лицами, по виду – типичные пролетарии. Люди спешили на работу.
Девчонка уснула очень быстро, устроившись на плече Кирюхи. Тот крепился сколько мог, всматривался в окружающих, большинство из которых было стариками, обшаривал взглядом всех вновь вошедших, пытался вычислить возможных недругов... наконец махнул на все рукой и тоже погрузился в сладкое болото сна. Плевать на всех! Плевать! Долой пытку бессонницей! Убивайте, режьте, стреляйте! Меня это не касается... Я не умру – просто буду спать вечно...
Так все и было. Смалодушничал Кирилл Генрихович. Заснул. Как последний подонок. Не смог до дому дотерпеть.
– Свобода! – взвизгнула счастливая Юкки и обняла его: – Спасибо, мой милый. Что случилось? Почему такой серьезный?
– Боюсь я...
– Кого? Здесь никого нету. Все вышли. Некого бояться!
Кирюха еще раз огляделся: в вагоне ни души, кроме них самих, да и тамбуры пусты. Главное – оба до сих пор живы и все еще вместе. Пожалуй, можно и расслабиться чуток... Хотя стоп! Было кое-что, что до сих пор не давало Кирюхе покоя.
– Меня Федор беспокоит, кисуня. Вдруг он нас нарочно выпустил? А сам спокойно позвонил этим уродам и сказал: все, они вышли из общаги, можете ловить... да, и вознаграждение занести не забудьте!
– Не волнуйся. Ничего такого не будет.
– Почему?
Юкки беззаботно засмеялась, вытянула ножки, сладко потянулась:
– Потому что на самом деле все совсем не так, как ты думаешь.
Кирюха взял ее за плечи:
– Вот теперь, любовь моя, расскажи все как есть. Теперь-то можешь все объяснить?
– Могу. Но, сладкий... Я не уверена, что тебе понравится.
– Понравится – не понравится, какая разница? Я хочу знать, ради чего я столько времени рисковал собственной задницей.
Юкки заговорщически подмигнула:
– Да в том-то и дело...
Кирюха пристально посмотрел на нее:
– В чем?
– Так, Кирюша. Пообещай, что не убьешь меня на месте своим кинжалом.
– Обещаю.
Юкки громко вздохнула, зажмурилась, открыла глазки и продолжила:
– Начнем вот с чего. Расскажи свою версию всех этих событий.
– Ну... – Кирюха вспомнил разговор с Вовкой. – Допустим, тебя преследовали бандиты или спецслужбы или другие серьезные дяди...
Юкки рассмеялась:
– И ты думаешь, такая маленькая девчонка стоит того, чтобы за ней охотились серьезные дяди?
– Ну, и другая версия есть. Ты просто сбежала из дома...
Сзади раздались шаги. Кирюха резко обернулся. Юкки даже не шелохнулась.
По вагону быстро шел, почти бежал смуглый, тщательно выбритый парень в короткой кожаной куртке, не то кавказец, не то цыган. Из кармана серых брюк торчит мобильник, из другого – пачка дорогих сигарет. Мимо пролетел, не бросив в сторону беглецов даже короткого взгляда. «Сортир ищет, – решил Кирюха. – Приспичило».
– А если я сбежала из дома, почему меня милиция не ищет? – как ни в чем не бывало продолжала Юкки. – Любой родитель первым делом обратился бы в милицию...
– Ты сказать-то что хочешь? – Кирюха усмехнулся. – Что обманула меня?
– Не только тебя. Всех, кто в общаге жил. За мной никто не охотится.
– И думаешь, я поверю? А объяву кто повесил? Ты сама, что ли? Кто коменданту звонил? С кем я в сортире разговаривал?
– У меня был один-единственный сообщник. Из охранников.
– Константин или Федор? Может, Соломоныч?
– Ни тот, ни другой, ни третий. Ты его не знаешь. Он один был в курсе всего. Он звонил. Он объяву повесил. Он с тобой в сортире разговаривал – в кабинке, через стенку, так? Ты же не видел его лица! Он помог мне проникнуть в общагу – именно в твою комнату! Потому что мне был нужен ты.
Кирюха чувствовал, что бешенство охватывает его, но он сдерживался, чтобы не сорваться. За последние две недели он пережил столько, что научился справляться с любым состоянием:
– Я?! Зачем? Что все это значит?
– Все, что было, подстроено лично мной. Всего лишь ролевая игра. В главных ролях – мы с тобой. Я – сбежавшая принцесса, ты – мой защитник. Ты обратил внимание, как классно я сыграла свою роль? Ролевухи – это супер. Ведь мы с тобой познакомились именно на ролевухе!
– С тобой? Не помню...
– Ты прекрасно все помнишь. И сам мне рассказал. Про полигон у села Варварино.
Изумление Кирюхи было настолько велико, что ярость его тут же утихла:
– Женя? Это ты?
– Да, сладкий, – она смотрела очень ласково. – Та самая, которая из тебя мужика сделала. Тогда, той ночью, помнишь? Мне было очень холодно в той сарайке, я простудилась, сильно разболелась. Было подозрение на воспаление легких. Мои друзья сразу же увезли меня домой, потому-то мы и не встретились. Я потом тебя искала, никак не могла найти, встречала только людей, с тобой знакомых. Шнееман – такая редкая фамилия! И, главное, запоминается неплохо. Все говорили про тебя только хорошее. С их слов я составила твой окончательный портрет. Получился мой идеал!
Кирюха молчал с туповатым выражением лица.
– Кое в чем я тебя не обманула, Кирюша. Я действительно сбежала из дома, бродяжничала, путешествовала автостопом. И продолжала тебя искать. Когда вышла на тебя, стала думать, как завоевать твое сердце раз и навсегда...
– И что... Ты выбрала именно ТАКОЙ способ?
– А почему бы нет? Я же знала, что ты не можешь без экстрима, без приключений. И подарила тебе несколько дней самого настоящего экстрима! Правда, с Дамиром глупо получилось... Не ожидала, что он такой хлипкий...
– А зачем ты – с ним?..
– Это входило в программу. Все мои выходки – тест для тебя. Я решила так: если ты прогонишь меня или настучишь коменданту – то ты не тот, кто мне нужен. Тогда я исчезну, и ты легко обо мне забудешь. Но ты понял, как со мной надо, и все вытерпел! А я – я в любом случае ничем не рисковала. Мой друг охранник мне всегда помогал. Предупредил, когда на меня устроили облаву. Познакомил с Соломонычем. Помог – знаешь, с каким риском! – стырить деньги у коменданта...
– Последний вопрос: тот дядька, Аввакум – тоже твой сообщник?
– Нет, Кирюша. Я вообще не знаю, что это за дядька. Просто оказался там поблизости. А уж я придумала легенду про него. Сделала вид, что испугалась. Я старая ролевушница, играю получше любой актрисы!
Мрачный Кирюха проговорил:
– Да уж. Это ты умеешь.
– Все плохое кончилось раз и навсегда. Забудь все страхи, Кирюша. Ведь я люблю тебя. И ты тоже любишь. Меня.
– Люблю? Тебя?!
– Да. И теперь уже не сможешь без меня, – она упала ему на колени – как в тот вечер, когда Кирюха застал ее в своей кровати – и стала целовать сладкими от шоколада губами.
Целовались, пока поезд не подъехал к перрону.
Кирюха надел рюкзак и вынес Юкки на руках. При этом они продолжали целоваться.
Он оторвал свои губы от губ девчонки, поставил ее на бетон:
