Возницын сейчас обессиленно сидел у колонны, с недовольством взирая на маленькое столпотворение.
— Я старший патруля! — грозно заявил парень в форме. — Я должен знать, что происходит! И я войду, хотите вы этого или нет!
Он был одного с Максом роста, но все равно тот посмотрел на него сверху вниз с сожалением.
— Ну попытайся, мой хороший.
Денису оставалось совсем немного. Отец почти вернулся. А у мальчика сил осталось ровно на три вдоха. Он вытянул из тьмы своего папу, но тьма требовала кого-то взамен…
Полина вдруг сказала что-то… Похожее на «не время…», улыбнулась, плавно взмахнула легкой рукой и…
…и Сергей, выгнувшись всем телом вверх, сделал огромный, шумный, широкий вдох — так когда-то в старину вдыхали живительный воздух ловцы жемчуга, проведя под водой несколько минут и выныривая из пучины океана к свету солнца. Сердце Сергея дало первый сильный удар… и сразу забилось мощно и ровно.
…Когда в палатке все стихло, Макс осторожно вошел, за ним потянулись Возницын, бойцы патруля, опасливо заглянули несколько зевак.
Все они увидели на скомканной постели худого, изможденного, обросшего, совершенно седого мужчину, который, казалось, спал.
А на полу среди разбросанных по всей палатке бумаг, раскинув в стороны ручки, лежал маленький русоволосый мальчик.
Сергей отложил пустую миску и хлебнул чаю.
Макс излагал историю «от печки». Он чувствовал свою вину перед Сергеем и будто исповедовался.
Возницын давно от караванщиков узнал, что у Сергея и Полины родился сын. В тот момент уже стало ясно, что при долговременном приеме препараты сказываются на потомстве… любопытным образом. Только и отец, и мать должны были вначале подвергнуться облучению, а потом не менее десяти лет принимать средства. Можно было ждать, искать новых лабораторных крыс, но… Был ведь уже готовый вариант! Надо было только найти его, доставить и изучить.
А Макс давно успел зарекомендовать себя как специалист по деликатным поручениям… За хорошее вознаграждение. Выполнял работенку для Ганзы, потом о нем узнал Возницын, предложил задание и гонорар.
Возницын был одновременно сволочью и талантливым ученым. Препараты его, разработанные ровно на случай такой войны, от облучения действительно защищали, с последствиями боролись эффективно. И были на вес золота, потому что в метро, на убогом здешнем оборудовании и без обученных ассистентов, Возницыну их больше синтезировать так и не удалось.
Эдуард Георгиевич был убежден, что Сергея и Полины ко времени похода Макса уже не будет в живых. Посылал не за ними — за сыном.
Была глубокая осень. Расставшись с дикими караванщиками в городе, Макс столкнулся со стаей плоргов, дрался, убил несколько особей, но и сам пострадал от их когтей и зубов. Спасаясь от волкокрыс в каком-то полуразрушенном доме, он провалился в подвал, где было гнездо шмелей. Подвергся нападению. Напрягая последние силы, выбрался из подвала и добрел до окраины, где его, бесчувственного, подобрал караван Джедая и принес в колонию.
Поначалу он действительно не помнил задания, полученного от Эдуарда Георгиевича, но постепенно память начала возвращаться. Хотя его отправляли только за пацаном, заставить себя выкрасть его, бросив родителей в колонии, Макс не смог. Полина, которая выхаживала безвестного путника, несмотря на собственную смертельную болезнь, что-то перенастроила в обветренной, изрубцованной душе Викинга.
И он решил убедить Сергея и Полину идти в Москву с ним. Рассказы о Возницыне, о метро, тень надежды на исцеление сделали свое дело. Да, Возницын не собирался лечить своих лаборантов. Но Макс не знал, что профессор и не может этого сделать, потому что лекарства все вышли.
