утратил боеспособность. Батальон I./282 уже утром фигурировал в донесениях как «остатки батальона». Гарайс отметил, что русские эффективно компенсируют отсутствие тяжелого оружия в Эльтигене применением авиации. Несомненно, не меньшие проблемы создавала немцам артгруппа Малахова. По запросу Гарайса «штуки» из III./SG3 незадолго до полудня нанесли бомбовый удар по батареям на мысе Тузла. Немцы зафиксировали взрыв боеприпасов и посчитали налет успешным. Действительно, на батарее БП-1009 сгорел 31 заряд (ЭФ-540, но потери и повреждения оказались минимальны: 2 человека погибли, 6 были ранены (все, кроме двух раненых, — из 214-го опад), повреждена 1 автомашина, временно прервалась связь. Орудия не пострадали.
Во второй половине дня наши артиллеристы подавляли огонь батарей в районе Камыш-Буруна. Это принесло неожиданный, но ценный результат. Немцы посчитали, что это артподготовка новой высадки, и направили в район порта батальон I./218, хотя по плану он должен был участвовать в атаке на плацдарм. Ввод в бой во второй половине дня свежего батальона мог оказаться решающим, даже с учетом его невысокой боеспособности. И без этого плацдарм был сжат до клочка земли размером 1500 на 600 метров, в наших руках остались только северная часть поселка Эльтиген и Нижне-Бурунский маяк. Пожалуй, это был самый тяжелый момент с начала операции.
Тем не менее задачи дня 98-я дивизия снова не выполнила. Помимо мощной поддержки артиллерии и авиации, огромную роль сыграла поразительная стойкость наших бойцов. Сам за себя говорит, например, такой факт: немцы заняли значительную часть наших позиций, но при этом смогли взять в плен всего 11 человек (видимо, раненых). В наши руки попали 5 раненых немцев. Число боеготовых штурмовых орудий к концу суток 2 ноября уменьшилось с 18 до 11. Некоторые из них подорвались на минах. Во всяком случае, Гладков в своих мемуарах упоминает, что вечером он видел два подорвавшихся «танка» перед рубежом обороны. Саперы даже днем продолжали снимать мины с немецких полей и прямо в ходе боя ставили их на опасных направлениях.
Ночью Гладков сделал обход частей, проверил подготовку к завтрашним боям, подбодрил бойцов. Боевой дух десантников, несмотря на двое суток тяжелейших испытаний, оставался высоким. Этому способствовали и успех оборонительных боев, и поддержка авиации и артиллерии. Комдив-318 объяснял бойцам, что силы врага не бесконечны. По показаниям пленных, в немецких ротах осталось по 20–30 человек по сравнению со 100–120 человек два дня назад.
В десять часов вечера защитники Эльтигена услышали нарастающий орудийный гул. Это началась долгожданная высадка основного десанта.
6.4. Налет на Тамань и первые морские бои
В ночь на 3 ноября флот планировал повторить уже опробованную схему: отконвоировать высадочные средства к Эльтигену и затем до утра поддерживать конвейер из Кроткова. Но немцы к обеду 2 ноября убедились, что прошлой ночью десант был усилен, и приняли меры. В 15:40 их батареи произвели артналет на пристани и рейд Кроткова. Катера рассредоточились и потерь не понесли, однако погрузка временно прервалась. Но худшее было впереди. Двухдневные просьбы командира 5-го корпуса о бомбежке пунктов погрузки были наконец услышаны.
Трудно найти хотя бы пару документов, в которых время и результаты двух налетов на Тамань изложены одинаково. С таким разнообразием версий приходится сталкиваться нечасто. Частично это объясняется хаосом, воцарившимся на некоторое время в порту. Отправленные предварительные сообщения во многих случаях так и не были исправлены. Возможно также, некоторые начальники в ожидании расследования причин безнаказанных ударов постарались подкорректировать события.
Первый налет провели в вечерних сумерках до 12 Не-111 из I./KG55, второй — предположительно 6 Не-111 из I./KG4 уже после наступления темноты, между 17:20 и 18:20. С немецкой стороны известны только некоторые данные по налету I./KG55. Использовались исключительно осколочно-фугасные бомбы SD-50, наблюдались прямое попадание в пристань с большим взрывом и последующим пожаром, малые взрывы и два пожара на берегу, прямое попадание в позицию тяжелой зенитной артиллерии.
