Карми напомнила о себе утром. Крамера разбудила соломинка, настойчиво щекотавшая нос: Крамер расчихался и открыл глаза. Карми сразу отпрянула, устанавливая между собой и Крамером безопасное расстояние.
— А! Здравствуй, — узнал ее Крамер. — Ты куда вчера пропала?
— Ушла, — спокойно сказала Карми. — Молока хочешь?
— Конечно хочу, — ответил Крамер. — Откуда у тебя молоко? Не похоже, чтобы у тебя было хозяйство.
В самом деле, трудно было предположить, что у Карми есть что-то еще, кроме порядком обтрепавшейся рубахи явно с чужого плеча. Даже юбки у нее не было: она обходилась обернутым вокруг бедер рваным платком. Если вспомнить, что местные девушки были большими щеголихами и даже самые бедные из них скорее умерли бы, чем показались на люди в таком виде, становилось ясно, что Карми находилась в глубокой нищете.
— Луна появилась, — сказала между тем Карми, протягивая Крамеру кувшинчик с отбитым краем.
— Луна? Не понял, — переспросил Крамер.
— Чего же непонятного? — Карми махнула рукой за плечо, где на утреннем небосклоне висел молоденький месяц. — Когда луна растет, хозяйки ставят у колодцев молоко, чтобы лесные девы скот не губили.
— А ты не боишься у лесных дев молоко забирать? Глядишь, обидятся на тебя…
— Пусть обижаются, — равнодушно ответила Карми. — Я их не боюсь. У старых богов нет никакой силы… А ягоды есть будешь? Вот я собрала для тебя.
Крамер принял у нее свернутый из лопуха кулек с ягодами и поблагодарил. Карми небрежно махнула рукой. Крамер поднес кувшин к губам, а когда напился, Карми опять исчезла.
С тех пор каждое утро, пока месяц не превратился в полудиск, Крамер обнаруживал рядом с собой кувшин с молоком и кулечек с лесными ягодами. Карми его больше не будила, но среди дня, бывало, появлялась рядом. Так однажды она неожиданно возникла рядом, когда он стоял около придорожной виселицы и с отвращением смотрел на повешенного.
— Ты что, знал его? — спросил знакомый голос.
— Нет, не знал, — оборачиваясь, ответил Крамер. — Привет, Карми, как дела?
— Лучше, чем у этого.
Они пошли дальше. Крамер спросил:
— За что его?
— Не знаю, — пожала плечами Карми. — Вор, наверное. Повешенный явно не был для нее интересной темой.
В другой раз он встретил ее, свернув с дороги пообедать. Опять он сначала услыхал голос, а потом увидел ее. На этот раз Карми расчищала засорившийся родник и напевала старинную песню, обращенную к духам воды.
— Я думал, ты не поклоняешься древним богам, — сказал Крамер, садясь на траву.
— Не поклоняюсь, — ответила Карми, не отрываясь от дела. — Но надо уважать их. Они не заслужили обид. — И она продолжила свою песню.
— Разве они не умерли?
— Они живы, хотя люди теперь редко видят их.
— Может быть, и ты — древнее божество? Ты так неожиданно появляешься и исчезаешь…
Карми выпрямилась и посмотрела на Крамера с презрением:
— Слушай, Крамер, у вас там все такие придурки? Ты же как ребенок беспомощный, тебя прирезать — умения не надо. Мимо тебя целый полк пройдет — ты не заметишь.
Крамер смутился.
Карми опять опустила голову и замурлыкала новую песенку духам.
Крамер, помедлив, спросил ее:
— А тебе не опасно разговаривать со мной? Ваш король…
— Если бы было опасно, я бы к тебе не подошла, — перебила Карми. — Если уж помирать, так не ради твоих прекрасных глаз. — Она посмотрела на Крамера и продолжила, не смущаясь: — Тебе говорили, что ты некрасивый?
— Некоторым женщинам я нравился, — усмехнулся он.
— Странно, — пробормотала Карми себе под нос.
— Почему же ты таскаешься за мной? Мы прошли за эти дни такое расстояние…
— Ты забавный, — заявила Карми. — И беспомощный. Глупый, как птенец. И странный. Почему ты не летаешь, как твои собратья?
Крамер, не зная, смеяться ему или обидеться, рассказал Карми свою историю. Она будто и не слушала — работала и еле слышно напевала. Но едва Крамер замолчал, сказала:
— Каким богам ты молишься? Они хорошо охраняют тебя от бед этого мира. Ты очень везучий.
— Везучий? Я? — засмеялся Крамер.
— Очень везучий, — повторила Карми, но не стала объяснять свои слова.
Потом Крамер не видел ее два дня, на третий день она появилась на его пути вечером. Она вышла навстречу из-за поворота, и это было настолько не в ее правилах, что Крамер решил: Карми чем-то озабочена.
— Случилось что-то?
Карми не ответила. Она встревоженно оглядела окрестности.
— Карми, в чем дело? — повторил вопрос Крамер. Она сказала:
— До Валлоа рукой подать, ты знаешь?
— Да, совсем близко, — согласился Крамер. — Я уже и местность узнаю. День пути остался.
— Ночь, — поправила Карми.
— Ночь? Карми, я устал, да и не пойду ночью. Это же не дорога, а тропинка, тут заблудиться впотьмах — раз плюнуть. Лучше я ночь посплю, зато уже завтра вечером дома буду.
— Днем идти нельзя, — качнула головой Карми. — Разве ты не знаешь, что над долиной Валлоа хокарэмская застава?
— Хокарэмы? Но, Карми… — Крамер замялся, не имея слов для объяснения. — Карми, хокарэмы нас не трогают.
— Да, когда вы летаете на ваших дурацких летающих лодках, — медленно сказала Карми. — Но ты пешком, ты один, ты явно пропал без вести… Тебя нет, ты сгинул, понимаешь? И ты исчезнешь.
Крамер молчал.
— Не веришь? Не верь, как хочешь. Но ты должен быть осторожен.
Крамер недоумевающе покачал головой:
— Они никогда не нападали на нас.
Карми поняла, что запугать Крамера хокарэмами ей вряд ли удастся. Он знал об их страшной репутации, но весь его опыт противоречил словам Карми, и ему было трудно переменить мнение.
— Ладно, — продолжала Карми. — Скажу тебе больше. Сейчас на заставе не только хокарэмы. Я видела там офицера Марутту. Марутту вас терпеть не может, он прикажет похитить тебя без лишних колебаний.
— Но почему именно сейчас? Я шел больше двух недель… Карми посмотрела на него как на ребенка.
— Ты в самом деле глупый, — наконец сказала она. — Если бы люди Марутту украли тебя в Киву или Карэне, поднялся бы большой шум. Не-ет, милый Крамер, взять тебя можно только тогда, когда ты пересекаешь границы долины Валлоа, когда ты уже на пороге дома. Для одних наблюдателей ты перешагнул порог, для других — тех, кто ждет тебя дома, — ты так и остался без вести пропавшим. Что тут непонятного, Крамер?
— Н-нет, не понимаю, — пробормотал Крамер, запинаясь. — Разве наш ночной переход спасет меня от хокарэмов?
Карми сквозь зубы процедила древнее обращение к богам, которое, как знал Крамер, майярцы употребляют, столкнувшись с человеческой тупостью.
