Завершена публикация мемуаров самого старого жителя Рунета.
Человек устроен так, что одной жизни ему мало. Чтобы хоть на час почувствовать себя в шкуре другого, он платит деньги в кассу — и становится Джеймсом Бондом; выходит на сцену — и становится Гамлетом; надевает на голову медный таз — и превращается в рыцаря. Сейчас он покупает доступ к Интернету — и становится кем ему заблагорассудится.
В первые же годы существования сетевого сообщества сетяне открыли для себя возможность «второй жизни». Первый шаг к этому — обзаведение nickname-ом — то есть прозвищем, под которыми Вася или Валя пишут письма или вступают в беседы на IRC, превращаясь в какой-нибудь заковыристый «Кислотный ожог» или «Сахара Медовича». Люди более опытные выбирают не столь бросающиеся в глаза псевдонимы, а самые продвинутые сочиняют «персонажа» целиком — с указанием пола, возраста, места жительства и рода занятий. Некоторым удается замаскироваться так удачно, что лицо создателя полностью пропадает под личиной создания.
Легендой Рунета стала Катя Деткина, написавшая в начале этого года тринадцать «обзираний» русской Сети (www.kulichki.com/kadet/), нажившая множество врагов и друзей и в конце концов объявленная погибшей. Как и большинство сетян, я не знаю, кто скрывался под этим именем, но уверен, что это был мужчина — виртуальный трансвестизм слишком соблазнителен.
Впрочем, объявить себя девушкой может каждый — назваться пенсионером может только человек с незаурядным чувством юмора.
О существовании именно такого человека свидетельствует появление в русской Сети Мая Ивановича Мухина, «первого и последнего пенсионера в Повсеместно Протянутой Паутине» (кстати, именно Мухин придумал этот перевод World Wide Web на русский). Восьмидесятилетний Май Иванович появился на свет, когда Гагин еще и не помышлял о журналистике и Паравозове, Горный — о Zhurnal.ru, а Делицын — о баннерной рекламе, то есть около трех лет тому назад. Известно, что жил Май Иванович в Тарту, как и многие другие известные люди русской Сети, детей у него не было, компьютер ему подарили дальние родственники из Австралии, а к Интернету подключил старый сослуживец Хмель Лезгиныч. Благодаря этому Мухин смог создать свою страницу (www.cs.ut.ee/roman_l/muxin.html), написать множество буриме, несколько глав РОМАНа, полдюжины сетевых обозрений «Перелетные мухи» и — недавно — пять глав воспоминаний.
Воспоминания Май Ивановича называются /ME МУАРЫ, и любой, хоть раз бывавший на IRC (интернетовском канале, где множество пользователей могут общаться одновременно), сразу поймет каламбур: /ME — команда, сигнализирующая, что идущие после нее слова не реплика («Privet! Vot ia!»), а комментарий: так, написанное Май Ивановичем «/ME smeetsia» на моем экране превратится в «Muxin smeetsia».
От напечатанных в» Журнале. ру» воспоминаний одного из самых известных виртуальных героев Рунета можно ожидать тонкой игры на грани реальности и Сети; появления среди действующих лиц легко узнаваемых старожилов Паутины или псевдонимов, словно созданных для того, чтобы их раскрыли. Однако Май Иванович — кем бы он ни был
Вместо ожидаемого сетевого междусобойчика читатель получил написанные по всем правилам воспоминания родившегося в 1917 году и много повидавшего на своем веку человека. Жанр выдержан идеально — это действительно мемуары старика, которому, в общем-то, нечем заняться, но хочется оставить что-то на память о своей бурной (беспризорник, связник, егерь…) жизни. Как и в настоящих мемуарах, многие персонажи появляются ровно в одной фразе, чтобы больше не появиться уже никогда — ни в жизни рассказчика, ни в его рассказе. Особенно очаровывает, что здесь нет никакой аллегории, никакой подначки: все рассказанное Май Ивановичем не имеет к Интернету — русскому ли, эстонскому — никакого отношения (кроме пары рассуждений, известных почитателям Мая Ивановича по ранним интервью). Даже эпизодического китайца зовут «товарищ Цзы», а не «Де Лит Цзын».
