отбрасывая в сторону пустую бутылку, – а вот отец схватился за сердце. И я даже отвезла его в больницу, потому что заподозрила приступ. Однако мне позвонили оттуда вечером и сказали, что он сбежал! Я сразу догадалась, куда он отправился! Поэтому не следует меня упрекать в тщательно продуманном плане! Потому что его не было! Я просто защищала отца!
– И поэтому поехала к Варе, взяла у нее ключ от кафедры и взяла с собой Риту с Максом для прикрытия, – добавила я, – а когда обнаружила, что случилось на кафедре, то решила, что вина прекрасно ляжет на двух эмо-кидов!
– А как Генрих попал на кафедру? – спросила Лилия Леонтьевна ни у кого-то конкретно, так, в воздух.
– Я знаю как, – мрачно отозвалась Анна Семеновна, – он приходил ко мне тем вечером. Зашел спросить, как успехи Анжелы. А сегодня утром, после того как Гаянэ изложила мне свою теорию, я проверила, на месте ли ключ от кафедры. Ключ был на месте, только это не тот ключ. Генрих подменил его в тот вечер, когда собирался на кафедру. А вот откуда он узнал код сейфа?
– Вы думаете, его так сложно было подобрать? – язвительно сказала Анжела, – он же хорошо знал нашу самовлюбленную заведующую! Какой еще может быть код, если не дата ее рождения?!
– Слушайте, Анжела, раз вы взялись все объяснять, – воодушевилась я, – так скажите, кто пустил вашего отца в корпус так поздно? – спросила я, и тут Анжела сломалась. Она закрыла лицо руками и закричала:
– Хватит! Перестаньте! Мне противно все это слушать!
Развернулась и побежала прочь. Ботаник проговорил:
– Прости, Гайчонок, не смогу тебя прокатить на байке, мне надо проводить кузину домой.
– Мы тоже пойдем, – сказала Анна Семеновна и взяла под руку Лилию Леонтьевну.
Та не сказала ничего. Просто молча повиновалась. Так они и потопали к своему первому гуманитарному.
Я повернулась к Зету. Он вытащил наушники из ушей.
– Ты что, так и слушал Шопена всю дорогу? – возмущенно спросила я.
– Нет. Я переключил на Грига. «В пещере горного короля». «Пер Гюнт» очень хорошо аккомпанировал вашей встрече. Вот, послушай!
После нескольких секунд громкой воинственной музыки я заметила:
– А драки так и не было!
– Сейчас будет, – успокаивающе сказал Зет.
– В смысле? – опешила я, и у меня вывалился наушник.
– А вот!
И он указал на Макса, который несся к нам вдоль футбольного поля со стороны общаги.
– А-а! – кричал он издалека, – попались, ворюги! Отдавайте кассету!
Он налетел так стремительно, что я испугалась. С размаху он двинул Зету под дых.
Я ахнула. Но Зет даже не шелохнулся.
– Прекрати! – крикнула я Максу, – оставь нас в покое!
– Разбежалась, – ответил Макс и ударил снова.
Зет усмехнулся и вдруг схватил Макса за кисть, сжав большой и средний пальцы.
– Эй, одурел! – завопил Макс, – больно! Пусти!
Зет выкрутил ему кисть, а потом, обняв, будто для танца, кинул Макса на газон. Тот со стоном выдернул руку и попытался пнуть Прозрачного под колено ногой. Зет отскочил в сторону, ухватил ноги Макса и перевернул его на живот. Согнув Максу ноги, он придавил одну коленом и выкрутил пятку. Макс заорал.
– Еще двадцать секунд, и нога сломана, – тихо сказал Зет, – ты готов нас слушать?
– Нет! Ворюга! Гад!
– Ты готов нас слушать?
– Ай... да...
– Так вот. Кассету у тебя изъял не я. Но забрали ее для дела. Чтобы оправдать невиновного. Мы готовы тебе ее вернуть.
