– А Сонечка просила поблагодарить вас за то, что убедили меня выставить в галерее не подлинник, а копию ее картины. Я, кстати, сейчас к ней в больницу еду. Хотите со мной? Часы приемные, и к ней уже всех пускают. Сами ей все и расскажете.
– Конечно, хотим! – Лешка обернулась к брату: – Рома, а ты сможешь дойти?
– До тачки-то? Запросто. – Ромка довольно бодро вскочил с дивана. – Только благодарить нас не за что, ничего мы толком не сделали и злодейку не вычислили.
Знаменитая ныне художница полулежала, опираясь на подушки. Возле нее стояла отключенная капельница и еще какие-то приборы, но Софья улыбалась, и Лешке очень понравилось ее открытое лицо с широко расставленными карими глазами, контрастирующими с густыми светлыми волосами.
Арина поставила в вазу большую пунцовую розу, выложила на тумбочку фрукты. Для Ромки нашелся стул, а Лешка с Ариной умудрились поместиться на краешке узкой кровати.
– Это, как ты догадываешься, и есть мои друзья Рома и Оля, – представила Арина брата с сестрой своей подруге. – Они вчера были в гостях у Анастасии Андреевны. Я и сама не знала, что новая помощница Павла – та самая Старилова, твой любимый педагог.
– Она вам привет передает, а сама сегодня в Брест к родственникам уезжает, а как вернется, к вам придет, – вставил Ромка.
– Она мне звонила, – снова улыбнулась Софья. – Я ее очень люблю, Анастасия Андреевна – золотой человек.
– Они мне всю дорогу об этом твердили, – сказала Арина и обратилась к Ромке: – Но как вы оказались у нее дома? И что у тебя с руками?
Брат с сестрой переглянулись.
– Чего уж тут скрывать! – прошептал Ромка. – Давай расскажем.
И они выложили подругам историю «разоблачения» Анастасии Андреевны, начав с того момента, как Ромка пришел к выводу, что новая помощница Павла Петровича и есть та самая элегантная самозванка, о которой им сообщила Оля, а толстой только прикидывается. И как он разработал план прощупывания ее боков, и худо-бедно они его осуществили. Но поскольку при всех стараниях и ухищрениях добраться до ее тела им так и не удалось, то подозрение никуда не делось, а после подмены еще одной картины, наоборот, лишь усилилось. И как потом Ромка уговорил Олю съездить в галерею взглянуть на Анастасию Андреевну, а Лешка осталась на Арбате продавать картины, причем проделала она это просто отлично, заработав кучу денег. А вот Ромке с девушкой Олей не повезло: помощницы Павла Петровича на месте не оказалось. Поэтому им с Лешкой пришлось ехать к ней домой, и вот там-то Ромка и умудрился упасть с балкона. Но своего они все-таки добились, Анастасию Андреевну ущипнули, и выяснилось, что никакая она не преступница и никаких картин не похищала. И мама их то же самое подтвердила. А еще они поняли, что тетка она, в общем-то, очень хорошая и добрая.
Арина хохотала от всей души, а Софье от смеха чуть не стало плохо. Она прижала к животу забинтованную руку и взмолилась:
– Хватит, ну пожалуйста, не могу больше! Мне же больно смеяться.
– Вам смешно, – недовольно нахмурился Ромка, – а надо плакать. Ведь мы так и не нашли ту элегантную тетку, которая косит под Инну Николаевну. Может, все-таки это Игорь? Не сам, конечно, а с какой-нибудь своей подругой. Он один там в компьютерах сечет, и возможностей у него больше всех было.
Но Арина лишь махнула рукой:
– Чепуха, Игорь хороший парень.
А Софья сдвинула брови:
– Расскажите-ка мне поподробнее об этой неуловимой мошеннице.
– Да мы ее только по Олиным рассказам себе представляем. Худая, элегантная, хорошо одетая, сильно накрашенная, пожилая, с маленьким шрамом на лбу, – отчеканила Лешка. – Ну, и еще она художница.
