клешеные джинсы, рубашка с широким воротником, шузы на платформе. Мало кто тогда так одевался.
На Кате были обычные брючки и свитер. Вульгарно и предсказуемо.
Я сказал ей тогда: нормально, я тебя проведу. Я сделал такое лицо, как у комсомольского босса, достал красную книжку дружинника, кивнул на входе менту, сказал Эта девушка со мной, пошел дальше, взяв Катю под руку.
Дружинник – самая приятная из всех комсомольских нагрузок. Раз в месяц гулять вокруг Главного Здания Университета, следить за порядком, который никто и не думает себе нарушать. Дают специально- бордовую книжку. Вот она и пригодилась.
Играет 'Ma Baker', Глеб и Андрей сидят у компьютеров, Катя подходит к Глебу, смотрит через плечо: что у тебя?
Логотип журнала, смотри, отвечает Глеб.
Я говорю ему: круто, даже не глядя.
Обычные брючки и свитер, вульгарно и предсказуемо. Через неделю в опустевшей квартире родных, сваливших за город, я изучил, что под ними: застиранный лифчик, хлопчатобумажные трусики, типа 'неделька'. Был вторник, а может, среда, я уж не помню. Позже я успел изучить все дни недели.
Сегодня Снежана одета в клешеные джинсы, туфли на платформе, цветную рубашку. Я знаю: она не носит трусов, только чулки на резинке, кружевной лифчик, дорогое белье, привезенное из-за границы. Victoria's Secret, тайна Виктории, загадка победы.
Джинсы и свитер. Вульгарно и предсказуемо. Катя стоит рядом с Глебом, они обсуждают дизайн. Моя жена Катя – дизайнер, довольно средней руки. Я даже немного стыжусь.
Входит Шаневич. Рубаха расстегнута до пупа, рыжие волосы по всему телу, шумно вздыхает и говорит: Ебнулись наши денежки. Потом объясняет: он говорил с Владом Крутицким, тот объявил: денег не даст. Мол, он прочел 'Марусины русы' и убедился: Шварцер совсем не серьезный пацан, с ним каши не сваришь. Средней руки человек.
Вот так история. Я никогда и не верил, что Мусина Руся – или как ее там? – в самом деле девица. Вот ведь как получилось: виртуальная девка кинула нас на реальные деньги. Я пытаюсь шутить, но Шаневич меня прерывает: Бен, замолчи. Может, кто-нибудь знает – кто эта Русина на самом деле?
На самом деле это мужик, думаю я. Может, еще обойдется, вступает Катя. Лучше бы, в самом деле, сидела, смотрела дизайн и молчала себе. Я говорю: Не мели ерунды, и она замолкает.
Недельки сливаются в месяц, месяцы – в годы. Обычные брючки сменила на джинсы, свитер связала другой, но это не важно: вульгарно и предсказуемо, как оно раньше и было. Чуть-чуть располнела, поменяла профессию: из программистки стала дизайнером. Одиннадцать лет как мы вместе, с третьего курса. Я все надеюсь уйти от нее, влюбиться в другую, в яркую девушку, с дорогим бельем, с кружевной резинкой чулка, в туфлях на платформе, в клешеных джинсах.
Не получается. Видать, не судьба.
Я иногда представляю такой Машу Русину – если, конечно, поверить, что это действительно тетка, а не мужик, как я уверен.
Шаневич уходит, а Глеб говорит: Вот почему Крутицкий сказал 'все это – детский сад'. Андрей отвечает: Тим еще доживет до своего дома в Лондоне. Детским садом здесь и не пахнет.
Мы выходим в гостиную. Я говорю: уж ради Нюры Степановны этот Крутицкий мог бы вложиться. Деньги, наверно, совсем не большие.
– А он правда запал на Нюру? – спрашивает Глеб, и Андрей объясняет: месяца два назад, Нюра только пришла к нам работать, была какая-то пьянка, Крутицкий тоже зашел, вероятно, случайно, но выпил, расслабился и остался. Ушел с Нюрой вместе, и с тех пор их регулярно встречают вдвоем. Что он нашел в ней – мне непонятно.
– Может, Эдипов комплекс? – говорит Катя.
Джинсы и свитер, джинсы и свитер. Эдипов комплекс и комплекс Электры. Нахваталась умных слов – и туда же. Лучше б молчала, вот ведь дурында.
Андрей говорит: Я думаю, ему типа по кайфу, что она никакая. Бабы, с которыми он по работе, небось, отрастили себе клыки по полметра, как барракуды…
Снежана смеется. Насколько я знаю ее, думает щас про вагину дентату. Клыки по полметра, бивни у мамонта, страшное дело. Она говорит:
– Я бы с Крутицким не стала. Он для меня слишком сладкий. Знаете, как он Нюру зовет? 'Моя мышка'.
Я говорю: Это круто – что еще можно сказать? Снежана сегодня одета в клешеные джинсы, цветную рубашку, туфли с платформой. Мне немного неловко, что они с Катей беседуют, словно подруги. Катя, по правде, все больше молчит – видимо, кончились мысли.
– Мышка – это пиздец, – возражает Снежана, – настоящая женщина должна быть немного la famme fatale.
Катя не знает, что это такое, Снежана ей объясняет, а заодно говорит: завтра у нее – день рожденья. Она сменит имидж – вполне радикально, после будет крутая тусовка, она уже позвала интересных ребят, всех нас приглашает.
Значит, придется пойти вместе с Катей. Джинсы и свитер – а я, как всегда, модно одетый, как научил петербургский троюродный брат: клеши, цветная рубашка, широкий ворот. Я выбрал – и не собираюсь меняться. Стиль – не жена, ему не изменишь.
15
Хитросплетенье московских переулков, Глеб и Снежана идут навстречу друг другу. Договорились встретиться в семь, Снежана прислала е-мэйл: Встретимся в 'Рози О'Грэдис', паб рядом с 'Библиотекой имени Ленина', клевое место.
