Прошло, наверное, часа два. А потом – я сразу заметил, когда Драков повернул лицо в мою сторону.
Я выжидательно глядел на него.
Он, немного помедлив, поднял руку и поманил меня указательным пальцем.
Я положил удилище на рогатину и бесшумной рысцой приблизился к нему. Он показал рукой, мол, садись рядом. Я опустился на землю примерно в метре от Дракова, по привычке окинув взглядом окрестности.
Драков уставился на поплавок, и у меня возникло ощущение, что про меня он забыл. Я оказался в дурацком положении. Встать и уйти я не мог – зачем-то он же меня позвал! Может, страшно стало от какой-нибудь мысли, и он поманил, как верную собаку. Может, что-то хотел спросить, но передумал. Но как бы там ни было, а пришлось мне сидеть около него чуть ли не полчаса.
– Вот скажи, – наконец, подал он голос, не отрывая взгляда от поплавка.
И снова надолго замолчал.
– А? – уставился он на меня вопросительно.
– Что я должен сказать? – спросил я. – Вы не задали вопрос.
– Да? – удивился он. – А мне казалось… Я хотел спросить тебя… Вот мы сидим на берегу. Перед нами – река. Представь себе, что на том берегу появились люди. С оружием. И не с добрыми намерениями. Представил?
С воображением у меня было не худо, и я сказал:
– Да.
Драков улыбнулся.
– Ты представил, как уложил их, – сказал он.
– Почему вы так решили?
– Рука у тебя потянулась к кобуре.
– Великовато расстояние, – сказал я. – Хотя…
– Их больше, чем пуль в обойме, – показал рукой на берег Драков. – И они с автоматами.
Я повел головой налево. Как раз в десяти метрах от нас начинались кусты, которые тянулись вдоль воды до самого мыса.
– И там – они, – сказал Драков, проследив за моим взглядом.
Наш выцветший «Москвич» стоял позади.
– Там остановился «рафик», – продолжал Драков, – из него торчат дула, словно иголки на еже.
Справа лежал песчаный пляж, пустой в будничный день. По этому голому пространству пришлось бы бежать до леса минут пять, не меньше. За это время нас можно было подстрелить сто раз и для этого даже не потребовалось бы особенно прицеливаться.
– Обложили? – посмотрел я на Дракова, не понимая, чего это ему взбрело в голову.
– Плотно, – ответил он. – Выход?
Я лихорадочно думал, что стал бы делать в такой ситуации. Но в голову ничего не приходило, и я с пустой бравадой сказал:
– Умирать, так с музыкой.
– Я и с музыкой не хочу, – посуровел взгляд Дракова.
Он хотел узнать у меня, как бы я его спас в такой ситуации. Ничего себе задачка!
– Не допустил бы, – сказал я еще не совсем уверенно, но уже чувствуя, что нашел ответ.
– Чего не допустил бы? – спросил он.
– Такой ситуации.
– Но как?
– Что я за телохранитель, если б каким-то людям позволил приблизиться к воде на том берегу? Да я бы их учуял издалека. И что, машину бы не услышал? Обижаете, хозяин. Посмотрите назад – кто-то идет по дороге. Очень легкие шаги. Это мальчик. Он несет удочку на плече.
Драков посмотрел назад и с удивлением уставился на меня.
– Что мальчик – ладно, – сказал он. – Можно догадаться. Но как ты узнал, что он с удачкой?
– Удилище бамбуковое?
Драков еще раз посмотрел назад и ответил:
– Да. У тебя третий глаз на затылке?
– Если вам угодно, – расслабился я. – И четвертый, и пятый тоже…
– Но как же ты узнал, что у него удочка? И бамбуковое удилище?
– У него болтается поплавок и бьет по удилищу.
А нынче тихо, все слышно. Теперь вы верите, что не допустил бы я никакой идиотской ситуации…
