Отверженных», в память о тех временах, когда мы были слишком зависимы от крови и живой энергии, содержащейся в ней. Так и получилось, что с тех пор наш клан давно отказался от употребления крови разумных, нам достаточно изредка питаться кровью животных, обитающих в этом лесу. Да и отношение разумных рас Тарагона кардинально поменялось. Конечно, хватает и косых взглядов, особенно в маленьких деревнях очень сильны еще старые предрассудки. Однако в крупных городах вампиры имеют право появляться на общих основаниях, единственное ограничение — следящий браслет. В случае немотивированного нападения на мирных горожан браслет подает сигнал в Башню Магов, и такой нарушитель будет моментально казнен, в лучшем случае выдворен из города на руки полномочного представителя клана, для последующего суда. Но эту меру мы принимаем, так как можем понять опасения простых обывателей по отношению к нашей расе.
— Ладно, это все, конечно, очень интересно. Но, может быть, ты знаешь здесь недалеко какое-нибудь человеческое жилье? И прекрати наконец называть меня Хранительницей. У меня и нормальное свое имя имеется — Лика.
— Совсем-совсем рядом нет. Но вот если пройти по лесу напрямик, то одна деревушка будет неподалеку. Однако разумно ли идти ночью по лесу? Может, лучше дождаться утра, а утром мы двинемся в путь?
Припомнив все, что я когда-то читала про вампиров, решила поинтересоваться:
— Ты сказал, что вы теперь можете долго обходиться без крови, а как по отношению к солнечным лучам? Не по вредят ли они тебе, ведь сейчас днем достаточно жарко и солнечно, а ты, насколько я поняла, собрался меня сопровождать?
Парень ощутимо смутился.
— Ну… ты же Хранительница, а значит, можешь практически все. Я просто подумал, что, управляя различными потоками силы, ты могла бы, ну или хотя бы попробовала немножко мне помочь… Вернее та, предыдущая Хранительница, могла это делать, — поправился он, — И если бы Лика только попыталась…
— Как ты себе это представляешь, если я только что узнала, что являюсь какой-то Хранительницей, и никаких особых новых навыков в себе заметить еще не успела?
— Ну чисто теоретически, очень приблизительно, я могу попробовать объяснить тебе, как следует действовать. Ведь даже необученной Хранительнице бывают подвластны тонкие материи, и самое главное — это иметь желание помочь — Дакк замер, напряженно ожидая моего решения.
Сведения эти, конечно, очень занимательны, однако, вспомнив, как это чудо природы напало на меня какой-то час назад, я начала лихорадочно думать. Не такая уж я и дура. Надо как-то себя застраховать от подобных нападений на будущее. Подумаешь, что он мне здесь наболтал! Даже если все правда, а этого пока никто не подтвердил, то кто даст гарантию, что конкретно этот вампир не вынашивает ненормальных идей по переливу моей крови в какой-нибудь резервуар. И тут меня осенило!
— Слушай, чистокровный, а нет ли у вас какой-нибудь клятвы, через которую ты не смог бы переступить? А то, сам понимаешь, доверия к тебе у меня пока не больно-то много. Нет, это не значит, что я тебе совсем уж не доверяю, но поворачиваться спиной и уж тем более спокойно ложиться спать пока не могу. Вдруг лягу спать человеком, а проснусь с такими же красными глазками, как у тебя? А мне пока и свой цвет глаз очень нравится. Они у меня с рождения меняют цвет в зависимости от настроения: то темно- зеленые, то серые с зеленоватым отливом. В общем, красный цвет глаз как вариант меня совершенно не устраивает.
Дакк задумался. Я почти физически ощущала, как вертятся в его голове шестеренки.
— Ну почеши в своей шевелюре, может, какие умные мысли в твою молодую башку залезут! Давай думай быстрее, а то мне уже спать хочется. — И я демонстративно широко зевнула. Парень с тоской посмотрел на меня, но лично я помочь ему никак не могла. Обеспечение моей безопасности от клыкастого и глазастого злыдня — напервейшая задача на сегодняшний день (вернее, ночь). Я уже начала подумывать, что я буду делать, если молодой вампирчик ничего не выдаст. Задумавшись о возможных вариантах, я даже подпрыгнула от неожиданности, когда Дакк громко закричал:
— Есть! Я, кажется, вспомнил!
