Рома, купи мне, пожалуйста, на Горбушке «Пепел и алмаз», — на другое утро попросила Валерия Михайловна. Ромка сморщился:
— А что это?
— Это мой любимый фильм моего любимого режиссера Анджея Вайды. Старый, черно-белый, но от этого не менее прекрасный.
— Со Збигневом Цибульским в главной роли, — подхватила Эля. — Я тоже люблю этот польский фильм.
— А я вообще все фильмы Вайды люблю, а этот больше всех. А музыка там какая!
— Ладно, уговорила, — протянул Ромка руку. — Деньги давай.
— А тебе-то что надо на нашей Горбушке? — спросил он Элю, когда они вышли из машины и вместе с вытекающей из близлежащего метро толпой направились к многочисленным, расположенным рядами лоткам с видео-, аудиокассетами, компакт-дисками, пластинками. И еще новенькими мобильными телефонами. И еще допотопными виниловыми пластинками. И еще… Впрочем, чего только нет на Горбушке! Даже просто смотреть на все это — и то удовольствие. Но в Америке, говорят, это все есть. Мама тоже так утверждала лет пять тому назад, после того как съездила к Эле в гости в Лос-Анджелес.
— Того, что мне надо, у нас нет, — ответила Эля, направляясь к лоткам.
— И таких фильмов тоже? — поразилась Лешка, увидев, что она внимательно рассматривает очередную комедию с Джимом Керри.
— Разумеется, этот фильм у нас есть, — с задумчивым видом сказала американка. — Только вот в Америке он появился совсем недавно. И хотелось бы узнать, почему он продается и у вас тоже.
Лешка ее не поняла.
— А что в этом такого? У вас приобрели, у нас размножили.
— Слишком быстро приобрели, — усмехнулась Эля. — Значит, пиратская кассета.
— И что? — пожала плечами девочка. — Не знаешь, что ли, что здесь половина всех кассет и дисков — пиратские. А может, и больше.
Эля вздохнула.
— Я знаю.
— Ты что же, собираешься пиратскую фирму найти и привлечь ее к ответу? — удивился Ромка. — Ага, значит, ты занялась детективными расследованиями. Тебе, наверное, помощь нужна? — тут же загорелся он.
— Не совсем так. И помогать мне вовсе не надо. Я не детектив и никакую подпольную фирму искать не собираюсь. К тому же вряд ли на кассете ее настоящие координаты напечатаны. Уверена, что и адреса, и телефоны здесь вымышленные. Дело не в том. Просто фирма-поставщик в Америке теперь будет вынуждена снизить цену на эти кассеты.
— Почему?
— Потому что они уже наводнили ваш рынок, вот почему.
— А тебя послали искать такие кассеты, да?
— Не совсем так, но что-то вроде этого, — ответила Эля.
Она купила несколько пиратских кассет, штук пять понравившихся ей компакт-дисков, достала из сумки большой пластиковый пакет, сложила в него покупки и пошла дальше, продолжая внимательно рассматривать содержимое лотков.
Ромка на Горбушке не впервые, но с Элей и здесь интереснее, чем с другими. Побродив по рядам, они зашли в кафе, накупили там пирожных, напились пепси, затем рассмотрели майки, на которых по заказу делались любые надписи или картинки. А еще Эля встретила там много своих киношных знакомых. Среди них даже актер из известного, только что нашумевшего фильма, — совсем молодой парень. Лешка так и уставилась на него во все глаза, а он вдруг протянул ей горсть орешков, подмигнул и двинулся вперед, куда-то вдоль лотков, видимо, кого-то высматривал.
А потом Ромка захотел съесть еще и сосиску в булке. Сосиска такая аппетитная, большая, а продавщица в белом халате, торгующая этой вкуснотой, усекла Ромкин взгляд и, вложив сосиску в самую большую булку, призывно ему улыбнулась. Он просительно заглянул Эле в глаза.
— Ты еще и хот-дог хочешь? — догадалась она.
