Владимир, переходя на язык лапифов.
– Отлично! – со знанием дела оценила его действия Ирина. – Особенно меня восхитило, когда ты притворился, что бежишь, и затем внезапно напал на преследующих.
– Это не мой приём. Когда-то у меня на родине жил человек по имени Спартак. Это он придумал.
– Он тоже был великим воином?
– Очень! Он сражался за свободу рабов.
– Рабов? Не понимаю! Что такое «раб»?
– Это человек, которого лишили свободы и заставили работать на других, – пояснил Владимир.
Ирина удивлённо посмотрела на него и пожала плечами.
– Как это можно заставить работать? Можно убить врага, но никто его не может заставить работать. И зачем? Не вижу никакого смысли…
– Тебе это трудно понять. Здесь совсем другое. Впрочем, то, о чем я тебе говорю, было далеко отсюда и очень-очень давно…
– Как давно? Но ты же был тогда? Помнишь?
Владимир рассмеялся.
– Меня тогда на свете не было.
– Как же ты об этом знаешь?
– У нас есть книги. Это такие листки, на которые живущие раньше описывают все, что с ними было для тех, кто будет жить потом, после них.
– Странно… Зачем все помнить? Если помнить все, то голова распухнет. Я вот не все помню, что со мной было в прошлой жизни. Меня тогда захватили кентавры.
– Вот как? Расскажи! Это мне интересно!
– Ничего тут интересного нет. Лучше не вспоминать… Впрочем, если ты хочешь…
– Решай сама. Если тебе тягостны воспоминания, то, может быть, не надо…
– Я не знаю, как давно это было, – начала Ирина, – когда живёшь в деревне, время идёт иначе. Может быть, было всего десять лет назад, а может быть, сто и больше. Мы жили тогда в посёлке на берегу реки, что течёт отсюда из озера и впадает в большую реку, несущую свои воды дальше на север. Я была тогда ещё маленькой девочкой…
– Как? – перебил её Владимир. – Ты говоришь – маленькой? Выходит, ты родилась от женщины?
– Да! – гордо ответила Ирина. – Я родилась от женщины. Моя мать была младшей женой вождя племени, который происходил от давным-давно посетивших наш народ богов, которые имели огненные трубки, пускающие молнии. Но это произошло задолго до моего рождения. Мой отец жил долго, и, кроме меня, у него были ещё дети, но постарше и жили отдельно от нас в своих домах. Кентавры напали рано утром и перебили всех мужчин, а нас, женщин, и меня, я была единственной девочкой в посёлке, увели с собой в степь. Вместе с другими пятью женщинами я досталась вождю их племени.
– Постой… я плохо понимаю… кентавры слишком отличаются от вас, лапифов. Зачем им ваши женщины?
– Ты сказал «вас, лапифов», – удивилась Ирина, не отвечая на его вопрос. – Разве ты не лапиф?
– Как бы тебе сказать… не совсем.
– А, понимаю! – чему-то обрадовалась Ирана и тут же пояснила: – Я так и думала, что ты рождён женщиной, как и я.
– Здесь ты права! Но ты не ответила на мой вопрос.
– А что тут говорить? Неужели ты не понимаешь? Кентавры – грубые, жестокие, распущенные развратники. Редкая женщина выдерживает долго их «развлечения». Большая часть погибает в течение полугода. Если она не гибнет от «ласк» кентавра, то её замучают кентавры-самки.
– Тебя тоже замучили? – спросил Владимир и осёкся, жалея, что задал такой вопрос. Ирина поняла его и отрицательно замотала головой.
– Нет, меня освободили лапифы. Они напали ночью на стойбище и перебили всех без исключения кентавров. Никто не ушёл! – торжествующе сообщила она. – Вождя кентавров захватили живым и положили на жертвенную доску. Ох! Как он орал! Как он орал! – с явным удовольствием вспомнила Ирина. Её изумрудные глаза заблестели, зажглись огнём.
– Ну а потом? Что было с тобой потом? – пытливо посмотрел ей в глаза Владимир, уже чувствуя необъяснимый прилив ревности.
