Проржавленные дни: Собрание стихотворений

Золотой качает лучик…
Спит сестра. За дверью няня
По-старушечьи вздыхает.
Милый мир, где вместо кукол
В старый шкаф укрылись книги, –
И в полночный час выходят
И садятся к изголовью.
Вот зовет тревожно море, –
Но Русалочка танцует,
И безмолвна, и печальна,
На веселой свадьбе Принца,
Вот сражается Щелкунчик.
Герда всюду ищет Кая,
И олень уносит Герду
В царство Снежной Королевы.
Я не сплю. Шуршат страницы:
Соловей чудесной песней
Над забытым мандарином…
Или музыкою мамы
Эти сказки мне приснились?
Или сказочником старым,
Развернувшим пестрый зонтик
Перед сонными глазами?
Только сказки бродят рядом.

29 февраля 1956

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В «КАЗАХСТАНСКИЙ ДНЕВНИК» 1946-1958.

Я приду к Вам, только Черный Том...

Я приду к Вам, только Черный Том,
Черный Том один мне будет рад.
Тихо промурлыкает о том,
Что таит кошачий мудрый взгляд.

Дорогая, как печален день
И как мало нам осталось дней,
Как расходятся кругами по воде
Одинокие пути людей.

Если нежность тронула слегка
Наше сердце – радостная грусть,
И дрожит покорная рука
От прикосновенья Ваших уст.

Возникает в<новь> забытый мир
Снов, надежд, <бес>сонниц и любви,
И под древний <голо>с древних лир
Вновь неист<овств>уют соловьи.

«Я всё еще учусь – жестокая наука…»

Я всё еще учусь – жестокая наука
Не думать о себе и не писать стихов,
Ведь губ твоих романтика и скука
Прекрасней и величественней слов.
Но пальцы тянутся к привычному соблазну
К тугому пению железного пера,
И ярость музыки в словах разнообразных
Свирепствует, как встарь, по вечерам,
И я люблю опять суровые потемки
И шум дождей, бегущих по стеклу,
Бумаги хруст, такой родной и ломкой,
Чернильницы таинственную глубь.
Так ночь пройдет. Зашелестит, как ветер,
Седой рассвет и запоет в трубе.
И я пойму – на милом белом свете
Есть только ты да память о тебе.

1946

МОСКВА

Седьмой этаж. Готические своды.
С крылатыми химерами плафон.