– И с вами, наверно, знакома, поскольку в вашей манере рисует, – подсказал Ромка и попросил: – Вспомните, пожалуйста, всех своих пожилых и элегантных знакомых.
– Со шрамом, пожилая, рисует… – Софья задумалась. – Под твое описание разве что Оксанина мать подходит, Татьяна Яковлевна. Но как бы она могла незаметно сделать копию и подменить картину? Нет, этот вариант отпадает.
– А где она живет? – насторожился Ромка.
– Не знаю. Она некоторое время назад обменяла свою квартиру, и новый ее адрес мне неизвестен. Погодите-ка. Ариша, подай мне, пожалуйста, карандаш и бумагу.
Арина нашла в тумбочке большой альбом, открыла его и поднесла Софье. Художница, с трудом удерживая карандаш пальцами левой руки – правая у нее пока находилась без движения, – тем не менее умудрилась довольно быстро набросать портрет пожилой женщины с глубоко посаженными пронзительными глазами и гордо поднятой головой. Такая царственная осанка была разве что у Анны Ахматовой: Лешка не раз видела ее фотографии в маминых поэтических сборниках.
– Вот это, – сказала Софья, – мать Оксаны Ермаченко. А больше я никого не могу припомнить.
Рисунок дался художнице с трудом, и она, побледнев, откинулась на подушки. Лешка взяла у Арины альбом.
– Кого-то она мне напоминает. Рома, а тебе?
Ее брат мельком взглянул на лист и мотнул головой:
– Мне – нет.
– Ой, а я ее где-то видела, и совсем недавно. Вот где только?
Лешка вертела портрет и так, и эдак. К ней подключилась Арина и внимательно вгляделась в рисунок.
– Мне кажется, я тоже ее знаю. Но откуда?
Лешка стала вспоминать, она даже зажмурилась от усердия.
И вдруг перед ней всплыл вагон метро и в нем женщина с высоко поднятой головой, усаживающаяся на освободившееся место.
– Тетя Таня! – вскричала она.
– Ну да, тетя Таня, – устало кивнула Софья.
– А я и говорю: тетя Таня. Рома, это тетя Таня, понимаешь?!
Ромка схватил альбом.
– Думаешь, эта старая клюшка… А… постой, вообще что-то есть. Арина, глянь, как она похожа на уборщицу тетю Таню. Блин! И в самом деле, ведь тете Тане проще всех было заменить картину. Игорю, значит, она свое ведро подсунула, а Анастасия Андреевна уже ушла. Вот она комп и заткнула – небось прекрасно знает, как с ним обращаться, потом к мольберту кинулась – и все дела. И копию могла без труда сделать и хранить ее в своей подсобке.
– А ведь там наша Катька какую-то подозрительную картину видела. И на пожаре тетя Таня была, огонь тушить помогала, – тут же вспомнила Лешка.
– Зуб даю, она сама его и подстроила. – Ромка резво вскочил и, корчась от боли в коленке, достал из сумки свой телефон.
– Павел Петрович, а тетя Таня на работе? – потыкав в кнопки, взволнованно спросил он.
– Нет ее и пару дней не будет. Приболела она, – ответил Богачев.
– Так. А скажите мне, пожалуйста, давно она у вас работает?
– Месяца два, наверное. А зачем она тебе вдруг понадобилась? – удивился Павел Петрович.
– А затем, что она и есть
– Значит, она еще не уехала? – побледнев еще больше, проговорила Софья. – Оксана говорила, что ее мать должна получить американскую визу и приехать к ней в Нью-Йорк.
– Вот оно что! Теперь вообще все понятно. И как мы ее сразу не вычислили?! Хотя как было догадаться? Она такой серой мышью прикинулась, никакой элегантностью от нее и не пахло. Только бы застать ее дома, только бы успеть!
Попрощавшись с больной, все трое ринулись к выходу.