Если правда, что настоящее искусство создается ради свободной игры безо всякой цели, то /ME МУАРЫ — бесспорный шедевр. А что до реальной жизни Мая Мухина — да и самого факта его существования, — то первый и последний пенсионер давно уже отчеканил: «Когда я слышу слово «реальность», моя рука тянется к джойстику». Тут уж нечего добавить.
Главу, посвященную литературе в Сети, мне не случайно захотелось открыть именно этой статьей. Май Иванович Мухин — прекрасная отправная точка для начала разговора о сетевой литературе. Во-первых, потому, что он был активным участником РОМАНа и «Буриме» — первых интерактивных литературных проектов Рунета. Во-вторых, потому, что создание виртуального персонажа тоже одна из специфических форм литературной жизни в Интернете.
Виртуальный персонаж родственен псевдониму, и первые виртуальные персонажи были, конечно, созданы писателями. Черубина де Габриак, Абрам Терц и Эмиль Ажар могут считаться предками Мая Ивановича Мухина и Кати Деткиной.
Сегодня человек, пишущий о Мае Ивановиче, оказывается в затруднительном положении. Согласно официальной версии, Мухин жив и живет (почему-то) на Галапагосских островах. Вероятно, удаленный архипелаг был выбран в свое время потому, что там нет доступа к Сети, — но с тех пор ситуация наверняка изменилась, а от Мухина ни слуху ни духу. Приходится считать его пропавшим без вести — и этот двойственный статус не дает назвать имя его создателя (или создателей), которое никогда не было секретом для завсегдатаев Калашного и жителей Тарту. Открытость — лучшая политика: я до сих пор боюсь обмануть оказанное мне доверие и потому не буду раскрывать псевдонима даже здесь.
Из журналистской дотошности (или чтобы сбить со следа?) упомяну, что чаще всего Мухина связывают с Романом Лейбовым, который всегда отвечает, что общего у них только то, что они вместе жили в Тарту и занимались Интернетом в середине девяностых. «Но мы даже пишем это слово по-разному: я со строчной буквы, Мухин — с прописной», — замечает он. Разговоры о Лейбове и Мухине были столь часты, что я в одной статье пошутил, что Лейбов — это псевдоним Мухина. Тут же откликнулся живущий в США культуролог Михаил Эпштейн: мол, он огорчен, что Мухин сменил такую прекрасную фамилию («все мы мухи во всемирной паутине») на пресный псевдоним Лейбов. Кажется, Рома остался доволен этой историей; про реакцию Мая Ивановича мне ничего не известно.
Завершая разговор о Первом и теперь уже не Последнем Пенсионере в ППП, можно вспомнить не только аббревиатуру (ППП вместо WWW), но и еще несколько русских терминов, предложенных и впоследствии забытых. В свое время я их употреблял, и потому лучше сразу сказать читателю, что «бродилка» — это браузер, «фантик» — это баннер, а междумордие — это интерфейс.
Впрочем, Настик пишет, что, переводя Рашкоффа,[11] вовсю использовала это самое ППП — может быть, кто-то до сих пор говорит «бродилка» и «фантик».
2. Игры и гипертексты
В такой литературо-центричной стране, как Россия, и Интернет должен был получиться соответствующий: в Сети есть множество книг, от классики до произведений никому неизвестных авторов. Конечно, произведения традиционной литературы в общем и целом остаются равно хорошими или плохими вне зависимости от формы бытования: хоть в газете их напечатай, хоть в книжке, хоть в Сети. Куда как интереснее литературные формы, которые иначе как в Интернете и существовать не могут. Я имею в виду гипертексты и специфические литературные игры. Чтобы рассказать о них, обратимся к первому конкурсу русской онлайн-литературы «Тенета» (очень удачное русское слово, обозначающее одновременно «сеть» и
