раздалась его мысль:
«Что же ты так плохо уроки учишь? У тебя хватило бы сил обездвижить его на небольшое время, а ты тут праздничными фейерверками занялся».
- Прости, Гарольд! В спешке вечно не за то хватаешься…
- Ладно, вперед наука будет, - согласился старик и спросил. – Лучше познакомь меня с этим памятником.
- А! Этот «мальчик с ножом»? Местный управляющий, который успел предать и Ральфа, и меня, и, кажется, себя тоже. В общем, гнусный тип…
- Ну, это мы с помощью наших белогривых друзей определим… - сказал Гарольд и, обернувшись к остальным прибывшим, объявил. – Сейчас сразу же проведем общий сбор всем служащим и определимся с будущим замка.
Все спустились со спин единорогов и по указанию старого ректора отошли в сторонку. Вся челядь, собравшаяся по просьбе-приказу Гарольда, выстроилась в одну длинную шеренгу, завершала которую живописная фигура управляющего, начавшая оттаивать, но все еще не способная опустить высоко поднятую руку.
Затем академик пошептался с моим старым белогривым знакомцем, раненным в бою со львом, и тот медленно пошел вдоль ряда людей, орков и сихов, внимательно заглядывая им в глаза. В моей голове раздалась поясняющая мысль Гарольда:
- Единороги одним им ведомым способом определяют подлинную сущность существа, легко отделяя подлость от страха, жадность от глупости, зависть от обиды… Нам, обычным существам невозможно определить, кто перед нами: по-настоящему плохой человек или просто запуганный, обиженный или глупый. Смотрите…
Единорог остановился у третьего по счету человека и наклонил голову, упершись в него рогом. Гарольд показал ему жестом, чтобы тот отошел в сторону, и единорог медленно проследовал дальше, еще несколько раз повторяя этот жест, таким образом выявив неблагонадежных слуг.
Неожиданность произошла, когда единорог дошел до управдома, стоящего последним в этой шеренге. Я с радостью пронаблюдал, как длинногривый красавец почти не задумываясь, угрожающе наставил рог на толстозадого. Но затем его бивень стал наливаться характерным золотистым свечением. Гарольд тут же бросился к белогривому и, пытаясь заслонить тушу управляющего от не на шутку рассерженного рогатого судьи, начал объяснять, что нехорошо начинать правление замком с кровавой расправы, что вокруг женщины и дети, и единорогу нужно подумать, какой он пример подаст другим разумным. По утихшему свечению рога, и горделиво поднятой голове, стало понятно, что магический скакун внял увещеваниям академика.
Совсем оттаявший управдом, поняв недвусмысленный жест Гарольда, посеменил к открытым воротам. Не знаю, где он теперь будет отстирывать свои штаны, но свою паршивую жизненку он все-таки сохранил. Этому мерзавцу конкретно повезло – лев был гораздо честнее и смелее, но не смог уйти целым после встречи с этим обвинителем грехов.
Остальным отобранным единорогом служивым Гарольд выдал по золотому «за старание» и тоже попросил немедленно собирать вещи и покинуть замок. Оставшимся, благополучно прошедшим эту процедуру работникам Гарольд (уже третий раз за вечер) прочитал длинную речь о падении Ральфа и о том, что замок переходит под патронат Зимних Роз. А дальше он объявил интересную новость: временным наместником замка назначается… маг высшей ступени Сильвия!
- Вот это дела! – шепнул я стоявшей рядом егозе. – Мало того, что она маг высшей категории, так она еще и будет здесь начальником. Что-то стало с местным средневековьем, если женщин стали выбирать на руководящие должности?
- Кто ж ее выбирает? – как всегда усмехнулась Машуха. – Не выбирают, а назначают, и потом, мало что ли всяких колдуний по замкам сидит?
- И все равно здорово! – не согласился я.
Дальше все занялись своими делами: слуги пошли готовить праздничную панихиду, совмещенную с чествованием нового наместника. (Вот уж точно: король умер – да здравствует король!) А Гарольд с Сильвией под нашим с Машухой руководством пошли осматривать, а заодно и разминировать магические апартаменты. Волшебники по достоинству оценили внутреннее убранство замка, в котором пока решили ничего не менять, чего не скажешь о дворе и внешних стенах – но об этом обещала позаботиться Сильвия.