– Да можете подавиться, – вдруг спокойным голосом произнес Макс, – плевал я на этот клип. Мне важно было, чтобы меня виноватым не сделали.
– Ну, тогда мы оставим кассету себе, – торопливо сказала я.
Я не горела желанием снова встречаться с Максом и передавать кассету от его камеры. Зет кивнул и выпустил Макса. Тот вскочил на ноги. «Они бы хорошую пару с Анжелой составили, – подумала я, – команда людей, которые готовы сжечь нас взглядом». Макс шагнул ко мне, но Зет схватил его за кисть и сказал:
– Есть не только болевые приемы. Но и удушающие.
– Психи! – буркнул Макс и сбежал.
– Что это было? – спросила я, глядя ему вслед.
– Баритсу. Тайная японская борьба. Ее приемы использовал Шерлок Холмс, когда скинул со скалы профессора Мориарти.
– Ну, хорош! – разозлилась я. – Я не Ботаник, но знаю, что баритсу вообще не существует. Это название сценаристы придумали. Исказили слово «джиу-джитсу».
– Тогда пусть это будет «джиу-джитсу», – согласился Зет, – проводить тебя до дома? Только не смотри на меня таким взглядом, как будто ты в меня влюбилась!
Глава 21,
в которой клубничная шарлотка все-таки немного подгорает
Мамочка расстаралась. У нее благополучно закончилась предзащита диссертации, а защита назначена только на май. Так что мамуля вспомнила, что она – жена и мать. И поэтому с утра шумела пылесосом, бегала по квартире с тряпкой, пыталась отобрать у меня футболки, чтобы постирать их (бедняга совсем забыла, что я давно стираю все сама). А потом она с таинственным видом скрылась на кухне и что-то там взбивала и смешивала. Мы с папой переглянулись, когда она нас позвала.
– Лучше бы уж докторской своей занималась, – вздохнул папа, плетясь на кухню, – тогда бы продукты не портила в таком количестве.
– Клубничная шарлотка! – объявила мама с торжественным видом, комкая в волнении фартук. – По рецепту еще десять минут должна провести в духовке.
– Надеюсь, не больше, – проворчал папа, усаживаясь за стол, – а не то Гая опоздает на занятие к Анне Семеновне.
Я вздохнула. Как жаль, что кончилось расследование. Во-первых, началась рутина. Во-вторых, у меня нет интересных новостей для Ники. А они ведь нужны ей постоянно, чтобы вызывать у нее интерес к жизни.
– Девять минут, – пробормотала мама, наклоняясь к духовке.
Папа знаком показал мне, чтобы я достала нам с ним из холодильника йогурты. Я открыла холодильник, но тут зазвонил телефон. Папа взял трубку.
– Анна Семеновна? Надеюсь, вы в добром здравии. Мы уже выезжаем на занятия. Что? Почему?
Я захлопнула холодильник и плюхнулась на табуретку.
– Да? Она говорила, конечно, но... Вы уверены? Что за молодой человек? Во сколько? Хм... Ну, если вы уверены... Благодарю.
Папа положил трубку. Вид у него был озадаченный.
– Пять минут, – прошептала мама, усаживаясь за стол рядом с ним.
– Йогурт будешь? – спросила я у папы.
– Что? Да-да, конечно. Слушай, звонил твой педагог.
– Я уже поняла. Она заболела?
– К счастью – нет. Но она звонила по поводу занятий. Она не хочет больше заниматься с тобой.
– Какой ужас, – пробормотала я, с трудом скрывая счастливую улыбку, – а почему?
– Не видит в тебе способностей к переводу, – огорченно сказал папа, – однако твоя слава художника- комиксиста дошла до молодого человека, который руководит Школой альтернативного рисунка. Этот молодой человек – ее бывший выпускник.
– Ее знакомый руководит ШАРом? – потрясенно спросила я.
