не удавалось, воспоминания о Мадлен как назло нестерпимо бередили душу: «Как она там? А девочки? А если я не вернусь? – позаботиться ли о них Алонсо должным образом? Хватит ли им денег?..»
С такими мыслями Рене ступил на берег. Его тотчас обдало невидимой волной… И это волна несла смерть…
Наконец последний наёмник покинул шлюпку. Рене внимательно оглядел свою команду, и остался довольным её экипировкой: «Да от одного вида таких молодчиков можно прийти в ужас…»
Затем идальго осмотрелся: песчаный берег раскинулся узкой полосой, отделяющей океаническую гладь от девственного леса, вид которого показался ему весьма необычным. Прибрежная полоса образовывала небольшую бухту, где к своему вящему удивлению командор не обнаружил каравеллу наместника. Рене прикинул расстояние от места высадки до Сен-Филиппе – оно примерно составляло сухопутную милю, может быть, чуть меньше.
Рене откашлялся, собираясь произнести речь перед своей небольшой командой.
– Итак, мы ступили на земли испанской короны, не без помощи Всевышнего… – идальго истово перекрестился. Наёмники, хоть и были отъявленными головорезами и негодяями, тотчас последовали его примеру, в подобных делах божья помощь – не помеха. – Хочу предупредить вас, что мы отправляемся не на увеселительную прогулку. По мнению командора Сен-Филиппе выглядит подозрительно… – после последней фразы Рене обвёл наёмников пристальным взглядом. – Тот, кто сомневается может ещё вернуться…
Наёмники безмолвствовали. Наконец вперёд вышел уже не молодой, но крепкий на вид мужчина, лицо которого украшал шрам.
– Дон Рене, мы не для того два месяца блевали от качки, чтобы вернуться. Все мы собираемся добраться до золота и вернуться в Испанию богатыми людьми. Что касается меня, то я прикуплю титул и небольшой замок в Андорре. Поверьте, меня, да их тоже, – наёмник кивнул в сторону своих собратьев по ремеслу, – ничто не остановит. Мы знаем, что командор благоволит к вам, и понимаем, что сие не спроста. Мы слышали историю про вампиров…
Рене удивлённо вскинул брови.
– Вот как?
– Да, дон Рене, за два месяца плавания о чём только не переговоришь… Поэтому не сомневайтесь, мы будем беспрекословно вам подчиняться.
– Что ж, хорошо. Тебя, кажется, зовут Гонсалес?
– Да, дон Рене.
– Тогда вперёд на Сен-Филиппе. – Отдал приказ идальго.
По мере того, как испанцы продвигались по направлению к Сен-Филиппе, Рене не покидало ощущение, что за ними пристально наблюдают. Он старался подавить поднимающееся волнение, упорно следуя вперёд, ибо выказать смятение в подобную минуту, значит, в дальнейшем лишиться авторитета. А уж эти головорезы-наёмники, добровольно отправившиеся бог знает куда, лишь бы разбогатеть, лишённые понятий о чести, ведомые личной выгодой, не упустят момента, дабы провозгласить, скажем, того же Гонсалеса своим командиром. Рене сразу же понял, этот наёмник с обезображенным лицом пользуется среди своих собратьев по ремеслу уважением и доверием, вероятнее всего, он совершил в прошлом нечто такое, что заставило этот сброд ужаснуться и проникнуться к Гонсалесу.
Отряд продвигался вперёд, оставляя следы на влажном прибрежном песке. Неожиданно Рене остановился и замер, прислушиваясь. Наёмники тотчас отреагировали и схватились кто за арбалеты, кто за мушкеты – своё излюбленное оружие, несмотря на то, что оно требовало перезарядки после первого выстрела; но стрелы или пули, выпущенные одновременно десятью наёмниками возымели бы на нападающих ошеломляющее действие.
– За нами наблюдают из леса, я чувствую. – Признался идальго. – Будьте наготове. Они могут напасть в любой момент.
Гонсалес, шедший рядом с Рене, понимающе кивнул.
