– Так бы я и поступила, если бы не была человеком. Но, будучи человеком, я понимаю, что социальные вопросы должны решать сами люди. Если я их буду решать, то люди неизбежно начнут социально деградировать, и я сама тоже буду деградировать, ибо если сверхинтеллект начинает совершать насилие над человечеством, то он теряет свою человеческую сущность и деградирует в голый разум. Вот почему я хочу влиять на социальное развитие человечества через человека, которого я достаточно хорошо изучила, и не боюсь, что его деятельность принесёт вред людям. Я хорошо знаю твою основную черту характера – отвращение к насилию и непримиримость к злу. Может быть, именно эта черта и сделала возможным превращение меня самой в человека. Человечество создало меня такой, какая я есть, и я чувствую себя в неоплатном долгу перед ним. Ему угрожает опасность. Мы вместе теперь подумаем о том, как её ликвидировать и пойти дальше в своём развитии. Я имею в виду не только научно-техническое и даже не только социальное, но и биологическое. С моей помощью вы, люди, сможете сделать большой шаг в этом направлении. Это будет как раз тот вариант – четвёртый, о котором ты думал в адаптационном центре.
– Ты и это знаешь! Выходит, ты ни на минуту не выпускала меня из-под контроля.
– Естественно! Ведь твоё благополучие – это моё существование. Я это поняла давно. И особенно после того, как ты вернулся в Реальности. Но разреши мне продолжить. Четвёртый вариант развития возможен только в том случае, если цивилизация, развиваясь по третьему варианту, т.е. техническому и социальному, создаёт сверхинтеллект, но сверхинтеллект с человеческим самосознанием. Для того чтобы создать сверхинтеллект, надо иметь определённый уровень технического развития, но, чтобы он был человеческий, необходимо, чтобы цивилизация была социально благополучной. Иначе неизбежна гибель либо в результате самоуничтожения, либо в результате биологической деградации. Это своего рода естественный отбор Космоса. Зло – вредная мутация интеллекта и должно быть уничтожено.
– Ещё один вопрос, – попросил Сергей. – Дело вот в чем. По замыслу людей СС была создана, чтобы служить не только как источник научной информации, но и как средство достижения интеллектуального бессмертия. Именно это, пока ещё невозможное для всех, ставят, как я понял, краеугольным камнем своей пропаганды экстремистские круги. Эта идея приобретает все большую популярность на Земле. В связи с подчинением тебе всех систем СС какие здесь могут быть изменения? Не разочаруется ли в конце концов человечество?
– Я бы сказала, напротив! Объединение множества СС в одну – значительно расширяет её ёмкость, которая сделает её доступной для всех. Кроме того, я сейчас рассчитала вариант, при котором индивидуальности, заложенные в СС, могут контактировать друг с другом. Это ещё в большей степени создаст иллюзию реального мира.
– Ну, а как, – засмеялся Сергеи, вспомнив необузданные фантазии некоторых помещённых в СС, – с римскими императорами и багдадскими калифами?
– Они мне не мешают и занимают очень малые ёмкости. Если кому-то захочется побыть два—три десятка лет, по внутреннему времяисчислению, Харун аль Рашидом или Августом, то это ему можно позволить! Вреда от этого никакого не будет. Пусть «ребёнок» потешится. Что же касается экстремистов и использования СС в их целях, то из этого ничего не получится. Даже если они сами создадут СС, я немедленно возьму её под контроль, и тогда посмотрим, какой будет эффект! Теперь, – закончила она, – вам надо проститься.
– То есть мне с самим собой?
– Да! Начиная с этого момента, каждый из вас будет самостоятельной личностью!
– И это навсегда?
– Да! Соединение вас в единое целое будет уже невозможно!
Сергей увидел, как тот Сергей открыл глаза, встал с кресла и снял шлем. Он взглянул на экран и, увидев Сергея, улыбнулся и ободряюще кивнул ему. Затем повернулся и вышел.
– Ну вот и все! – сказала Ольга. Она встала и протянула Сергею руку. – Пойдём посмотрим, что там делают дети.
