код.
— Борис, — сказал Кениг, — готовь голову. У меня опять гости.
Борис, невысокий плотный человек, замер, бледнея от ярости.
— Я это «майярское посольство» «жучками» нашпигую! — взорвался он.
— Ну-ну, — проговорил Кениг, — желаю успехов. А пока сообщаю, что собираюсь вылететь в Сургару с Карми и Асти.
— Асти? — переспросил Борис.
— Это хокарэм, — объяснил Кениг. — Я тебя с ним познакомлю.
Борис хватил кулаком по столу и отключил интерком. Откуда же он мог знать, что меры, которые он предпринял, действительно были хороши, но несколько опоздали. Асти и Смирол прошли через силовой барьер на день раньше, чем он усилил защиту. Теперь же ему предстояло расхлебывать последствия той ошибки, которую он допустил в самом начале, недооценив хокарэмов.
Оставим в покое стажерский ключ, забытый Руттулом. Его появление у Смирола было делом, в общем- то, случайным. Борису следовало лучше понять психологию майярцев, а он этого не сделал. Он полагал, что само появление пришельцев на летающих машинах приведет их в ужас. А майярцы отнеслись к этому гораздо спокойней. Летающие колесницы? Ну и что? Значит, эти пришельцы очень могущественные маги. Но они как будто не кажутся враждебными, эти пришельцы, а иногда даже помогают людям. И как оказалось, молодой принц Руттул — тоже маг. Что ж в этом плохого? Принц Сургарский, его отец, как уверяют, занимался магией, и Сургара при его правлении процветала — там развились ремесла и хорошо велась торговля.
Нет, не понял Борис майярцев. Как легко им было объявить все достижения пришельцев волшебством — и как трудно было бы человеку восемнадцатого или девятнадцатого века, с его механистическим воспитанием, постичь все премудрости электроники и гравитоники! В примитивном разуме есть своя прелесть: алхимику с его верой в Первоэлемент легче понять ядерные превращения, чем ученому, живущему накануне «кризиса физики» и привыкшему к логической ясности Ньютоновой механики.
Так что напрасно Борис, попинав мебель и порасшвыряв стулья, собрал совещание, главным вопросом которого было усиление мер защиты: Смирол находился уже в Солнечной системе, а другие хокарэмы не собирались пока навещать базу — Стэрр развлекался просмотром видеофильмов, а Карми улетела вместе с Кенигом в Сургару.
Расстояние до Сургары для флаера было великовато, Кениг взял глайдер — и получил еще одно доказательство того, что Карми бывала в глайдере Эриха Кенига. Она огляделась и, не находя ни малейшего сходства с космической моделью старого образца, спросила подозрительно: «Это глайдер?» Кениг подтвердил, она пожала плечами. Асти заглянул в кабину с явным интересом.
— Ты тоже едешь? — спросил его Кениг.
— Разумеется, — ответил Асти. — Я — твоя тень, господин.
— А если я отправлюсь на свидание к даме?
— Я знаю, когда я должен исчезнуть, — заверил его Асти. Карми привыкла к путешествиям в другом глайдере, и долгий перелет неприятно удивил ее. Однако она ничего не сказала.
Над Тавинским озером она попросила Кенига спуститься пониже. Кениг повел машину над самой водой и откинул колпак, чтобы пассажиры смогли насладиться бьющим в лицо теплым ветром.
До Тавина оставались считанные минуты, как вдруг в глайдере сработало поисковое устройство. Кениг заложил крутой вираж, вернулся и повис над водой.
Сигнал был очень слаб и шел из-под воды. Кениг уже догадывался, кому он принадлежит… и что это за устройство, испускающее его.
— В чем дело? — капризно спросила Карми.
— Погоди-погоди… — Кениг лихорадочно терзал настройку.
Карми ударила его по руке. Сигнал смолк.
— Ты что?
— Высади меня, — сказала Карми. — Немедленно высади меня на берег.
— Да в чем дело?!
