— Больше Дэна Брауна. А почему ты спрашиваешь?
Дайал сообщил ему основные факты преступления и сказал, какая информация ему требуется. Ему нужно было ответить на вопрос: почему Янсена похитили в Риме, а убили в Дании?
— В шекспировскую эпоху и в его творчестве религия, конечно, играла большую роль, — ответил Тулон, — но я не могу припомнить ни одного героя Шекспира, которого бы распяли. В те времена подобное восприняли бы как ересь.
— В таком случае отвлечемся от распятия и сосредоточимся на убийстве. Кроме места преступления, ты не видишь в нем никаких других связей с «Гамлетом»?
— Сразу скажу: первое, что в нем привлекает внимание, — это надпись над крестом. Тот, кто ее придумал, несомненно, обладает блестящей фантазией. О каком «Отце» в ней идет речь? О Боге Отце, о персонаже шекспировской пьесы или о настоящем отце убийцы? На первый взгляд надпись намекает на пьесу. По ее сюжету принц Гамлет мстит за смерть короля, сын — за отца. В общем, идеальное соответствие. До тех пор, пока мы не начнем анализировать способ убийства. И тут очевидно одно: где распятие, там имеется в виду, несомненно, Христос, а отнюдь не Шекспир. Если бы убийце были важны ассоциации с «Гамлетом», он бы избрал меч или шпагу.
— Значит, все-таки религия?
— Совсем не обязательно. Возможно, речь идет об отце убийцы или отце жертвы. Но именно поэтому надпись и замечательна. Тебе придется отследить все названные варианты. По всей видимости, убийца хочет поиграть с нами в некую интеллектуальную игру.
— Возможно. Но тут есть и что-то еще, на что ты не обратил внимания.
— Например?
Дайал улыбнулся, с удовлетворением убеждаясь в том, что Тулону известно далеко не все.
— Убитый был священником. И надпись с тем же успехом могла относиться и к нему самому: Отцу Эрику Янсену.
— Это является еще одним свидетельством того, что надпись просто гениальна. Она легко запоминается и при этом настолько двусмысленна. Самый лучший способ привлечь внимание и, по сути, ничего не сказать.
— Поэтому я и решил позвонить тебе. Я подумал, что интеллектуальное совершенство можно победить лишь таким же интеллектуальным совершенством, — польстил Ник Тулону.
Тулон рассмеялся.
— Ладно, дай мне денька два, и я постараюсь что-нибудь раскопать. Кто знает, вполне возможно, я упустил и что-то еще.
— Спасибо, Анри, ценю твою поддержку. Но в конце хочу задать тебе еще один вопрос. И снова о религии. Ты представляешь, как выглядел крест, на котором распяли Христа?
Тулон глубоко вздохнул и запустил руку в седую копну волос, заканчивавшихся столь примечательным хвостом. Ему страшно хотелось закурить, но в здании Интерпола курить запрещалось. Порой он демонстративно нарушал запрет, чтобы показать, что он француз и ему наплевать на правила.
— Должен тебе сообщить, что ты не одинок в своих сомнениях. Большинство совершенно неверно представляют себе крест. А кстати, на каком кресте распяли твоего священника?
— На деревянном, из какой-то разновидности дуба.
— Я не о том. Какой он формы? Латинский? Тау? Греческий? Русский православный?
— Честно говоря, не знаю. Они все — и латинские, и греческие, и русские — для меня сплошная китайская грамота.
Тулон закатил глаза. «Ох уж эти безграмотные американцы…»
— Греческий крест очень просто определить. Он похож на знак «плюс». Все его перекладины одинаковой длины.
— Но не у креста Янсена. Он напоминает большую букву «тэ». Горизонтальная перекладина на самом верху.
Тулон тихо присвистнул.
— Тогда все верно.
— Верно? Что значит «верно»?
— Большинство полагает, что Иисус был распят на латинском кресте, то есть на таком, в котором перекладины пересекаются на расстоянии одной трети длины вертикальной перекладины от ее верха. Это заблуждение. Римляне использовали кресты в форме «тау», а вовсе не латинские.
— Вот как? Но почему тогда в церквях используют латинские кресты?
— Потому что в девятом веке христианские иерархи приняли его в качестве своего главного символа. Решение вызвало неоднозначную реакцию, так как первоначально крест такой формы был языческим символом, означавшим четыре главных ветра: северный, южный, восточный и западный. И все-таки христиане предпочли именно его кресту в форме «тау», так как последний в античном мире означал позорную смерть. Смерть преступника.
Дайал поглаживал свой массивный подбородок, размышляя над внезапно появившимся новым вариантом — что Эрик Янсен был преступником. Или столкнулся с таковым в исповедальне.
— А что ты можешь рассказать о распятии Христа вообще? Я, в общем, знаком с библейской версией, но известно ли нам, что произошло на самом деле?
— Полагаю, все зависит от твоего взгляда. Если ты христианин, библейская версия событий и есть то, что произошло на самом деле, вплоть до самой мелкой детали. Я к тому, что Библия должна восприниматься как Слово Божье.
— А если не христианин?
Тулон понимал, что предмет их разговора достаточно зыбкий. С тяжелым вздохом он сунул в рот потушенную сигарету и стал ее жевать.
— Истина заключается в том, что мы не знаем, как все было на самом деле. Христианские историки говорят одно, римские — совершенно другое. А кроме них, есть еще иудеи, буддисты, атеисты, и у каждого своя точка зрения. У каждого свое собственное мнение относительно того, что произошло, и, конечно же, никто ничего не знает наверняка, потому что все рассматриваемые события имели место две тысячи лет назад. У нас нет возможности просмотреть видеозапись и определенно сказать: было то-то и то-то. Мы можем только проанализировать имеющиеся у нас свидетельства, прочитать написанное нашими предками и попытаться прийти к собственным выводам, на которые неизбежно окажут влияние наше воспитание и уже сформировавшиеся убеждения.
— И что ты имеешь в виду под этим последним?
— Проще говоря, если родители воспитали тебя верующим христианином, ты скорее всего так верующим христианином и останешься. В том-то и состоит суть любой веры.
— А если ты неверующий?
— Ну, в таком случае, как мне представляется, все зависит от самого человека. Некоторые склонны скрывать свои сомнения, чтобы лучше вписаться в наш христианский мир; другие начинают посещать местную синагогу или храм и святилище любой другой нехристианской религии. Есть, правда, еще и третья группа. Своеобразные отщепенцы. Те, кому наплевать на то, что думают о них окружающие. Те, кому нравится раскачивать лодку. И если бы я был игроком на тотализаторе, как ты думаешь, к какой категории я отнес бы убийцу?
Дайал улыбнулся, подумав, как было бы хорошо, если бы все вопросы, возникавшие у него, были так просты.
— Спасибо, Анри. Мне нравится твоя прямота. Дай знать, если у тебя появятся еще какие-нибудь соображения.
— Конечно, Ник.
Дайал отключил сотовый и повернулся к агенту Нильсон, которая стояла рядом и улыбалась.
— Вы такая радостная. Что, хорошие новости? — спросил он.
— Я только что звонила в Рим. У отца Янсена была небольшая квартирка неподалеку от Ватикана. Когда он не появился на собрании в девять часов, ему позвонили домой, но никто не ответил. Поначалу этому не придали большого значения. И только когда утром он не пришел на работу, решили вызвать полицию.