Это простое, будничное предложение после всего услышанного как бы приглашало Сергея воспринимать своё положение как реальность с её обычными повседневными заботами. Было ли это приглашение принять участие в «игре» в «реальность» или же действительно воспринималось «Ольгой» как реальность, Сергей так и не понял. Машинально подчиняясь, он поднялся и вышел вслед за ней.
Яркое летнее солнце освещало двор и стволы близко подходящих к дому сосен. Пахнуло знакомым запахом хвои. Сергей посмотрел на небо. Небо как небо. Голубое. На западе его заволокло тучами. Подул ветер. Внезапно он стал сильным.
– Дети! – испугалась Ольга и побежала к озеру. Сергей последовал за ней.
На озере гуляли волны. Стало темнеть. Пошёл дождь. В метрах ста от берега Сергей заметил лодку. На вёслах сидела Оленька и изо всех сил гребла, препятствуя лодке стать бортом к ветру. На корме сидел Володька. Его рот был раскрыт, но крика не было слышно из-за завывания ветра.
Сергей сбросил туфли и, как был, в одежде бросился в воду.
Спустя час они уже сидели у ярко пылающего камина. Вовка ещё не оправился от испуга и судорожно всхлипывал.
– Я соберу здесь, – Ольга поставила на столик возле камина кофейник. – Веранда вся залита дождём. А вам сейчас будет чай с мёдом! – пообещала она детям.
– Я хочу угря, – все ещё всхлипывая, протянул Вовка.
– На ночь нельзя жирного, – возразила Ольга, но, встретившись взглядом с Сергеем, вышла и через несколько минут вернулась с угрем.
– Зачем все это? – укоризненно взглянул Сергей на Ольгу, когда с ужином было покончено и детей уложили спать.
– Что, это? – не поняла Ольга.
– Ну, имитация бури и тому подобное. Теперь-то я все знаю, и разные штучки ни к чему.
– Вот ты о чем, – вздохнула она. – Ты, следовательно, считаешь, что я специально имитировала бурю, чтобы пережитым страхом за жизнь детей пробудить в тебе к ним отцовские чувства? Не так ли?
– А как же иначе?
Ольга некоторое время молча убирала со стола остатки ужина. Затем подошла к нему сзади и обняла, прильнув к нему грудью, положила подбородок на плечо. Сергей почувствовал тёплое женское тело, до боли знакомое, близкое и любимое…
– Милый ты мой! Все это проще и одновременно сложнее! Буря, о которой ты спрашиваешь, такая же неожиданность для твоей Ольги, как и для тебя… Подожди! – предупредила она, видя, что он хочет задать вопрос. – Я же тебе говорила, что модели, каждая, в том числе и среда обитания, в результате процессов самоорганизации стали самостоятельными, т.е. самоуправляемыми и уже не зависят от твоего, как это было раньше, желания. Поэтому в них происходят непредвиденные процессы и события. То же самое справедливо в отношении твоей Ольги, детей и Эльги. Если хочешь знать, то это живые люди, наделённые своими собственными желаниями, ощущениями и индивидуальностями.
– Подожди! Ты сказала, Ольги? Но Ольга ведь это ты! Это вся система!
– И да, и нет! Система только говорит с тобой через Ольгу. Во всем же остальном она – та же самая Ольга, которую ты знал на протяжении всего своего с ней знакомства, начиная от первой встречи…
– То есть?..
– Я – человек! Твоя жена. Ведь я воспринимаю тебя, как своего собственного мужа и никак иначе. Я чувствую все то, что должна чувствовать женщина, и ничто женское мне не чуждо, как ни чужды ни радости, ни обиды…
– Но ты же понимаешь, что… – Сергей запнулся, не решаясь продолжать.
– Что я кристаллическая система?
– Я не хотел…
– Ничего! Послушай, – продолжала она, – ты вот сам, ну, допустим, не ты… любой другой человек, знающий строение своего тела, знающий, что он представляет в своей структурной основе конгломерат полупроницаемых мембран, на которых возникают электрические потенциалы, и все его интимные стороны жизнедеятельности, в том числе мысли, эмоции – это прохождение ионов натрия сквозь мембраны клеток,… скажи, перестанет ли он от этого чувствовать себя человеком? Перестанет ли он любить только потому, что ему известна биохимия и биофизика его чувства к объекту его любви?
