– И сколько вас? – поинтересовался рыбак.
– Четверо…
– Хорошо, приходите. – Кивнул рыбак.
– А могли бы вы переправить нас к пиктам?
Рыбак округлил глаза от удивления.
– К пиктам? Да ты это серьёзно? Кто же добровольно полезет к ним в пасть?! Нет… к пиктам я не ходок.
Найси сник.
– Что же нам делать?
Обессилев, он опустился прямо на песок. Рыбак, внимательно рассмотрев юношу, многозначительно хмыкнул.
– Смотрю, ты – не здешний. Ладно, помогу вам с переправой. Есть один человек, он единственный, кто ходит на куррахе[36] в Дал-Риаду. Он как раз переправляет наёмников королю пиктов. Но тебе это будет стоить недёшево…
– Я заплачу, сколько потребуется. – Заверил Найси.
– Хорошо, в таком случае договорились.
Когда Найси появился в компании Андле, Эрмины и Леборхам, жена рыбака сразу поняла, в чём дело. Она отозвала мужа в сторону и начала ему что-то быстро нашептывать на ухо. По мере того, как она шептала, глаза хозяина округлялись.
– Насколько, я помню, – обратился он к Найси, – мы не сговорились с тобой о плате за постой.
Найси и Андле тотчас почувствовали подвох и насторожились, взявшись на мечи. Рыбак, хоть и был крепким, привыкшим к штормам и трудностям жизни, всё же не решился выступить против двух вооружённых воинов, пусть даже юных.
– Э-э-э… – протянул он. – Думаю, одного медного кумала за каждого постояльца будет достаточно. И того четыре кумала…
Хозяин пристально посмотрел на юношей, они успокоились и вложили мечи в ножны.
– Уговор. – Сказал Андле и протянул руку хозяину[37]. Тот пожал её.
Жена хозяина начала недовольно бубнить себе под нос.
– Не обращайте на неё внимание. У моей жены скверный характер. Располагайтесь.
Постояльцы сели за стол, достали еду из седельной сумки и наскоро поели. Девушку усталость сморила прямо за столом. Она уснула. Найси перенёс её на тюфяк, набитый свежим сеном. Сам же расположился между братом и Леборхам прямо на полу.
Хозяин и его жена закрылись в спальне[38]. Леборхам потихоньку встала, достала из седельной сумки палочку с огамическими знаками, в точности такую же, как у Дал- Фитаха, и положила её около хозяйской спальни. Затем что-то пошептала, расправила плащ на полу и улеглась спать. Вскоре хижину огласил её раскатистый храп.
Оллам играл в финдхелл[39] с Мангором, своим учеником. Мангор хоть и был молод, ему едва минуло восемнадцать – возраст слишком юный для друида, Катбад благоволил к нему и даже иногда просил совета.
Оллам выглядел чрезвычайно задумчиво, безусловно, расположение фигур на доске, не способствовали его победе: что и говорить Мангор поднаторел в игре и часто выигрывал. Вот и сейчас расстановка сил на игральной доске была явно в пользу молодого друида.
Неожиданно сосредоточенность Катбада сменилась рассеянностью, он буквально упустил несколько фигур без боя.
Мангор, от природы проницательный, не мог не заметить, что оллам чем-то озабочен. Он даже попытался подстроиться под игру наставника, но тот словно ничего не замечал и продолжал терять фигуры.
Наконец оллам встал, прошёлся по залу и откинул шпалеру, что висела на одном из окон. В помещение тотчас ворвался лёгкий июльский ветерок.
– Я, боевое копьё! – неожиданно воскликнул он.
Мангор прекрасно знал: оллам произнёс девиз текущего месяца. Но почему? Что он хотел этим сказать?
– Мне кажется, наставник, вы напряжены. Вы что-то или кого-то ждёте?
Оллам оглянулся и внимательно, если не сказать с пристрастием, посмотрел на молодого друида.
– Вот поэтому ты – станешь моим приемником, а никто другой. Ты слишком умён, Мангор. Ты всё чувствуешь, всё замечаешь. Эти качества необходимы друиду. Я действительно жду известия. И оно очень важно не только для меня, но и для всего королевства.
– Могу ли я помочь вам, наставник?
– Вполне… Продолжим игру.
Оллам занял своё прежнее место. Неожиданно в окно с открытой шпалерой влетела птица.
Она, не торопясь, описала круг по залу, и села прямо перед Катбадом.
– Сокол, верный гонец Озёрной ведьмы. – Заметил Мангор.
– Прекрасно, мой мальчик. Твои познания достойны всяческих похвал. – Оллам аккуратно снял с когтистой лапки сокола послание, освободил его от шнурка и прочёл. Послание было слишком кратким. – Что ж это меняет дело…
Он отложил письмо и, наконец, обратил внимание на игральную доску.
– Да, я сегодня слишком рассеян. Потерять столько фигур! Ты выиграл, Мангор! Теперь самое время вернуться к книге Армага. Ты помнишь, на чём мы остановились?
– Конечно, наставник.
Оллам едва слышно свистнул. Сокол тотчас, следуя зову, сел ему на плечо.
– Идём, мой верный сокол. Я приготовил твоё любимое лакомство…
Управитель Дал-Фитаха, по-обыкновению, хлопотал по хозяйственным делам. Правда делал он это весьма неохотно и особой радивости не выказывал.
– Того гляди, король сам пожалует в замок. На невесту посмотреть, да и поохотиться. Надо бы стену привести в порядок, разрушилась совсем. – Сетовал он жене.
– Раньше надо было думать. Сколько раз я тебе говорила: меньше воруй. Вот спросит с тебя король: где кумалы, предназначенные на содержание замка? Что ты ответишь?
Управитель почесал за ухом.
– Да, картина получается безрадостная… Так я велю этим юнцам натаскать камня с ближайших предгорий. Пусть делом займутся, а то прохлаждаются с девицей.
– Так они тебе и станут камни ворочать! Они – воины, а не каменщики. Кстати, уже полдень. Я их ещё не видела, да и Леборхам не выходила из покоев молодой госпожи. – Раздражённо заметила жена.
– Небось, опять ни свет, ни заря, отправились на озеро. – Предположил управитель. – Появятся, никуда не денутся. А Леборхам, вероятно, спит, покуда госпожа развлекается.
Время шло. День близился к концу. Стражники уже собирались закрывать на ночь ворота замка. Управитель зашёл в конюшню: четырёх лошадей на месте не было.
– Хм… Странно. Ну, куда ни шло, юнцы и девчонка скачут верхом – это понятно. А четвертая лошадь куда делась? Что толстая кормилица тоже решилась прогуляться вокруг озера? Ничего не понимаю…
Управитель отправился к жене и поделился своими подозрениями.
– Действительно странно… – согласилась женщина. – Пожалуй, зайду в покои Эрмины, погляжу, что там творится.
Женщина открыла тяжёлую массивную дверь: в покоях никого не было. Она вошла, помещение тонуло в полумраке, свечи не горели. Она отбросила шпалеры на окнах, чтобы проникли последние лучи заходящего солнца, и внимательно осмотрелась. Сундук был открыт, явно второпях собирали вещи. Некоторые из них валялись тут же на холодном каменном полу.
– Спаси нас, Дану! – взмолилась жена управителя. – Так… Так они сбежали! Что же будет? – Она опрометью бросилась к мужу, не переставая кричать: – Сбежали! Сбежали!
Управитель недовольно буркнул.
