– Сядьте, пожалуйста, – строго попросила подоспевшая стюардесса, – мы взлетаем.
– Конечно! Простите! – вскрикнула девица, – ах! Я сажусь! Но Билл – лапочка! Чудо-природы! Инфернальное!
«Сама ты инфернальное чудо природы, – подумала я, разглядывая кончики ее ушей, торчавшие из распущенных волос, – похожа на эльфа».
Я мысленно сделала ее набросок в стиле манга. А Эльфиня тем временем толкнула толстушку в бок и завопила:
– А ты бы согласилась, если бы Билл предложил тебе...
Дальнейшие ее слова заглушил шум двигателя. Самолет набирал скорость. Но я заметила, как покраснела бедная толстушка, оглядываясь, думая, что слова Эльфини услышаны, и пробормотала:
– Вот дура-то!
– Просто она без комплексов, – заметила из-под журнала Ника, – в отличие от некоторых.
– И какие же у меня комплексы?!
– Мания преследования, например, – сказала Ника, – валишь свои мистейки на каких-то оборотней!
Я даже не стала поправлять ее, что не «мистейки», а «ошибки». Я в этот момент так разозлилась на Нику, что готова была пересесть даже к оборотню. Он, по крайней мере, был мною заинтересован. А вот Нике дороже какая-то дура с торчащими ушами.
Поэтому взлетали мы в гробовом молчании. И ели тоже. Правда, я все-таки иногда поглядывала на Никин поднос. К моему изумлению, она съела все подчистую, даже черствую булочку и сырок «Дружба». И чего ее мама волновалась?! Никаким голодом и не пахло!
Зато мне кусок в горло не лез. Не только из-за ссоры с Никой. А еще потому, что на меня каждые пять минут оглядывался оборотень. Он достал книгу и нацепил очки в толстой черной оправе, как у Моби. Сам его взгляд тоже напоминал Моби – странный, чуть угрюмый и внимательный. Во время завтрака его заслонял дядька в белом свитере, сидящий в среднем ряду, особенно, когда склонялся над своим подносом, но после еды дядька откинулся на кресло и захрапел, и теперь ничто не мешало оборотню беспрепятственно меня разглядывать. Хотя при этом у него на коленях была раскрытая книга, но он в нее даже не смотрел.
– Да что ему нужно? – возмутилась я, чуть не пролив на рюкзак апельсиновый сок из пластикового стаканчика.
– А ты пойди и спроси, – сказала Ника, – слабо?
– Куда мне – у меня же комплексы.
– Я и говорю, – кивнула она.
Я подавила очередной приступ ярости и встала. Ладно. Сейчас я докажу заносчивой Нике, что нет у меня никаких комплексов. Я двинулась к проходу между рядами. Обогнула средний ряд, подошла к креслу оборотня. Глянула на Нику, но она смотрела в иллюминатор и с равнодушным видом обмахивала себя журналом, как веером.
Зато оборотень глядел во все глаза. Хоть очки снял и захлопнул книгу, которую читал.
– Извините, – начала я, – но мне не нравится, что вы на меня так смотрите!
Тетенька в розовой кофте, похожая на Нюшу из «Смешариков», тоже обмахивающаяся журналом, с интересом посмотрела на меня, а потом – на него. А парень, покраснев, подался вперед и сказал:
– Quoi? Je ne parle pas russe.
– О, – опешила я.
Как-то мне не пришло в голову, что он может быть французом. А французского я не знаю.
Я обернулась на Нику, чтобы взглядом попросить о помощи, но ее в кресле не было! А была она возле той самой дуры в школьной форме, возле этой глупой Эльфини, которая опять встала на колени, как только над выходом погасла табличка «пристегнуть ремни».
Нависая над креслом Эльфини, Ника со смехом говорила ей:
– Тебе нравится Билл? А мне больше...