– Потом я ничего не помню. Скорее всего, я была убита после этих событий. Никто не может помнить своей смерти. Эта тайна остаётся у Великой Матери. Ты хочешь знать, – потупила она глаза, – был ли у меня муж? Не знаю. Скорее всего, не было, иначе я бы его помнила. Последнее, что я помню, это мы спешим куда-то лесом. Мы, женщины, идём гурьбой, пробираемся сквозь чащи, за нами – воины. Нас кто-то преследует. Может быть, кентавры. – Она вдруг замолчала. По её лицу было видно, что она что-то силится вспомнить.
Владимир не стал ей мешать своими вопросами и молча грёб. Вскоре показалась река, вытекающая из озера. По всем признакам это была река Синченко. Владимир направил туда лодку и скоро вошёл в речку. Быстрое течение подхватило чёлн и понесло его вперёд. Теперь должно показаться сужение реки, образующееся двумя тёмными скалами. И действительно, через некоторое время он, оглянувшись, увидел их. Вода в этом месте неслась с большой скоростью, пенясь вокруг выступающих из неё валунов. Нарастал шум стремительного потока.
– Сейчас будет опасно! – крикнул Владимир. – Пересядь на корму, а ещё лучше – ложись на дно лодки.
Ирина, поглощённая воспоминаниями, не слышала его. Владимир снова обернулся, стараясь удержать лодку посреди потока, и повторил своё приказание. На этот раз она услышала, но вместо того, чтобы сползти тихонько на дно, встала во весь рост и шагнула к корме.
– Осторожно! – закричал он, но поздно. Узкая, с мелкой посадкой в воде, лодка покачнулась, Ирина взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, и свалилась за левый борт. Она тотчас же вынырнула, но уже справа. Её несло на камни.
– Держись! – крикнул Владимир, бросая весла, и прыгнул в воду. На мгновение он потерял её, но вскоре увидел тёмные волосы, распустившиеся в воде, впереди себя. Ирина отчаянно била по воде руками, стараясь удержаться на поверхности.
– Держись! Я иду к тебе! – Владимир был отличный пловец, впрочем, как и все бойцы его и других отрядов. В несколько могучих взмахов рук он настиг женщину, и вовремя. Ещё мгновение, и она, окончательно выбившись из сил, прекратила бы сопротивление и пошла ко дну.
– Ложись на спину и расслабься. Обними меня за шею. Вот так. Не делай никаких движений… – Владимир отдался потоку, который понёс их с большой скоростью мимо скал. Вскоре течение замедлилось, и перед ними открылся простор широкой реки. Подплывая к правому берегу, он окинул взором воду, лодки нигде не было. Оставалась надежда, что её не разбило и она застряла где-то среди выступающих из воды камней.
Он вынес совершенно обессилевшую женщину на берег и положил её на нагретый солнцем песок. Ирина открыла глаза, но тут же устало закрыла их. Из груди вырвался глубокий вздох.
– Все уже позади, успокойся. – Он немного подумал и решил не терять времени. – Полежи здесь, а я поднимусь вверх по течению, за скалы, и посмотрю, не видно ли нашей лодки.
Лодка действительно отыскалась, и, как предполагал Владимир, застряла среди камней левого берега. Он поднялся немного выше и вошёл в воду.
Уже миновав приток и направляя лодку к берегу, он услышал крик о помощи. Кричала Ирина. Лодка понеслась к берегу. От напряжения чуть не сломалось весло. На берегу никого не было, возле места, где лежала Ирина, на песке чётко обозначались следы босых ног. Это были мужские следы, широкие, с растопыренными пальцами. Следы вели в чащу леса. Уже вбегая в лес, Владимир услышал знакомый гул, но вначале не понял его происхождения. Он обернулся и увидел летящий вдали вертолёт. Остановился на мгновение, но тут же бросился вслед за похитителями.
Издали до него донёсся сдавленный крик. Владимир повернул на голос. Он рисковал в любую минуту напороться на толстый острый сук, но не думал об этом. Вскоре стал различим треск под ногами бегущих по лесу людей, он закричал, но не услышал ответа. Треск впереди усилился. Владимир выбежал на поляну и
