чтобы не замочить. «Прима» сюда аккурат встает. Я хоть и не курю, а помню.
С приятелем Петра Ивановича Еремеичем ребята были знакомы тоже. Старичок жил на Еловой улице и летом, как правило, сдавал половину своего дома заезжим москвичам.
Ромка с ураганной быстротой подался вперед.
— А когда вы у него в последний раз видели этот портсигар? Давно?
Петр Иванович задумался снова.
— Давно. Наверное, с год тому назад. Вот эти буковки я хорошо запомнил, — указал он на овал с нерусскими инициалами на обратной стороне портсигара.
— А откуда он у него, не знаете? Ваш Еремеич на войне был?
— На войне он не был и где его взял, не знаю, помню только, что он называл его фамильным и очень им дорожил. Так и говорил, что эта вещь для него дороже любых сокровищ.
Ромка протянул руку, выхватил наконец у Петра Ивановича свой портсигар, быстро спрятал его в карман и, успокоившись, спросил:
— А где сейчас ваш Еремеич, дома?
— Кто его знает? Мы с ним позавчера договорились вон у тех камышей рыбу удить, — бывший милиционер указал куда-то вдаль. — Я на зорьке прибыл, а его до сих пор нет. Забыл, должно быть, о нашем договоре или приболел.
— А раньше он вас никогда не подводил?
— Не помню такого. — Петр Иванович поставил кружку на клеенку. — Спасибо за бутерброды. Мне пора на работу.
А как же картошка? — остановила старика Лешка.
— Обойдусь, ее долго ждать.
Петр Иванович тяжело поднялся, влез в свою лодку и, пожелав друзьям хорошего отдыха, отплыл в полной уверенности, что у них все в порядке. А Ромка после его слов пришел в крайнее возбуждение:
— Вы поняли, что сокровища где-то есть и что они до сих пор не найдены?
— Почему это? — поднял брови Артем. Все это время он собирал вещи и не особенно прислушивался к их разговору.
— Потому что Еремеич этим портсигаром очень дорожил. А так как сама по себе эта вещь никакой ценности не представляет, то, значит, все дело в плане. Значит, Еремеич знает, где лежат эти сокровища, только по какой-то причине их еще не откопал.
— И по какой же? Глупей тебя, что ли? — усмехнулась Катька.
— Не знаю по какой. Еремеич мужик неплохой, надо у него у самого об этом спросить.
— И портсигар ему отдать, — сказала Лешка.
— Отдать? — опешил Ромка.
— Конечно. Петр Иванович ему все равно скажет, что он у тебя.
— Успеется, — заартачился Ромка. — Он что, прямо сейчас к нему докладываться побежит? Но если, конечно, проговорится, тогда придется.
Юный сыщик еще раз сбегал туда, где нашлась Катька, но не обнаружил никаких следов напавшего на нее злоумышленника. Заодно поискал тайник: пока Катька не поднялась, делать было все равно нечего. Но никаких кладов так и не нашел, как ни пыхтел над своим металлоискателем.
А потом испеклась картошка, и жалко было оставлять ее несъеденной. Как Катька ни отнекивалась, они напихали в нее всякой еды, чтобы у нее прибавилось сил, и наконец отправились домой.
Обратный путь занял у них вдвое больше времени, так как у Катьки то и дело кружилась голова и поэтому приходилось останавливаться, чтобы дать ей передохнуть. Но если Лешку с Артемом больше всего заботило Катькино самочувствие, то Ромка, забывая о собственной безопасности, то и дело отрывал от руля руки и разводил их в стороны.
— Неужели на Катьку напал Олег? А зачем ему это надо? — вопрошал он и снова хватался за руль. Но никто не знал, что ему ответить.
Что касается Катьки, то ей следовало отдать должное. Держалась она мужественно и, лишь подъехав к калитке, слезла с велосипеда и уцепилась за забор — не только ехать, но и идти дальше она уже не могла. Тем не менее кое-как добрела до комнаты, с помощью Лешки переоделась и свалилась на кровать.
Лешка тоже решила сменить одежду. Когда она сняла с себя шорты, на пол что-то упало и чуть слышно звякнуло. Нагнувшись, Лешка пошарила под столом и выудила маленький, блестящий, как рыбка- малек, ключик. Тот самый, который она подобрала в траве, когда Артем понес Катьку к костру. Лешка повертела ключиком перед Катькиным лицом.
— Твой?
Подруга приоткрыла глаза.
— Впервые вижу.
«Тогда это очень важная улика», — подумала Лешка и положила ключик в карман, собираясь немедленно показать его Ромке с Артемом. Но не успела она выйти за дверь, как в комнате появилась Нина Сергеевна с телефонной трубкой в руках. На линии были две мамы сразу, их с Ромкой и Катькина, и обе желали знать, как живется на даче их детям.
— У нас все замечательно, — сказала Лешка и передала трубку подруге. Катька самым бодрым голосом объявила, что живут они прекрасно, лучше и быть и может, а когда Нина Сергеевна ушла, вновь бессильно откинулась на подушки.
— Лешка, ты идешь с нами? — закричал Ромка.
— А ужин? — спросила Нина Сергеевна.
— Мы в лесу ели.
— А почему Катя легла?
— Катька на велике ездить не умеет, потому и устала.
Нина Сергеевна вновь вошла в комнату, с большим подозрением осмотрела так рано улегшуюся спать Катьку, перевела глаза на неестественно возбужденного Ромку.
— Куда вы собрались?
— Просто погулять, — сказал подоспевший Артем, а Ромка дернул сестру за руку.
— Лешка, давай скорее.
Нина Сергеевна недоверчиво покачала головой и пошла к себе. А Лешка нерешительно посмотрела на подругу.
— Иди с ними, — сказала Катька и зажмурилась. — Я все равно сейчас усну.
Чмокнув подружку в щеку, Лешка побежала за ребятами и в этой бестолковой суете совсем забыла о маленьком ключике в своем кармане.
Глава VII ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЕРЕМЕИЧА
— Первым делом — к Алле, — распорядился Ромка. — Вернем ей велик и поговорим об Олеге.
Алла с сестренкой сидели во дворе и рассматривали какую-то книжку.
— Привет, Златовласка. Что читаем? — привалив велосипед к сараю, спросил Артем.
— Страшилку про жуткого оборотня, — ответила Кристина. — Представляешь, очень красивая женщина оказывается огромной черной змеей. Хочешь посмотреть картинки? Со страху умрешь.
Артем полистал книжку и вернул ее девочке.
— Читай сама, только не на ночь, а то приснится плохой сон.
— А я ничего не боюсь, — ответила Кристина и с книжкой под мышкой вприпрыжку унеслась в дом, а Артем с Ромкой пристроились рядом с Аллой на скамейке. Нашлось место и для Лешки. Ромка увидел на скамье мобильный телефон и спросил:
— Олег звонил?
— Нет еще.
