше всяких там серебряных наконечников для стрел! – высказался Курт, осматривая добычу. – Ну что, сам заговоришь или тебе помочь? – он приставил арбалет к голове вервольфа, из-под шкуры появилось человеческое лицо, искажённое болью.
Курт надрезал сеть кинжалом.
– Какой талант загублен, прямо шпильман! Нет, чтобы рассказывать сказки и жить, чем Бог пошлёт!
Курт высвободил голову добычи и стянул с неё волчью меховую маску.
– Ба! Ну, кто бы мог подумать! Дитрих! Вот это встреча! Вот фрайграф обрадуется!
Сподручные майордома также удивились: перед ними корчился от боли егерь Дитрих, он же – вервольф.
– Стало быть, Дитрих, мало тебе зверья в угодьях фрайграфа, ты решил ещё и на людей поохотиться! Конечно, у лесных обитателей нет толстых кошельков!