– Осторожность – прежде всего, дон Рене. Кто знает, что нас здесь ждёт…
– Продолжим наш путь, не подавая вида, что мы обнаружили присутствие врага. Нельзя показывать страх и смятение перед этими дикарями. Может быть, наша невозмутимость охладит их пыл.
– Надеюсь… – согласился Гонсалес.
Рене махнул рукой по направлению к Сен-Филиппе, отряд двинулся дальше…
По мере приближения к крепости Рене всё более ощущал исходящее из неё страх и смерть. Он был почти уверен, что впереди их не ожидает ничего хорошего. И вот отряд достиг Сен-Филиппе…
– Дон Рене, ворота крепости открыты… – заметил наблюдательный Гонсалес. – А что это за тошнотворный запах?! – наёмник невольно закашлялся.
Рене понял, что его самые худшие опасения полностью оправдались.
– Это запах гниения человеческой плоти…
– Что ж… – Гонсалес прокашлялся. – Нам, наёмникам, не привыкать, к подобным картинам.
– Заходим! – отдал краткий приказ Рене.
Наёмники, держа арбалеты наизготове, готовые сразить любое подозрительное живое существо, вошли в Сен-Филиппе. Перед их взором предстала жуткая картина: на площади лежали изуродованные и уже наполовину объеденные животными трупы людей, причём они были не просто изуродованы, а буквально растерзаны на части; доспехи и кирасы солдат и офицеров, разворочены на груди со страшной силой. При виде людей, прочь метнулась стайка мелких животных, видимо поселившая прямо в крепости, недалеко от пищи…
Рене, не привыкшего к подобного рода видам, в отличие от наёмников, начало мутить, к горлу подступила тошнота. Он едва сдержался, дабы его не вырвало и, отстегнув походную флягу от пояса, отпил немного вина. Оно возымело должное действие. Наёмники, перекрестившись, последовали его примеру.
– Сатанинское отродье, эти дикари! – воскликнул один из наёмников. – Мало им людей убить, так ещё и изуродовать надо… – помянем невинно убиенных, всё же наши братья – солдаты…
– Дева Мария! – с жаром произнёс Гонсалес, наконец, пришедший в себя от столь страшного зрелища и невольно перекрестился. – Так у них же все внутренности разворочены!
Рене, охваченный ужасом, впрочем, как и остальные наёмники, прохаживался среди этой кровавой жатвы.
– Неужели, эту безумную жестокость совершили местные дикари? – сокрушались наёмники.
– Возможно… – уклончиво ответил Рене. По мере осмотра трупов он всё более приходил к убеждению, что в крепости поработал некто иной.
– Я слышал про индейцев… Они, конечно, варвары… Но чтобы до такой степени… – заметил Гонсалес.
– Значит, их что-то побудило к подобным действиям… или кто-то… – сказал Рене, продолжая рассматривать растерзанные тела. – Судя по всему, эта трагедия произошла недавно.
– Похоже на то… – согласился Гонсалес. – Думаю, нет смысла искать живых.
– Здесь все обитатели крепости или – почти все. Они в страхе покидали свои жилища, и находили смерть… Но это не объясняет исчезновение каравеллы наместника. Вряд ли дикари могут управляться с ней.
– Может быть, дон Барбалес бежал? – предположил Гонсалес.
– Прихватив с собой золото испанской короны… – продолжил его мысль Рене. – Возможно… Но вряд ли он из корыстных соображений устроил сие побоище.
– Вы уверены, дон Рене?
– Абсолютно. И ещё я уверен в том, – идальго указал клинком меча на растерзанное горло одной из жертв, – что сие свершили явно не дикари. Это более похоже на волков…
Лишь они впиваются в горло своим жертвам.
– Я не знаю, обитают ли в здешних лесах волки, или подобные твари… Сегодня я впервые ступил на эту землю. – Заметил Гонсалес. – Но вы правы в одном – такие рваные раны нельзя нанести оружием. Да и потом отметины на кирасах явно не принадлежат ни фальшиону[110], ни боевому топору. Уж можете мне поверить, я занимаюсь ремеслом наёмника более двадцати лет.
– Площадь надо очистить, а трупы сжечь. – Приказал Рене. – Иначе местное зверьё довершит своё
