Наверно, Глеб знал этого одноклассника – по крайней мере, мог знать. Тим закончил девяносто седьмую школу и, несмотря на разницу в пять лет, Глеб неплохо представлял себе его класс. Кто же из них теперь в Гарварде?
Похоже, сегодняшний выпуск посвящен одному Шварцеру. Маша Русина вспомнила и фальшивые портфолио с заказами от вымышленных фирм, и наполеоновские планы покорения оффлайнового мира. Завершалась руса следующим пассажем:
'И это будут те же яйца, только в профиль: липовое портфолио, обучение профессии на коммерческих заказах, понты и дилетантство в параллели. И надо вам сказать, дорогой читатель, практика показывает, что это напрочь правильный способ действий.
Через 2-3 года студия будет делать вполне приличный книжный дизайн, зарабатывать на этом бабки. А что по ходу дела они кинут десяток клиентов, впарив им неведомо что, – так об этом клиенты никогда и не догадаются.
Такая эпоха. Рулит не качество, рулят понты.
Конечно, за это мы нашу эпоху и любим. За то, что любой может стать крутым на 15 минут. Но тут имеются свои побочные эффекты. Например, я до сих пор сплю голая под льняным одеялом производства 1896 года. Почти без серьезных потертостей. Летом под ним прохладно, зимой – тепло. Любой человек застрелился бы сейчас за такое качество ткани (ну, и за то, чтобы спать со мной, – но об этом в другой раз).
Однако такого качества уже не бывает. Качество падает, понты растут.
И Тим Шварцер добьется успеха на рынке книжного дизайна, помяните мое слово.
Пипл в последнее время не просто хавает – жрет'.
Что такое Интернет? Та же старушка у подъезда, собрание сплетен, коллекция слухов.
– Да, серьезный наезд, – сказал Бен, прочитав финал из-за плеча Глеба, – очень круто.
– За что она его так?
– Не знаю, – улыбнулся Бен. – Я, прежде всего, думаю, это не она, а он. Спит голая под льняным одеялом, и все мечтают под него залезть – ясно же, что мужик писал, развлекался. Вообще, в Сети есть твердое правило: чем сексуальней девушка, тем больше шансов, что она – мужик.
– По-моему, – откликнулся Андрей, оторвавшись от своего компьютера, – это все неважно. Я бы ввел правило 'презумпции виртуальности': мы должны верить тому, что виртуальный персонаж о себе говорит, до тех пор, пока не узнаем иного. Тогда Маша Русина – типа, девушка 25 лет, Май Иванович Мухин – русский пенсионер, живущий в Эстонии, а Леня Делицын – русский сейсмолог, работающий в Массачусетсе.
– В Висконсине, – поправил Бен.
– Да, в Висконсине. И лишь когда к нам в офис заявится, типа, здоровый амбал с бородой до пупа и скажет, что Маруся – это он, мы сможем подвергнуть сомнению ее существование.
В дверном проеме появилась бритая голова Шварцера. Судя по всему, он и побрился только для того, чтобы придать себе дизайнерскую завершенность.
– Ты мне скажи, – обратился он к Андрею, – мы будем сегодня работать или нет? У меня встреча в министерстве через два часа.
Взгляд Тима упал на экран Глебова компьютера, и лицо его исказилось, словно по монитору прошла рябь, как от перепада напряжения.
– Ты посмотри, а, – сказал он. – Опять эта барышня. Видимо, я не заметил ее заигрываний.
– А она заигрывала? – спросил Бен. – Круто.
– Прикинь сам, – ответил Шварцер, – я думаю, это работа конкурентов. Подумай, кому еще такое может быть выгодно? Я, наверное, попрошу крышу какого-нибудь заказчика с ней разобраться. Мешает работать.
Чтобы не смущать Шварцера, Глеб нажал Alt-Tab и вызвал окно 'Фотошопа' с заготовкой для сайта. Брезгливое выражение не покинуло лица знаменитого дизайнера. Глянув в монитор, он буркнул:
– Это еще что за говно? – и вышел.
– Не бери в голову, – сказал Бен, – это он всегда так говорит. Присказка у него такая.
Все перешли в большую комнату. В честь совещания стол освободили от бумажек и мусора. Шаневич сидел в большом кресле и разговаривал с Арсеном. Увидев Андрея, сказал:
– Ты нам чаю не принесешь?
– Сейчас, – ответил Андрей, но Тим вмешался:
– Ты чего? Смотри, ты же главный редактор. Ты не должен бегать за чаем. Попроси Нюру.
– Она приболела сегодня, – ответил Андрей. – И я не вижу ничего зазорного в том, чтобы, типа, самому сходить за чаем.
– Ты не прав, – сказал Тим, – Ты должен уметь себя поставить. Они все, – Тим кивнул на Бена и Глеба, – будут работать, только если почувствуют в тебе настоящую силу. Это как на выборах: победить может только настоящий харизматик.
– Интернет, – возразил Андрей, – это отсутствие иерархии, отказ от механизма коллективной репрезентации. Это идея равенства в чистом виде. Идея 'себя поставить' ему противопоказана.
– Короче, я схожу, – сказал Глеб.
На кухне он застал Осю, Муфасу и Снежану. Муфаса только забил косяк и как раз прикуривал.
– Наркотики, – говорил Ося, по обыкновению размахивая руками, – это не наш путь. У нас, русских, есть
