Света в подъезде не было. Лифт не работал. Я помчался по лестнице наверх, преследуемый крысами – их было около десятка, и они отставали от меня на этаж-полтора.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но останавливаться нельзя... Я задержался только на седьмом этаже: здесь кто-то выставил на лестничную площадку старое ободранное трюмо без стекол и одной дверцы. Единым духом я сдвинул тяжеленное трюмо к лестнице и толкнул вниз. Оно загрохотало, несколько серых тварей завизжало – оттого ли, что мне удалось придавить какую-то из них, или по другой причине... Надеюсь, мой демарш задержит их хоть немного. Сам я уже мчался по лестницам дальше вверх.
Все, последний этаж. Что теперь? В глубине лифтового холла – лестница на чердак. Чтобы чердачный люк не был заперт – слишком нереально! Но стоит попробовать: ворчание и визг серых тварей все ближе.
Я быстро взобрался по металлической лестнице к чердачному люку и толкнул его. С первого раза поднять не получилось, зато я увидел, что он действительно не заперт! Встав поудобнее на лестнице, я обеими руками уперся в тяжелый люк и надавил.
Я быстро забрался внутрь, опустил крышку люка и уселся сверху. В трех метрах подо мной уже визжали и рычали крысы-мутанты, но сюда им было никак не добраться...
Дыхание понемногу успокаивалось; я огляделся. Чердак был единым для всего дома, сюда выходили люки из всех подъездов. Здесь было темно, тихо, пахло пылью и голубиным пометом. В глубине виднелись очертания каких-то коробок, реек и, похоже, старой мебели. Интересно, кому была охота поднимать это сюда, вместо того, чтобы вынести на помойку? Или здесь одна из баз местных бомжей?..
Пригибая голову, я осторожно прошел по чердаку к небольшому окошку без стекла, выходящему на набережную, и, выглянув, застал предпоследний акт трагедии. На ногах с трудом держался только капитан, он тонко и пронзительно верещал, отбиваясь ногами от наседавших крыс, вертясь на месте. Огромные твари взяли его в плотное кольцо, но пока как бы
Странная, чудовищная притягательность этой сцены – я смотрел и не мог оторваться.
– Как вы думаете, они не проникнут сюда? – услышал я негромкий дрожащий голос и резко обернулся.
В темноте никого не было видно. Я достал пистолет и пошел на голос, пригибаясь под балками и обходя нагромождения досок, старые пыльные мешки... Мне пришло в голову, что чердаки наших домов – идеальное место для сокрытия следов преступлений. На них никто не поднимается годами. Убил человека, оттащил труп на один из чердаков, и можешь быть спокоен. Его долго не сыщут. Искать могут где угодно, только не здесь.
Я уперся в кирпичную стену. Значит, направление выбрано неверно.
– Почему вы не отвечаете? – раздался голос уже из противоположного конца чердака.
– Где ты?
– Здесь.
– Ты что, бегаешь от меня? – спросил я и тут же сообразил, что погорячился: мимо таких препятствий никому не удалось бы пробежать бесшумно.
– И не думал. У меня есть фонарик. Идите на свет.
Вдалеке возникло пятнышко света. Я пошел на него.
Это оказался ребенок – мальчик лет двенадцати, одетый в джинсы, кроссовки, свитер и куртку. Рядом валялся рюкзачок, похожий на тот, что я нашел в супермаркете, только другого цвета – темно-синий с коричневым.
Парень сиротливо сидел на каменном уступе, отгораживающем люк в другой подъезд. Когда я подошел, он торопливо осветил меня своим крошечным фонарем, встроенным в шариковую ручку.
Я остановился на небольшом расстоянии, стараясь не испугать его и давая возможность рассмотреть меня и ко мне привыкнуть. Не делая резких движений, убрал пистолет в кобуру.
– Что-нибудь видишь в этом свете?
– Например, то, что вы вооружены. Но безоружные сейчас на улицу не выходят, правда?
– Правда.
