Лукреции, успев уже овдоветь, и Борджиа всерьёз подумывал заполучить его в зятья.
Однако дальновидный кардинал Асканио Сфорца поставил перед Борджиа условие: если он станет понтификом, то официально признает Лукрецию дела Кроче свой дочерью с правом именоваться его именем.
Сфорца всё просчитал: поддержка кандидатуры Борджиа на конклаве даст ему в дальнейшем определённую выгоду – отнюдь не каждый кардинал может похвастаться родством с самим Папой Римским.
Для Борджиа союз со Сфорца также был весьма привлекательным, и он, не задумываясь, дал обещание официально признать Лукрецию своей дочерью.
Расчёты Родриго Борджиа оправдались, при помощи влияния Асканио Сфорца и его несметного богатства он стал Папой Александром VI. Хитроумные союзники осуществили свой замысел. Избранный Папа Александр VI в знак благодарности передал Асканио Сфорца свою должность и тот стал вице-канцлером, а также наградил новыми поместьями.
…Стояла изнуряющая жара. Процессия, сопровождающая Александра VI двигалась в Ватикан, неся впереди его личный штандарт: изображение красного быка на золотом фоне с одной стороны, и тремя чёрными полосами – с другой.
Римляне приветствовали нового понтифика, крича: «Да здравствует Борджиа!» Улицы были усыпаны цветами и украшены стягами из тёмно-синего шёлка, который затем растащили домовитые хозяйки.
Шестидесятилетний Родриго Борджиа хитростью и подкупами заполучил самый могущественный пост мира,
Родриго, ныне Александр VI, следовал в карете по улицам Рима, улыбаясь своим духовным верноподданным. Он добился того, чего хотел, и в этот момент наслаждался славой.
Не успев приступить к своим обязанностям понтифика, Борджиа активно занялся симонией[46]. Сразу же по прибытии в Папский дворец к нему потекли вереницы лошадей и мулов, гружённых серебром, тканями, коврами и ювелирными украшениями.
Не забыл он и про своих детей, подписав специальную буллу, в которой признавал Хуана, Цезаря, Джоффре[47] и Лукрецию официально – Борджиа. Теперь оставалось лишь согласовать с вице-канцлером Сфорца день свадьбы Лукреции и Джованни.
Свадьбу собирались отпраздновать в Ватикане с должной помпой. Борджиа не скупился на расходы: одно венчальное платье Лукреции обошлось в пятнадцать тысяч дукатов.
Въезд Джованни Сфорца в Ватикан был осуществлён с размахом: его сопровождал эскорт из пятидесяти разряженных всадников, сам же жених был облачён в наряд чем-то напоминающий восточный, весь усыпанный драгоценностями, мало того его шею украшала массивная золотая цепь с бриллиантами.
Невеста в белом парчовом платье с золотой вышивкой впервые увидела жениха у палаццо Санта- Мария-ин-Портико:
– О! Папа вы отдаёте меня этому долговязому старому мужчине! Он же лет на десять меня старше!
– Крепись, дочь моя, – ответил Борджиа, держа её за руку, – и улыбайся своему будущему мужу. Может он и не красив, зато богат и влиятелен.
Жених спешился с лошади, подошёл к понтифику и припал к его правой туфле.
– Встаньте, сын мой! Скоро вы станете не только моим духовным сыном, но и родственником. Передаю вам своё прелестное дитя, – понтифик подвёл к Джованни Лукрецию, стоявшую рядом.
Она поклонилась будущему мужу, как того требовал этикет, искусно имитируя стеснение и застенчивость. Сфорца был в восторге от невесты, о красоте и молодости которой был наслышан, но видел её также впервые.
– Сударыня, – он галантно поклонился, придерживая правой рукой цепь на шее, – я счастлив лицезреть вас.
– Сегодня ночью вы станете ещё счастливее, – сказал понтифик и слегка хохотнул.
Лукреции это не понравилось, она холодно протянула руку жениху, и они направились в базилику, приготовленную для церемонии.
