Но, оказывается, не повезло не только мне. Рассказывали, что профессор-орнитолог Московского государственного университета А. Чельцов-Бебутов проехал на автомобиле более тысячи километров по маршруту Петропавловск — Омск — Новосибирск — Барнаул. На всем пути он встретил всего 22 хищные птицы. В пересчете на сто километров дороги приходилось в среднем 1 пустельга, 0,5 кобчика и сотые доли других пернатых хищников. Эти данные опубликованы, и их в полной мере можно отнести ко всему Приишимью.
Птицы здесь всегда водились в изобилии. Не случайно многих из них отлавливали. Так, водоплавающих в период линьки загоняли в сети, которыми перегораживали озера. Таким манером добывали уток, гусей и даже лебедей, чьи шкурки пользовались спросом. На упоминавшейся уже Константиновской ярмарке в Акмолинской области в 1893 году было продано 450 шкурок лебедей, а спустя год уже 1600.
Добывали в Степном крае в больших количествах и других птиц — поганок, дроф, куропаток, тетеревов. Сохранились сведения об охотничьем сезоне 1895 года. Благодаря продолжительной и довольно теплой осени корм для дичи был повсюду, и потому тетерева плохо шли на прикорм и почти совсем не садились на деревья. Тем не менее добыча была велика. Из пределов Омского уезда московским и нижегородским купцам было отправлено сто тысяч пар различной птицы. На первом месте были тетерева, за ними — белая куропатка и, наконец, гуменник.
Впрочем, эта добыча велика на наш сегодняшний взгляд. А тогда считали, что год оказался не очень удачным, что тут же отразилось на ценах: пара тетеревов стоила 40—50 копеек, белая куропатка — 20—25 и гуменник — 70, это в три раза дороже, чем годом ранее. Причина сокращения численности дичи прежняя — хищническое истребление. Крайне губительным для птиц оказался массовый сбор яиц, практиковавшийся на многих озерах Приишимья. Яйца гусей, уток, чаек, крачек, перепелок и некоторых куликов собирались в огромных количествах.
И все же до последнего времени пернатым везло больше, чем животным. Во всяком случае на территории нашей республики пока не исчез ни один вид птиц в результате прямого преследования человеком. Дело в том, что на огромных казахстанских просторах существовали многочисленные угодья, куда из-за отсутствия транспорта добраться было сложно, и охотники посещали их редко. Эти места оказались своеобразным резерватом. В частности, на озерах Северного Казахстана, которые богаты зарослями водяных растений и животными кормами для птиц, гнездились сотни тысяч лысух, уток, гусей и других водоплавающих.
Однако сегодня труднодоступных мест в Приишимье нет. Повсюду проложены дороги, у населения появилось много автомобилей, и проблема расстояний исчезла. Сейчас, куда ни повернешься, везде можно наткнуться на следы машин — близ водоемов, в лесах и лугах. Возникли новые методы браконьерства, связанные с тем, что человек на колесах может в течение суток побывать в нескольких угодьях, расположенных на значительном отдалении друг от друга.
Нельзя сбрасывать со счета и шум. Нередко птиц путают, сгоняют с насиженных гнезд, разоряют гнезда, обрекая потомство на гибель. Сокращению гнездовых площадей содействовала массовая распашка земель.
Печальна судьба пернатых хищников. В свое время они подвергались яростным нападкам ученых, которые на них возлагали большую долю вины за уменьшение численности охотничьей дичи.
Следствием такого узкого и в целом неправильного взгляда на проблемы, порожденные жизнью, явилось массовое гонение на ястребов, болотного луня, коршуна, пустельгу, соколов... Причем это гонение приветствовалось и поощрялось официально. На третьем съезде охотников Казахстана, состоявшемся в 1964 году, был утвержден специальный пункт по борьбе с хищными птицами.
Получив официальное «благословение», охотники постарались выбить чуть ли не начисто всех хищников. Лозунг «Убей ястреба — будет больше дичи!» стал самым популярным. В этот период в целом по стране уничтожалось ежегодно 100—150 тысяч пернатых хищников: охотники приносили их отрубленные лапы в ожидании обещанной премии.