Армейские части ПВО, судя по всему, подход первой группы бомбардировщиков «проспали» и дали возможность прицельно отбомбиться. Наши зенитчики посчитали свой огонь безрезультатным, но один из Не-111 I./KG55 все-таки получил двадцатипроцентные повреждения. Второй группе зенитная артиллерия уже не дала «отработать» нормально. Кроме того, после первого налета катера рассредоточились на рейде. Основной ущерб пришелся на первый удар. Истребительная авиация в отражении налетов не участвовала, так как последние истребители уже ушли на аэродром. По тревоге взлетел только начальник штаба 25-го иап капитан И.К. Калинин, подготовленный к ночным полетам, но он появился над Таманью слишком поздно.
Когда начался первый налет, шла погрузка катеров, отправляющихся в Эльтиген, пристань была забита грузами и бочками с бензином. Одна из бомб попала в пристань, начался сильный пожар. Сгорело 1,5 тонны бензина Б-70, 1,8 тонны автобензина, 0,4 тонны керосина, 54 заряда, разбиты 2 автомашины, еще два «студебекера» повреждены, выгорело 25 метров пристани (восстановлена к 12:15 3 ноября). Погибли КМ-076, РТЩ-306 (впоследствии поднят и введен в строй), РТЩ-364, мотобаркас № 1 и гребной баркас. Выгорел и затонул БКА-414, из его команды 4 человека погибли и 10 получили сильные ожоги, включая командира катера, лейтенанта Н.М. Макарова[50]. Вышли из строя РТЩ- 304, ДБ-5, ДБ-340, ТКА-105, незначительно поврежден ТКА-65. Всего из личного состава флота 6 человек при налете погибли и 24 получили ранения. Среди погибших оказался и самый опытный «высадочник» на Черном море — командир дивизиона десантных плавсредств, капитан-лейтенант П.И. Жуков (официально — пропал без вести, так как тело обнаружить не удалось).
Тем не менее с некоторой задержкой из Тамани к Эльтигену вышел отряд Усатенко (КАТЩ-559, -568, -570), а также БКА-26, -422 с ДБ-1, ДБ-24 и двумя гребными баркасами. Катера успешно разгрузились[51]. Отряд Бондаренко из Кроткова (СКА-0115, СКА-035, КМ-0135, ДБ-23, ДБ-306, мотобаркас № 2 и два гребных баркаса) также разгрузился полностью. Правда, при этом волной на берег выбросило ДБ-23 и мотобаркас № 2. На обратном пути вышел из строя и был отправлен в ремонт КМ-0135.
Дальше, как и планировалось, катера начали челночные рейсы между Кротковым и Эльтигеном. К перевозкам из Кроткова подключились также СКА-052, БКА-71 (2 рейса), БКА-73, БКА-415, ЗK-023, КАТЩ- 173, -522, -525, мотобаркас № 50 и два гребных баркаса. Всего приняли участие в два с лишним раза меньше плавсредств, чем в предыдущую ночь, — 22 единицы (3 СКА, 5 БКА, 6 КАТЩ, 1 ПК, 1 «каэмка», 4 ДБ и 2 мотобаркаса) плюс 4 гребных баркаса. В дозорах находились 4 торпедных катера, в боях с БДБ участвовали еще 2 СКА. Некоторые «охотники» уходили на зарядку в Анапу и не успели вернуться.
Поначалу все шло, как в предыдущую ночь. Однако на этот раз у Эльтигена появились немецкие БДБ. До сих пор реакция немецкого флота на происходящее была, на удивление, вялой. Видимо, Кизерицки пытался сберечь силы для эвакуации Крыма. Но тут в дело вмешалось командование группы ВМС «Юг», которому подчинялся Адмирал Черного моря. Оно отметило:
1) В Керчи и Камыш-Буруне базируются по 4 БДБ.
2) Керченская группа ежедневно выходит к плацдарму так, чтобы Павловский канал пройти в темноте; возвращается так, чтобы пройти канал на рассвете.
3) Камыш-Буру некая группа выходит в сумерках, до прибытия керченской группы находится у Эльтигена, затем занимает дозорную полосу от м. Чонгелек до м. Такиль. Возвращается так, чтобы пройти Эльтиген в утренних сумерках.
4) 2 БДБ (из Феодосии) ежедневно от заката до рассвета занимают дозорную полосу между мысом Опук и мысом Такиль, днем становятся на якорь у берега, по возможности под прикрытием зенитных