– Значит, я – исключение.
Он смотрел в сторону, механически щелкая кнопкой фонарика. Мои глаза, привыкшие к темноте, видели его профиль и челку на лбу. Я присел на корточки.
– Как тебя зовут?
– Митя, – сказал он совсем по-детски. – Да вы меня не бойтесь, я не вампир. Садитесь здесь. – Он похлопал по поверхности кирпичного уступа. – Удобнее, чем так... на корточках.
Он проследил, как я подошел и сел, и снова отвернулся.
– Вы не из Дозора? – спросил он.
– Митя, «Ночной Дозор» – это книга писателя Лукьяненко, – терпеливо сказал я. – Ну и фильм, конечно. А меня зовут Артем Александрович, и я обычный человек.
– Да? – сказал он без выражения, не оборачиваясь. – Жаль. Нам бы сейчас сгодился кто-нибудь... Медведь там, или Гесер... На крайний случай – Антон Городецкий [6]. Правда, он мне не очень нравится – ни по фильму, ни по книге. Это потому, что я не люблю актера Хабенского. А вы?
– Что?
– Вы как думаете: крысы не залезут сюда? Я маленький, они сожрут меня мигом.
– Никто тебя не тронет. И выключи фонарь, батарейку посадишь. – Он послушно щелкнул кнопкой последний раз и отложил фонарик. – А ты откуда здесь взялся, Митя?
– Все просто, – сказал он после паузы. – Папа собрался на дачу – проверить, как там наш дом после зимы... Он работает продавцом в спортмагазине на Котовского, и у него образовалось несколько отгулов. Мы взяли с собой бабушку, она сама захотела, а у меня каникулы, да и папе могла понадобиться мужская помощь. А мама не поехала – не смогла.
– Когда это было? – спросил я.
– Недели полторы назад... Или две, – ответил он, уставясь перед собой. – Несколько дней все было в порядке, мы прибирались, сушили дом, выгнали мышиное семейство. Там был совсем маленький, черный, мне понравился – но не оставлять же... На участке прибрались, крышу подлата... папа подлатал, я помогал. Потом папе позвонила на мобильный мама, но связь была очень плохая, папа бегал по участку и кричал: «Что? Не понимаю! Что?!» Когда связь прервалась вовсе, папа пошел в дом, к бабушке, они о чем-то говорили. Папа вышел, сказал мне: «Сынок, я поехал за мамой. Мы вернемся вечером... ну, максимум завтра с утра». Сел в машину и уехал. Мы с бабушкой остались. Папа с мамой не приехали ни в тот день, ни на следующий, ни через день, ни через два. Однажды раненько утречком я поднялся, оделся потеплее, набрал в холодильнике продуктов – тех, что не тяжелые, да и пошел себе в город. Повезло: три остановки ехал на электричке. На одной из станций какие-то люди с оружием стали выгонять пассажиров. Я спрятался под лавочкой в углу, меня не заметили. Потом осторожно вылез, дождался, пока вооруженные люди построят и уведут пассажиров, вышел, подлез под вагоном – и бежать...
– Долго добирался? – спросил я.
– Долго, – сказал он. – Устал очень, замерз. Но не останавливался даже поесть, хотя хотелось. Думал, приду домой, отдохну, наемся... Страшно было одному. У Холодных озер вдруг две тетки за мной погнались – такие, в черном, как по телевизору показывают, знаете? Ну, им, понятно, за мной не угнаться, но бежали долго, путались в одежде, падали – и что-то кричали не по-нашему...
– Что дома-то? – спросил я.
– А нет дома, – сказал он. – Вовсе. Подзорвали. Те тетки, наверное, и подзорвали. Ни спасателей, ни пожарников, ни жильцов... Никого.
– А дом твой где, на той стороне? – не тот ли, подумал я, мимо которого я шел в первую ночь.
– Да нет. Здесь, неподалеку, на Симоняна. По пути в Нижний город. Я уж и к папе на работу сходил, в