Ромка молча кивнул, не отрывая взгляда от чудесной еды. Эля протянула тетке деньги. А та спросила Ромку, чем ему полить сосиску: кетчупом, горчицей или майонезом.
Сделать выбор оказалось слишком трудно, и поэтому Ромка сказал продавщице:
— Всем.
И тут же запихнул в рот чуть ли не половину вожделенного угощения, словно только что не слопал сразу три пирожных.
— Держись теперь от меня подальше, — недовольно покосилась на него Лешка, глядя на его замазанные майонезом руки и обляпанный кетчупом подбородок. — И вообще тебе бы не мешало умыться.
Рот у Ромки был забит, но кивком головы он указал ей на один из огромных плакатов, украшавших Горбушку, а тот гласил: «Моется тот, кто не умеет чесаться». Лешка фыркнула.
А Эля подошла к лотку и увидела еще одну кассету.
— Ой, мне же с директором этой фирмы связаться надо, — сказала она продавцу. — Не подскажете ли его телефон?
— Телефон на кассете, — ответил тот. Эля взяла кассету в руки.
— Что за фильм? — поинтересовался дожевавший свою сосиску Ромка, бесцеремонно выхватывая кассету из ее рук. На краю светлой коробки от его грязных пальцев тотчас же расплылось большое жирное пятно.
— Гляди, что ты наделал, — с возмущением толкнула его в бок Лешка.
— Ой, — спохватился Ромка. Он поскреб пятно, от чего оно стало еще больше, и виновато посмотрел на Элю. — Я, честное слово, не хотел. Что же теперь делать, а?
— Чесаться, — съязвила сестра. — Чтобы чистым стать.
Ромка смутился и быстренько вытер руки о свои джинсы. А затем тронул Элю за рукав и, как маленький, заглянул ей в глаза.
— Извини, пожалуйста, а? Я больше так не буду.
Эля молча протянула продавцу деньги, положила кассету в свой пакет, а затем повернулась к Ромке и легонько щелкнула его по затылку.
— Ты мне недавно «Юности честное зерцало» цитировал, а сам его как следует не изучил. А должен бы, как младой отрок, знать творческие наставления Якова Брюса, одобренные самим Петром Первым. Например, такие, как: «умой руки», «не жри, как свинья, и не дуй, чтобы везде брызгало…» — и тому подобные. Жаль, что такую прекрасную книгу давно не переиздавали, она бы многим пригодилась. А кассета эта мне еще понадобится. Она лицензионная, и мне с этой фирмой действительно надо связаться. Телефон ее здесь напечатан, к счастью, настоящий.
Потом, с большим трудом, они нашли и заказанный Валерией Михайловной «Пепел и алмаз». Вместе с другим вайдовским фильмом «Пепел» тоже оказался на лицензионной кассете.
— Тебе помочь? — спросил Ромка, пытаясь забрать у Эли потолстевший пакет, чтобы хоть как-то загладить свою вину.
— Мне не тяжело, — ответила Эля. — Тебе еще найдется работа.
— А мы теперь в Медведково, да?
— Кошку же надо накормить, — сказала девочка, вспомнив о томившейся в одиночестве желтоглазой красавице.
— И потом, мы еще не все там убрали, — напомнила Эля.
Ромка и сам хотел поскорее еще раз обследовать квартиру, но при таких ее словах сразу скис. Заметив это, она сказала:
— Работы осталось там чуть-чуть. — И предложила: — Давайте по дороге зайдем в магазин, купим еще еды для кошки, чтобы потом прямо к дому подъехать.
Оставив Ромку в пойманных на дороге «Жигулях», Лешка с Элей зашли в продовольственный магазин, где имелся отдел с собачьей и кошачьей едой. Лешка попросила Элю купить большой пакет «Фрискаса» и небольшую устойчивую мисочку, чтобы заменить ею тот грязный горшок, из которого до сих пор ела кошка.
В квартире по-прежнему было неуютно без хозяйки, и девочка пожалела бедную кошку, которая, словно жалуясь, что осталась совсем одна, потерлась о ее ноги.