Карми полувздохнула-полувсхлипнула и рванулась к управлению глайдером. Асти поймал ее и крепко стиснул в объятиях.
— Лучше высади ее, — посоветовал он Кенигу. — А то или нас под воду загонит, или сама выпрыгнет. Высади, господин. А то, что здесь лежит, оно потерпит. Если хочешь, я сам нырять буду, чтобы найти…
— Не найдешь, дурак, — спокойно сказала Карми, не вырываясь. — Тут самое глубокое место во всем озере, а уж ила сколько…
Кениг смирился. Выбросил на воду яркий поплавок с якорем, отмечая место, и поднял машину выше.
— Высадить тебя в городе? — спросил он.
— Нет. Вон на том берегу, — указала Карми.
— Это же в стороне от дороги, — поразился Кениг. — Зачем мы делали такой крюк?
— Не догадываешься, высокий принц? — холодно проговорила Карми. — Да чтоб место тебе показать.
Кениг молча повел глайдер в указанную сторону. Разговаривать с Карми у него не было никакой охоты. Эта девица была способна вывести из себя даже ангела.
Когда он опустил машину на низкий, болотистый берег, Карми выпрыгнула, под ее ногами хлюпнула вода.
— Куда ты теперь? — поинтересовался Асти.
— Не твое дело, — отрезала Карми. — Прощай, высокий принц, — бросила она Кенигу. Не дожидаясь от него ответа, она двинулась прочь от берега, в сторону северных гор. Взлетев, Кениг и Асти еще некоторое время видели ее уменьшающуюся фигуру.
— В Миттаур, что ли, собралась? — предположил Асти. — К Арзравен Паору?
— Что за Паор? — спросил Кениг.
— Наследник Арзрау, — ответил хокарэм. — Говорят, он к ней когда-то сватался.
Карми, однако, направлялась не в Миттаур. Она шла в долину Праери.
Добралась она четыре дня спустя, остановилась на перевале, разглядывая происшедшие за последние годы изменения. Монастырь разросся. Кроме храма, на берегу озера стояли несколько домов; над одним из них на длинном шесте полоскался черный флажок — знак постоялого двора. Чуть поодаль раскинулись шатры, на взгляд Карми, миттауского образца.
Она заколебалась: не опрометчиво ли будет спуститься к озеру в хокарэмской одежде, ведь миттаусцы так не любят хокарэмов. Однако другой одежды у Карми не было.
Внизу ее встретили любопытные взгляды — Карми кожей чувствовала их, когда шла к кургану. Шепоток за спиной все ей объяснил: «Аддари лао Кхарми, — расслышала она и перевела себе: — Воплощенное божество Коми». В Миттауре к воплощенным божествам относятся спокойнее, чем в Майяре, в Миттауре они встречаются куда чаще, чем, пожалуй, во всем остальном мире.
Ветер раскачивал колокольцы над курганом, и печальный звон плыл над озером. Ленты, привязанные к шестам, уже заметно поблекли, несколько недавно подвешенных выделялись свежим, сочным цветом.
Карми остановилась в десятке шагов от кургана, встала на колени, расстелила перед собой прихваченный у инопланетян из Валлоа пестрый платок. Подняла с земли камень и зашептала поминальную молитву, называя имя Хаби. Окончив, она положила камень на платок, взяла другой, благо на каменистом берегу булыжников хватало, и вновь зашептала молитву, называя в этот раз иное имя. Под курганом лежало восемнадцать человек, и восемнадцать раз была произнесена молитва, и восемнадцать камней в конце концов лежали на платке перед Карми. Тогда она встала, взяла с платка камень и забросила его на вершину кургана. Туда же она закинула и остальные камни.
Она постояла, погруженная в задумчивость, пока не обнаружила рядом терпеливо поджидающего ее монаха.
— Отец настоятель приглашает госпожу Карми отобедать, — сказал он, когда Карми обратила на него свое внимание.
Она поблагодарила за приглашение, но сказала, что хочет умыться с дороги, поэтому просит отца