— Тьфу на тебя, кровосос несчастный! Так и до инфаркта довести можно. Давай, что ты там надумал.
— Роясь как-то в старых рукописях нашего клана, я нашел упоминание о ритуале принесения клятвы верности, эту клятву переступить ни один вампир не сможет. Иначе ему грозит медленная и мучительная смерть. — И, захлебываясь от возбуждения, Дакк начал тараторить: — Клятва должна быть принесена в ночь, когда высшее светило будет находиться в зените и войдет в полную свою силу. Сейчас именно такая ночь и есть.
Оказывается, в обычную ночь луна (или как там у них это называется?) выглядит практически обыкновенно, ну, может, имеет слегка розоватый, размытый ореол. И такой устрашающий вид, как сейчас, приобретает только на одну ночь за каждый цикл (их цикл — это где-то две недели в нашем понимании).
— Лика, ты примешь мою клятву верности? — По-моему, Дакк даже задержал дыхание в ожидании ответа.
Я пожала плечами:
— А почему бы и нет? Давай рассказывай, что там нужно делать?
Дакк вдруг исчез, а за моей спиной послышалось пыхтение и какая-то возня. Обернувшись, я увидела вампира, протягивающего мне на ладони какой-то предмет, отсвечивающий под луной ослепительно-белым. Приглядевшись, я невольно скривилась. Придурок приволок мне чей-то зуб, вернее, клык достаточно впечатляющих размеров.
— Господи, Дакк, где ты взял эту гадость?
— Это не гадость, это мой клык совершеннолетия! Только когда он отрастает, мы можем считаться взрослыми и готовыми к принятию самостоятельных решений. В манускрипте говорилось, что взрослый вампир, добровольно отдавший свой клык, становится собственным заложником. В случае нарушения клятвы начинают выпадать все зубы и вампир может умереть медленной, мучительной смертью от тривиального голода. Так как зубы, выпавшие от нарушения подобной клятвы, не восстанавливаются, хотя обычно они растут всю жизнь (умудряясь обновляться даже в самых экстремальных случаях: ну там выбили, или в теле жертвы застряли, или кариес…).
Я чуть не расхохоталась. Только подумать, у вампиров тоже может быть кариес!
— Ну и что мне с этим бивнем мамонта делать? Может, резную шкатулку для колец выпилить, а потом продать за бешеные деньги? А вдруг местным модницам так понравится, что они объявят внеплановую охоту за вампирами. Те начнут вымирать, придется в Красную книгу заносить, заповедники строить… Ну а если серьезно, — я удивленно посмотрела на Дакка, — что я должна с этим делать?
— Я передаю тебе частицу себя, со своей клятвой верности. И пусть темное светило будет свидетелем добровольности моего решения! — Торжественная, с пафосом произнесенная клятва заставила меня воспринимать все серьезно и постараться не рассмеяться. Долгий, выжидательный взгляд заставил меня занервничать: показалось, что это еще не все и должно быть какое-то продолжение.
— И что дальше?
— Ты должна подтвердить принятие моей клятвы. — Дакк требовательно посмотрел на мои руки. — Ты должна подтвердить мою клятву частицей себя.
— Я что должна сделать? — от наглости вампира я чуть было не задохнулась. — Какой такой частицей себя я должна подтвердить твою клятву? Что, тоже зубы рвать?! На это я не согласна, тем более что они у меня уже не вырастут, не молочные, чай.
— Не надо зубы рвать, достаточно одной капельки, малюсенькой капелюшечки твоей крови, и все будет в лучшем виде. Твоя кровь, отданная добровольно, будет идеальным подтверждением и скреплением уз принесенной клятвы.
Видя мои колебания, Дакк состроил такую трогательную физиономию, как у Ленкиной морской свинки, когда той предлагали корочку сыра после того, как защечные мешки уже были набиты под завязку. Не выдержав, я заржала в голос:
— Хрен с тобой, давай свою клятву.
