— Все там будет, — с уверенностью сказала сестра. — Вот увидишь, какие-нибудь спонсоры привезут им компьютеры, Ирина Федоровна своего добьется. Добилась же она, чтобы им отдали эту усадьбу.
— Не сомневаюсь, только когда еще это будет?
Нам-то связь сейчас нужна. — Ромка встал и походил по комнате. — Тогда распределяем обязанности. Ты едешь к Андрею в «Новости плюс», а я — в детдом.
— Один?
— Можно Славку позвать.
— Славку? — Лешка схватила брата за руку. — Ой, Рома, а может быть, лучше спросить у него, не поедет ли туда завтра его мама. Мы бы дали ей этот снимок и попросили бы ее показать его Ирине Федоровне — и все дела. Я сейчас сделаю еще несколько копий, а ты пока звони ему.
В ту же секунду в дверь раздался звонок, и Славка сам оказался на их пороге. Ему тоже хотелось быть в курсе всего того, что делается в Америке.
— А мы только что собирались тебе звонить, — радостно встретила его Лешка. — Не знаешь, твоя мама случайно не собирается завтра в Горянку?
Славка закивал.
— Как раз собирается. У нее там завтра занятия. А что? Ух ты, кто это? — увидел он на столе фотографии незнакомого мужчины.
— Человек, который к Мишке пристаёт, — объяснила Лешка. — Вот эту самую рожу ты и должен отдать своей маме, чтобы она показала ее Ирине Федоровне.
Потом она дала Славке прослушать рассказ мальчика, а затем они с Ромкой поделились с другом своими домыслами.
— Чтобы твоя мама ничего не заподозрила, скажи ей, что эта фотография у Мишиных родственников вышла, ну, как бы случайно, когда этот человек приходил к ним домой, и они хотят уточнить, можно ему доверять или нет, — сказал Ромка, а Лешка положила снимок в полиэтиленовый пакетик и вручила Славке.
— А сейчас вы что будете делать? — пряча пакетик в карман, спросил Славка.
— Сейчас мы едем в «Новости плюс» за контрактами, а потом… — Ромка взглянул на оставшиеся фотографии Мишиного преследователя, и его осенило: — Потом нужно будет еще и к Зинаиде Егоровне заехать. На «Сокол», где я вчера был, и ей тоже этого хмыря предъявить. Помните, я вам говорил, что и у нее какой-то человек Мишины координаты выспрашивал. Может, это тоже он был? Тогда мы об этом следователе будем больше знать.
— Опять поздно домой придем, — вздохнула Лешка. — А маме с папой ты что скажешь? И физику свою снова не станешь учить.
Но Ромка уже одевался.
— Что-нибудь придумаем, — махнул он рукой. — Дело важнее. К тому же я с собой учебник захвачу, то есть носить его будешь ты, а в метро читать я. А к вечеру мне Темка решения задачек пришлет. Надо же, какой все-таки наш физик вредный. Наташка Тихонова говорит, что ни в одном учебнике таких задач нет, какие он нам задает.
Внезапно Ромкины размышления прервал резкий и частый телефонный звонок, то есть международный.
— Кто бы это мог быть? — удивился мальчишка. — Может быть, Темка из своего Бирмингема? Он всегда у нас легок на помине. Мишка не может, у них же сейчас ночь.
Но звонок был не из Англии, а из Америки.
Глава XII
ГРОЗА
Среди ночи Мишу разбудил непонятный громкий треск. Мальчик приподнялся на постели, и вдруг его ослепила яркая вспышка. Окно была раскрыто настежь, горшок с любимой Машиной фиалкой слетел на пол, земля из него вывалилась, накрыв обезглавленные стебельки. Разноцветные цветочные лепестки усеяли пол. Вслед за вспышкой последовал раскат грома.
«Гроза», — догадался мальчик и задрожал. Он боялся грозы. Когда-то его мама говорила, что в грозе нет ничего страшного, что это такое же явление природы, как, например, дождь или ветер. Но он не любил этого явления. Однажды он услышал, как в детском садике одна нянечка рассказывала другой, что у них в деревне одного пастуха убило молнией.