А когда они вышли из колонии, кое-что в нем стало меняться. Пацан стал ему как родной племянник, чахоточный Сергей — как бестолковый, но честный и искренний младший брат… И он уже не мог просто выполнить свое задание.
— А если бы я сдох? — краснея, спросил Сергей. — Неужели бы ты сдал Дэна старому живодеру?
Сергей заботливо укрыл пледом разметавшегося по койке сына. Легкая испарина выступила на лбу мальчика, но дышал он спокойно.
— Я… Нет, — помотал головой Макс. — Теперь, когда я во всем разобрался… Я ему даже собаку бы в руки не отдал.
— Контракт аннулирован.
— Возницын Максу не указ. Никто не смеет указывать специальному представителю Ганзы. Все к нему относятся с уважением и опаской. И особисты с дальних станций, и администрация окраинных поселков. У Ганзы длинные руки…
— А женщина на «Перово»? — спросил Сергей с лукавством. — Нет, если не хочешь, не говори, конечно… Вдруг, я не знаю, дела сердечные…
— Я расскажу, — ответил Макс. — Чуть позже. Есть и полюбопытнее история.
Пока Сергей приходил в себя, Макс успел в меру своих скромных способностей расспросить Дину. На некоторые вопросы она отвечать не стала, но в целом картина прояснилась.
Дина была из бывших наемниц — только если Макса до Катаклизма натаскивали в контрразведке, то Дину — те люди, на которых контрразведка охотилась. Ее готовили в шахидки. Но ни в одной «операции» она так и не успела принять участие — случилось то, что лишило все прежние войны смысла. Катаклизм. Все Динины «координаторы» погибли, и она осталась одна — марионетка с обрезанными лесками. Стала жить своей жизнью. Скиталась по метро, пока не встретила Мовсара. Стали жить вместе, родился сын.
Руслан.
Попали в плен к фашистам, сумели бежать — и так дерзко, зарезав какого-то чина, что на них объявили войну по всему метро, назначили награду за их головы. Устав бежать и скрываться от наемников, они решили уйти из метро. Разузнали, в каком направлении, судя по слухам, радиационный фон не так велик… Думали, с помощью Аллаха доберутся и до родных мест.
Но не вышло.
Однажды, когда их семья остановилась на ночлег в заброшенной многоэтажке, на свет пришли лихие люди. Мужа во сне убили, Дину изнасиловали, сына украли…
Убили ее сына, а не забрали, тяжело вздохнул Макс. А она никак не хочет поверить в это. Нет, упирается, украли. Но он сбежал, я знаю, говорит она. Он ведь настоящий мужчина…
Пару лет она бродила по поверхности с караванами. Приняв, ее быстро гнали: ни для каких работ она не годилась, мужики боялись к ней даже соваться — она была хоть и надломленная, а таким от нее веяло, что любому делалось жутко.
Что там вышло с отравлением шмелиным ядом — темная история. Кажется, весной в лесу на нее напал рой, но яд насекомых был в это время не смертелен. Дина долго мучилась, болела, но выжила. С тех пор шмели были ей не страшны.
Оказавшись в колонии, она заново принялась искать своего сына.
Сергей оказался сам виноват: приняв ее, пригрев, он привел сумасшедшую к своему сыну. Денис, в отличие от других детей, не отверг Дину, и замочек защелкнулся. Именно в Дениске окончательно и бесповоротно Дина «узнала» своего Русика.
В тот злополучный день, когда на колонию напали шмели, она не погибла. На нее набросился целый рой, но вреда не причинил: она была уже невосприимчива к шмелиному яду. Дина взяла защитный костюм невысокого Хирурга и двинулась по пятам за беглецами, в надежде вернуть себе Русика.
— Не сходится, — перебил Сергей. — Как она попала в туннель? Я отлично помню — Ангин задвинул засов!
— Ей помог Аркадий. Поняв, что ничего другого не остается, он решил вернуться за защитными костюмами для себя и Гриши, чтобы подняться на поверхность.