Семейство Борджиа присутствовало in crpore[48]. Братья Лукреции были разодеты в специально сшитые для церемонии платья из золотой парчи, украшенной россыпью бриллиантов. Их бархатные береты украшали жемчуга и рубины.
Молодых подвели к алтарю, расположенному в базилике палаццо. Они встали на колени перед Папой. Рядом стояли Джулия Фарнезе, её сестра и брат, граф Питильяно, который держал над молодыми обнаженный меч, когда архиепископ совершал обряд.
На протяжении всей брачной церемонии Лукреция испытывала чувство, будто её обманули, выдав замуж не за того, кого она хотела. Поразмыслив немного, стоя на коленях перед алтарём, она пришла к выводу, что вообще не хотела бы мужа, а, пожалуй, – любовника, такого как её отец. Она подняла на него глаза и нежно улыбнулась. Папа Александр VI принял это как знак дочерней любви.
Церемония завершилась, Лукрецию и Джованни объявили супругами: consortium omnis vitae[49]. Молодая женщина, теперь уже мадонна Сфорца, пришла ещё к одному выводу: раз она не принимала конфирмацию, то брак заключён не на небесах, она свободна от брачных обязательств и непременно будет изменять своему нелепому долговязому супругу.
После брачной церемонии началась другая: презентация свадебных подарков. Лукреция вяло реагировала на шелка, ожерелья, серьги, дорогие пояса и диадемы. Её волновало, как новоиспечённый супруг проявит себя на брачном ложе, ведь предстоит ещё пережить консумацию[50].
Служанки приготовили спальню, и Лукреция решительно вступила в её чертог с единственным желанием – поскорее закончить эту постыдную комедию. Она встала около кровати, девушки разоблачили её тяжёлые одежды и украшения.
– Идите прочь! Лечь смогу и без вас!
Лукреция подняла шёлковое одеяло и медленно легла на холодную простынь. Она прикрылась таким образом, что её прелестная грудь была полностью видна.
Вошли мужчины: Джованни, Папа Александр, граф Питильяно и Асканио Сфорца.
Увидев Лукрецию, лежавшую в постели с обнажённой грудью, они несколько замешкались, но ненадолго.
– Какие розы! – воскликнул понтифик. – Прошу вас, господа, садитесь так, чтобы всем было хорошо видно. Джованни разоблачайся и приступай к выполнению супружеского долга.
Лукреции стало дурно, несмотря на свою сексуальную распущенность, занятия любовью в присутствии зрителей восторга у неё не вызывали.
Джованни обнажённый подошёл к постели, откинул одеяло и лёг рядом с супругой. Лукрецию захлестнула волна отвращения. «Мерзавец! Ещё и сам пришёл посмотреть, как этот остолоп возьмёт меня! – подумала она про отца. – И это после всего, что между нами было!»
Лукреция закрыла глаза и тут же ощутила на себе тело супруга: к горлу подкатила тошнота. Джованни раздвинул ноги супруги и вошёл в неё. Зрители ликовали:
– Давай Джованни, мой мальчик! – подбадривал его Асканио Сфорца-старший. – Покажи себя!
Джованни проявил себя весьма посредственно, и его стараний хватило ровно на пять минут: Лукреция ощутила извержение его семени.
– Зять мой! – подзадоривал понтифик. – Повтори ещё раз! Давай!
Но зять не смог ничего повторить. Увы, но он не имел таких физических возможностей как Борджиа, который даже в свои шестьдесят лет мог овладеть Джулией Фарнезе два, а то и три раза подряд, не говоря, уже о Лукреции. Понтифик мог всю ночь заниматься любовными играми со своей дочерью, а на утро быть полным сил.
Наконец, когда свидетели консумации поняли, что ничего больше не произойдёт, понтифик объявил:
– Мы, собравшиеся здесь, подтверждаем: брак между Лукрецией Борджиа и Джованни Сфорца осуществлён!
После этих слов мужчины покинули спальню молодожёнов.