«Весь почернел, горемычный», — шептала она, думая, что дети ее не слышат.
И рассказ этот вместе с жутким страхом с тех пор всплывал в памяти мальчика при первых же раскатах грома.
Вот и теперь этот страх появился снова, а успокоить его было некому. Здесь, в Лос-Анджелесе, он пока только один раз видел грозу, но это было днем, и Маша тогда прижала его к себе и тоже, как мама, сказала, что в жизни есть вещи и по-страшнее, чем эти далекие молнии. Но сейчас он почувствовал вдруг себя совершенно беспомощным и одиноким. Зря, наверное, он решил жить в отдельной комнате.
Вообще-то сначала его хотели поселить вместе с Ронни, но Миша заявил, что хочет жить один. В Москве у него была своя комната, а у мамы — своя. А уж после детдома, когда не знаешь, куда положить вещи, чтобы их никто не брал, он и вовсе не хотел иметь никаких соседей. Ронни тоже не горел желанием жить вместе с братом — они же тогда еще не были с ним дружны. Теперь Миша пожалел о своем выборе. Лучше бы он был сейчас с Ронни или хотя бы с Марусей.
Вот что: надо позвать Марусю!
Миша вскочил, но гром загремел снова, и снова засверкали молнии. Одна, другая, третья… Мальчику показалось, что тучи, словно змеи, сгустились перед его окном и выпустили вниз все свои горящие жала. Он ни разу не видел столько молний подряд. Почему же Маруся сама не идет к нему? Мама уже давно была бы с ним рядом. Почему у него больше нет мамы? Как с ней было хорошо!
«Мамочка, мамочка, мамочка», — зашептал Миша, накрывшись одеялом с головой и сжавшись в комочек. И вдруг ему показалось, что он точно так же бормотал уже когда-то, а за окном гремел гром. Словно точно такая же гроза уже однажды была в его жизни. Или она ему снилась? Снилось, как он проснулся и так же задрожал, когда в окне возникли всполохи и рядом, над крышей, загремело так, что, казалось, их огромный девятиэтажный дом возьмет и развалится на части? А рядом, на кроватке, с ним сидела мама, держала его за руку и гладила по голове.
«Такой сильной грозы я еще никогда не видела, — говорила она. — Но ты не бойся, над каждым домом установлены громоотводы, вернее сказать, молниеотводы, и поэтому никакие молнии нам с тобой не страшны. И вообще, пока мы вдвоем, нам нечего бояться».
А потом хлынул ливень. Дождь барабанил по балкону и подоконникам, бил в стекла, словно гроза хотела их перехитрить и хотя бы таким образом проникнуть к ним в дом. И мама встала и еще раз проверила, хорошо ли закрыты окна их квартиры. А потом предложила сыну почитать его любимую книжку про Винни-Пуха. Гром постепенно отдалился, и под убаюкивающий шум дождя и успокаивающий мамин голос мальчик тогда спокойно уснул.
Миша открыл глаза. Нет, все это ему вовсе не снилось. Все это было на самом деле. Когда только? И почему он об этом забыл?
Полежав с закрытыми ушами и зажмуренными глазами, Миша осторожно откинул одеяло. Затем, набравшись храбрости, встал и подошел к окну, чтобы закрыть его поплотнее, как это когда-то сделала его мама. Интересно, почему оно открыто? Он вспомнил, что Маруся на ночь опускала жалюзи. И сам он поливал Машин цветок уже у закрытого окна.
Мальчик посмотрел вверх, на тучи, но вместо них увидел где-то сбоку большую круглую луну. И кроме этой луны и подавленных ее светом тусклых звезд, на небе ничего не было. Не только грозовых туч, но и ни единого облачка. Но ведь гроза бывает тогда, когда собираются тучи, а потом идет дождь? А почему в доме никто не проснулся от грома?
Миша тихо-тихо прокрался в комнату Маруси. Она спала. В других комнатах тоже царила тишина.