Как ни странно, Гарольда сильно озаботило, где Ральф спрятал драконьи когти. Я предположил, что они были у того с собой во время боя, но академик сказал, что все там проверил, и нигде их не нашел. Как уж он их искал в замке, я не знаю, но в итоге два наших украшения оказались в его руках. Как, впрочем, и много еще чего волшебного, в чем мы с Мышуней решительно не разбирались. Но в чем-то и разбирались, а именно – в своих пожитках, конфискованных Ральфом пару дней назад.
Пока мы ходили по замку, я задал академику давно мучающий меня вопрос:
- Гарольд, а почему бы тебе не вставить в лоб этот Аурунд? Ведь он, кажется, усиливает магические способности.
Академик понимающе улыбнулся и ответил:
- В свое время я чуть было не соблазнился, но бог миловал. Понимаешь, этот кристалл, действительно, неимоверно усиливает мощь хозяина. Без него Ральф никогда бы не стал великим магом. Однако этот камень начинает постепенно подчинять мысли хозяина одной цели: жажде власти. Я не знаю, откуда в нашем мире эти кристаллы, но они по праву считаются украшением монархов. Надо сказать, не очень хороших монархов, скорее деспотов. Сильному магу усилители не нужны, а вот сохранить свободу воли – это будет поважнее. Так что такой камень во лбу, считается в Зимних Розах чем-то вроде проявления плохого магического вкуса.
- Понятно: либо девица в темнице, либо коса на улице… - глубокомысленно кивнул я.
- Ты это о чем? – спросил академик.
- О морковке, - еще более таинственно пояснил я.
- А-а… - промычал Гарольд, будто что-то понял и пошел дальше по коридору.
Вечер удался на славу: мы быстренько по очереди помылись в довольно приличной Ральфовой ванной комнате и поспешили к ужину. Там мы от души объедались всякими вкуснятинами местного изготовления. И все было бы хорошо, если бы Машухе вдруг не взбрело в голову вспомнить:
- Эх! Сейчас бы сюда мороженого… хоть самого простого!
Я чуть не взвыл – так мне его захотелось! Вот ведь странная штука: на Земле, его можно было есть каждый день, но вспоминалось оно довольно редко, ну, может, раз в неделю или даже в месяц. Сейчас же мы какую-нибудь неделю тут болтаемся, а этой сладкой и холодной субстанции захотелось, будто манны небесной этим, как их – которые по пустыне зачем-то сорок лет за Моисеем таскались.
Сильвия, своим внимательным колдовским взглядом сразу заметила непорядок в нашем настроении и спросила: что это за мороженое такое? Пришлось еще и ей описывать, какое оно вкусное да сладкое. К концу объяснения мои слюни можно было собирать в отдельную чашку, как яд у змеи. А моложавая бабка завелась с полтычка, решив, что такой продукт нужно обязательно внедрить и в этом мире. На что я рассмеялся, заявив, что на Земле таких продуктов еще пруд пруди, сходу вспомнив про кетчуп и майонез.
Колдунья тут же составила программу вытаскивания из нас рецептов и экспериментирования на кухне. На мои возражения, что здесь нет миксеров и морозильников, она тут же заморозила мой сок в стакане и превратила жаркое на моей тарелке в фарш. Машуня попыталась еще скромно возразить, что для мороженого нужны сливки и ваниль, а для майонеза – яйца и растительное масло, но такие хилые потуги были встречены снисходительной улыбкой.
На помощь мне неожиданно пришел Гарольд, который напомнил, что я о чем-то просил его на привале. Я немного побарахтался в своих воспоминаниях и сообразил о наших заброшенных на Земле телах, спросив: каким образом он собирается меня забросить отсюда, где реальность была толстой и грубой, как местная повариха? Академик только усмехнулся и, не вдаваясь в детали, сказал, что есть одно средство…
Мы решили разделиться, оставив женщин с Рюшкой колдовать на кухне, а сами с Гарольдом, нанести