– Они же близнецы, – удивлялась толстая соседка, и Ника с Эльфиней покатывались от хохота, что та повелась на шутку.
– Merci, que vous etes approches. J’ai vous juste demande[4], – забормотал француз-оборотень, а может, и не оборотень, как вдруг я заметила тележку.
Стюардесса сначала катила ее по проходу, собирая по дороге пустые подносы и коробочки от ланча, но потом тележка вдруг вырвалась у нее из рук и покатилась по проходу! В моей голове пронеслась картинка из детства – как в парке убежала лошадка, катающая тележки, и за ней долго гонялись девочки-наездницы, пока лошадка не сбила с ног какого-то старичка.
Я проследила взглядом траекторию движения тележки и с ужасом заметила, что на пути у нее – только Ника, согнувшаяся над креслом Эльфини.
– Ника!
Но нет, она не слышала, потому что в ее ухо проклятая Эльфиня воткнула наушник!
– Ника! Берегись!
Я металась между креслами. Я не успею! Пока буду обходить средний ряд по проходу, тележка уже врежется в Нику! Почему никто не оттолкнет ее или не крикнет! Стюардесса что-то громко говорила, но Ника не слышала.
Тогда я подбежала к креслам, на которых сидел дядька в белом свитере с семейством, уперлась руками в спинки кресел и неожиданно перемахнула через дядькину жену и его ребенка, приземлившись на колени к главе семейства.
– Эй, в чем дело? – закричал он.
Не обращая на него внимания, я выставила ноги, уперев их в противоположное кресло, и прямо в мои колени со всего размаха врезалась тележка. Бамс!
Ох, как больно!
Но я выдохнула с облегчением. Я отделаюсь синяками, а вот Нике, такой худенькой от анорексии, досталось бы гораздо сильнее! Подбежал бортпроводник, откатил тележку. Какая-то тетенька помогла мне перебраться с дядькиных коленей на свое место.
Все затихли. И вдруг – зааплодировали.
– Что? Приземлились? – громко прокряхтела старушка, проснувшись.
Тут все захохотали и снова захлопали. Мне все улыбались, даже дядька в белом свитере, хотя он морщился и потирал колени, и его жена, хоть я и прыгнула на колени к ее мужу, и стюардессы, хотя лица у них все еще были испуганные (видно, не все у них, бедолаг, по плану идет), и оборотень (ну еще бы), а самое главное – Ника. Пару секунд она испуганно смотрела на меня, а потом подбежала, села на корточки и попыталась поднять мне штанину.
– Успокойся, хани, со мной все в порядке, – сказала я, улыбаясь изо всех сил, хотя мне было ужасно больно.
– You are my hero![5] – провозгласила Ника и, подскочив, бросилась ко мне на шею.
Стюардесса, упустившая тележку, подбежала с извинениями, но ее слов не было слышно – так громко все мне кричали и хлопали. Эльфиня стояла на коленях на своем кресле и скандировала: «Какая же ты ЛАПОЧКА!»
А я снова глянула на дядьку, потирающего колени, и вспомнила того парня, который легко перепрыгивал через сумки. Если бы я научилась так владеть своим телом... Наверняка ведь можно этому научиться! Я раньше совсем не дружила со спортом, а вот Зет приучил меня к йоге, и теперь... Тьфу ты! Надо забыть этого Зета с его йогой!
Я тряхнула головой и улыбнулась Нике. Главное – она не сердится.
Глава 4,
в которой не без потерь мы добираемся до колючего домика
Наконец мы выскочили из самолета в аэропорту Шарля де Голля, написали по эсэмэске родителям о своем благополучном приземлении и побежали искать багажное отделение. Это оказалось не таким-то простым делом! В зале было несколько выходов конвейерной ленты, но у каждой на табло высвечивалось: «Багаж из Мадрида».
– Пять лент, – посчитала Ника, – и все выкатывают багаж испанцев?! Тут, что ли, футбольная команда