— Кисонька, — ласково сказала девочка и погладила ее по густой мягкой шерсти, а кошка вдруг, как собака, лизнула ее руку. Носик у нее холодный, а язычок оказался горячее, чем у Дика. Кошек у Лешки никогда не было, и она даже не подозревала, что эти зверьки тоже способны на благодарность. «Жаль, что я не могу взять ее с собой, — подумала девочка. — , Можно себе представить, как отнесется Дик к такой гостье, а уж от Ромкиного Попки и вовсе не дождешься восторга».
Она достала из сумки новую мисочку, положила в нее из пакета горсть «Фрискаса» и сказала:
— На, Кисонька, ешь.
Кошка обнюхала незнакомую еду, а потом захрустела ею. Видно, «Фрискас» ей пришелся по вкусу.
Лешка подняла с пола старый грязный горшок, служивший кошке миской, хотела сунуть в мусорное ведро, а потом решила, что выбрасывать его еще рано. Ведь если эту грубую посудину, вылепленную из неровной, кустарно обожженной глины, хорошенько отмыть, то в нем отлично проявится белая лилия — цветок, достойный королевских особ. Так охарактеризовала это растение ее одноклассница Светка, подарив Лешке луковицу, чтобы подруга весной посадила цветок на своем балконе.
Подумав о прекрасных лилиях и других растениях, какие летом с ее помощью преобразят их дом, вспомнив об отростке кактуса, давно ждущем своей участи на ее подоконнике, она обратила внимание на имеющиеся в квартире комнатные цветы. На окне стояли четыре цветочных горшка, в двух из них цвела герань: в одном — белая, в другом — красная; еще из одного торчали во все стороны жирные колючие листья алоэ. В четвертом зелеными, розовыми и бордовыми красками полыхала крапива: так называет эту домашнюю траву тетя Валя, их соседка с седьмого этажа, а настоящего названия этого цветка Лешка не знает. Еще один цветок, вернее дерево, стоял на полу: в пластиковом ведре росла большая финиковая пальма. Лешкина бабушка тоже держала такие пальмы, целых три, причем она вырастила деревца сама из финиковых косточек. Наверное, и Софья Яковлевна когда-то давно сажала в землю косточку и терпеливо ждала, когда из нее проглянет первый зеленый росточек.
Рядом с цветами на подоконнике разместились пластиковые бутылки, в них предусмотрительная хозяйка отстаивала воду для полива.
Лешка полила цветы и снова наполнила бутылки водой.
— Эля, не забудь вот эту маленькую подушку с собой в больницу взять, — вспомнила она слова соседки. — Софья Яковлевна с ней всегда спит.
— Хорошо, отвезу, — Эля положила подушку в свой пакет с приобретенными на Горбушке кассетами.
Ромка в это время понес на мусорку очередную порцию хлама. Но, прежде чем его выбросить, он тщательно исследовал каждую коробочку, пакетик и даже скомканные бумажки прихваченным с собой металлоискателем. Возле мусорных ящиков он внимательно огляделся по сторонам: не встретит ли он снова здесь бомжа в новеньких американских кроссовках? Увы, сегодня бомж на помойке отсутствовал. А когда Ромка вернулся назад, Лешка с Элей уже собрались уходить. Кошка, как гостеприимная хозяйка, проводила их до самой двери. Эля уже вставила ключ в замочную скважину, но Ромка ее остановил:
— Дай-ка мне ключ, пожалуйста. Мне в одно место надо. Вы идите, я вас догоню.
Но вместо туалета он направился к цветочным горшкам и, нацепив наушники, быстро поводил по ним медной петлей своего кустарного металлоискателя. Однако в горшках ни золота, ни серебра, ни вообще чего-либо металлического не обнаружилось. Таким же образом он обследовал матрас, подушки, книги, ножки столов и зеленую ширму. Все без толку. А перед железобетонными стенами, полами и потолком его прибор бессилен.
