вершин.
— Ах, вот как... — промолвил деловой человек.
— Именно так.
— Это меняет дело.
— Я тоже так считаю. Ну что, по рукам?
Деловой человек невольно взглянул на широкие рукава, в которых его собеседник прятал руки. Если они такие же, как и лицо... А ведь их придется пожать. Пусть даже один раз.
— Я... мне кажется... мне бы хотелось подумать, — просто чудовищным усилием удерживая на лице улыбку, сказал он. — Мне бы хотелось еще раз, самым внимательным образом обдумать ваше предложение.
— Срок?
— Самый недолгий.
— Одного дня хватит?
— О да. Вполне.
— В таком случае, завтра я к вам зайду.
— Буду ждать.
Посланник встал. Деловому человеку тоже пришлось покинуть кресло. Правила требовали, чтобы он проводил такого серьезного клиента до двери. Улыбаясь, делая вид, будто не чувствует определенного запашка.
Прежде чем выйти, посланник предупредил:
— Независимо от того, какое вы примете решение, наш разговор должен остаться тайным. Вы понимаете?
Деловой человек кивнул.
— Прекрасно понимаю. И памятуя о том, что у вас есть специалисты по затыканию ртов, ни в коем случае не намерен давать им повод мной заняться.
— Вы догадливы, — сказал посланник. — Думаю, мы все-таки договоримся.
Потом он ушел.
Проветрив комнату, деловой человек плеснул в стакан перебродившего эюпсного сока и выпил его содержимое одним глотком. Налив себе вторую порцию, он плюхнулся в кресло и опустошил стакан, уже не торопясь, вдумчиво, чувствуя, как кисленький сок приятно холодит горло, смакуя все сопутствующие этому ощущения.
Вот теперь можно и подумать. Хорошенько, не торопясь, без излишних эмоций. Взвесить все плюсы и минусы, четко посчитать, сколько он приобретет от этой сделки и сколько потеряет. После этого все станет на свои места. Если прибыль будет и прибыль стоящая, то можно и сыграть, а вот если один убыток...
Да нет, о чем это он? Какой может быть убыток при такой системе? С первого взгляда ясно, что его ждет солидная прибыль. Так в чем дело? Почему он испросил сутки на размышления? Не из моральных ли соображений?
Деловой человек ухмыльнулся.
Когда, с каких пор его стали останавливать моральные соображения? Вроде бы раньше такого не случалось. А сейчас... Сейчас, надо признать — особый случай. И есть некая граница, за которой...
Он встал, налил себе еще перебродившего сока и, не желая садиться в кресло, присел прямо на край стола.
Вот так. К черту манеры. Имеет он право время от времени посылать их к черту?
А граница... Может он зря боится? Может быть, она уже давно пройдена?
Воспоминания...
Деловой человек припомнил, как он в день светлого возвеличенья, для того чтобы купить патент на торговлю и открыть первое дело, обворовал одарительный поднос. Благо — это было сделать нетрудно. А пеликанские алмазы, без зазрения совести взятые им из заброшенного храма, ночью, прямо под носом у заснувших сторожей? Они тогда помогли ему покрыть недостачу, возникшую от гибели песчаного парусника, груженного отборным товаром по самые борта. Еще был компаньон, не желавший работать как надо, но зато исправно забиравший свою, немалую, надо сказать, долю. Что он кричал, падая в пропасть? А потом...
Деловой человек вытер с лица обильно выступивший пот.
Да, верно, это было. Но все-таки, все-таки... Если до сих пор у него еще были сомнения, то договор с посланником уничтожит их окончательно. С тем светом — не шутят. И есть прегрешения, которые не отмолишь, хоть всю жизнь проведи на коленях.
Надо ли, стоит ли мараться?
Сделав еще один глоток из бокала, он поставил его на стол, рядом с собой и, сев поудобнее, улыбнулся. На этот раз, впервые за последнюю пару часов от души.
Стоит ли раздумывать над задачей, имеющей всего лишь одно, хорошо известное тебе решение?
Ну, откажется он. И что будет дальше? Посланник пойдет к его конкурентам. Не так ли? Как пить дать, пойдет и сделать предложение им. А они — согласятся. И получат определенные преимущества.
Интересно, как они их используют?
Ну да, ну да, верно. Себе на пользу, ему — во вред. И значит, отказавшись, через некоторое время он неизбежно разорится, не выдержит конкуренции.
Так о чем тут думать?
21
— И все-таки, — сказал Хромоногий, — не нравится мне это.
— Что именно? — поинтересовался Широкая Кость.
— Все. Неправильно это, не по стандартам.
Сказав так, Хромоногий от избытка чувств сделал над головой широкий взмах копьем и добился того, что два сидевших неподалеку от него на ветвях душительного дерева скользящих узлика, на всякий случай перебрались повыше.
— Каким это еще «стандартам»?
— Обычным. Принятым во всем мире. Мы должны щелкать челюстями, невнятно рычать, двигаться как марионетки, управляемые пьяными или обкурившимися кукловодами, и вести себя очень глупо.
— Кое-кто этим рецептам и следует, — встрял в разговор Проломленный Череп. — Я говорю о поведении.
— Чья бы корова мычала... — пробормотал Хромоногий.
Проломленный Череп сделал вид, будто его слова не услышал. Он шел первым, то и дело, ускорив шаг, слегка отрывался от товарищей, для того чтобы тут же, остановившись, внимательно оглядеться. Он знал, что подобным образом должен вести себя образцовый, бдительный командир. То, что они шли по извилистой лесной дороге, а заросли кустов и деревья по ее обочинам, а также ее постоянные повороты делали эти попытки оглядеться бессмысленными, его ничуть не смущало.
Результат не имеет большого значения. Главное — сам процесс. Главное, что он протекает, как положено.
— А кто это — корова? — спросил Хромоногий.
— Некое животное, — ответил Широкая Кость.
— Оно обязано молчать?
— Нет.
— Оно обязано мычать?
— Ни в коем случае.
— Так к чему ты это тогда сказал? Насчет молчащей коровы.