Урон, нанесенный природе, не восполнен по сей день. Если раньше пустельга встречалась повсюду — на придорожных столбах, копнах сена, обочинах, то сейчас нужно пройти или проехать добрую сотню верст, чтобы увидеть хотя бы одну. Я уже не говорю о коршунах, которые постоянно «висели» в безоблачном небе над головой, или о беркутах, для современного поколения ставших чем-то вроде птиц из сказки.
Уничтожение летающих хищников оказалось благом для других — обитающих на земле. Когда пустельги, полевые луни, чеглоки, коршуны были выбиты, начался «рай» для мышей, сусликов и других грызунов, заселивших большие массивы пашни. Их начали уничтожать с помощью химических средств. Одновременно в почву все больше вносилось минеральных удобрений. Грызуны гибли, но одновременно удар был нанесен и по пернатым, которые все еще в больших количествах селились на полях или прилегающих пустошах. Обычно здесь обитали перепелки и куропатки — попробуйте найти их сейчас.
То же происходит и с лесами. Обработка их ядохимикатами против вредителей оказалась гибельной и для многих представителей пернатого царства.
Вот почему объяла тишина огромные просторы целинных областей Приишимья.
В Петропавловске я разговорился на эту тему с директором местного домостроительного предприятия Львом Владимировичем Мецем. Он — заядлый охотник и каждый отпуск проводит на озере, где расположено приписное охотничье хозяйство комбината. Вот и на этот раз он вернулся после месячного здесь пребывания. Я поинтересовался трофеями.
Лев Владимирович махнул рукой и ответил угрюмо:
— Какие трофеи! Утки нынче пошли умные.
Не утки умные — просто их стало меньше и, чтобы тебе улыбнулась охотничья удача, надо немало побегать по болотам, найти дичь. И, конечно, нужно немного везения. А ведь может и не повезти.
Поголовье птиц сократилось очень заметно. Исчезли на многих озерах лебеди, которые совсем недавно гнездились здесь регулярно. Если они появляются вновь, то это такое событие, что о нем сообщают в областных газетах.
Тетерев в Приишимье вообще стал биологической диковиной. Серая куропатка, прежде заселявшая в изобилии заросли сорных трав возле культурной пашни, также исчезает — на нее даже пришлось повсеместно запретить охоту еще в 1964 году. Не раздается с полей и призывный крик перепела: «спать пора, спать пора».
Было бы неверно говорить о том, что в Приишимье никто не озабочен складывающейся ситуацией и что здесь не принимают необходимых мер для защиты пернатых. Специалисты давно уже бьют тревогу, и к их голосам прислушиваются. Создают, в частности, зоны покоя, куда въезд транспорта полностью запрещен, да и присутствие человека ограничено. Ежегодно проводится повсеместно месячник птиц. Недавно в рамках всесоюзного ведения учета животных и их использования в Приишимье проведена перепись птиц, живущих возле воды, — пеликанов, фламинго, чаек, крачек и других.
Проведение этого учета было основано на сборе данных различных организаций, имеющих отношение к охране природы и природопользованию, а также научных и учебных учреждений. Кроме того, было проведено широкое анкетирование населения. Параллельно специалисты вели большую разъяснительную работу, направленную на повышение экологического воспитания людей.
Но это все — слова. А дела? В Северном Казахстане на землях совхоза «Амангельдинский» находится озеро Альва. Оно не только очень красиво, но еще и ценно тем, что его воды и прибрежные заросли облюбовали стаи пернатых. Утки, гуси, лебеди, казарки, разного вида чайки устраивают на этом водоеме настоящие птичьи базары. Сюда птицы слетаются весной, здесь высиживают потомство и ставят его на крыло.
Учитывая большое природоохранное значение Альвы, Ленинское районное общество охотников и рыболовов объявило в 1981 году озеро и прилегающие к нему земли заказником. Чтобы не разорять птичьи гнезда и не загрязнять воду, здесь запрещено вести пахотные работы, пасти скот и охотиться. Только никто эти запреты не соблюдает. Правда, пахать — тут не пашут, зато с лихвой «компенсируют» это выпасами скота. Нередко в окрестностях гремят браконьерские выстрелы...
Неужели следующее поколение целинников увидит покинутый птицами водоем, который будет медленно зарастать ряской, превращаясь в сумрачное болото? Больно об этом думать и обидно. Однако бить тревогу надо — громко, во всеуслышание, чтобы это предположение никогда не обернулось горькой истиной.
