По Татищеву, именно тогда была заложена
1183 г. оказался редким в истории XII в., когда заметных усобиц не наблюдалось. Но нелегкое испытание довелось перенести в связи с нападением крупных сил булгар на побережье Волги около Городца, а также на муромские и рязанские пределы. Не чувствуя себя в состоянии перенести военные действия на территорию Волжской Булгарии, Всеволод обратился за помощью к киевскому князю Святославу Всеволодовичу. Киевский князь откликнулся на просьбу и призвал принять участие в походе также князей черниговских, северских, смоленских. Большое войско двинулось к устью Оки Волгой, Клязьмой, с верховьев Оки. Вызвать булгар на открытое сражение в поле не удалось. Простояв у Булгара 10 дней, Всеволод согласился на мир, предложенный булгарами. А «Слово о полку Игореве» именно этот поход отметит в образном обращении к Всеволоду: «Ты бо можешь веслами Волгу раскропити, а Дон шеломы выльяти».
Всеволод Юрьевич вошел в русскую историю как один из самых могучих князей конца XII — начала XIII в. Даже его прозвище — «Большое Гнездо» — вроде бы подчеркивало его значительную роль в жизни Руси. Кстати, это прозвание Всеволод получил не случайно: у него было восемь сыновей и четыре дочери. И летописцы, вопреки обыкновению, внимательно следили за тем, кто и когда родился и крестился.
В литературе обсуждался вопрос: с какого времени Всеволод был признан «великим» князем? К этому титулу стремился еще Юрий Долгорукий, но он искал его в Киеве. Андрей Боголюбский также стремился к великокняжескому титулу, но он хотел перенести его в Северо-Восточную Русь, и фактически являлся великим князем в 60 — 70-е гг. XII в., утверждая и заменяя киевских князей и не стремясь самому вокняжить-ся в Киеве. Придворные летописцы, стараясь угодить, называли «великими» и Юрия Долгорукого (и не только после занятия им Киева), и Андрея Боголюбского. Но
Что касается церковно-политических пристрастий Всеволода Юрьевича, то они не были традиционно грекофильскими. В свое время Андрей Боголюбский изгонял епископов-греков Нестора и Леонтия в рамках принципиального неприятия византийской системы утверждения митрополитов и епископов. У Всеволода как будто не было оснований против этой системы бороться: мать его была гречанка, и сам он провел трудные годы в Византии. И все же в 1185 г. он решительно отказался принять «поставленного по мзде» митрополитом Никифором Николу Гречина и представил своего кандидата Луку, «смиренного духом и кроткого игумена святаго Спаса на Берестовом». У Татищева опять-таки этот сюжет развернут и объяснен: «митрополит неправо Николу без воли его (князя Святослава) и избрания народнаго посвятил противно правилам соборов, ибо по оным должно избирать епископов народу сусчему того града, а князь есть глава народа, того ради всенародно и князь онаго принять не хотят... Митрополит же хотя немало тем оскорбился, но по правилам принужден был велеть Николаю отресчися тоя епархии». Лука же был «муж молчалив, милостив к убогим, вдовицам и сиротам, ласков ко всем и учителей, сего ради от всех любим был».
Конец XII и начало XIII в. отмечаются примерно теми же противостояниями, что и ранее. Всеволод постоянно участвует в усобицах рязанских князей, обычно занимая сторону Пронска, но имея интерес прежде всего к Коломне. Коломна занимала стратегически важную территорию при слиянии Москвы-реки и Оки. На нее претендовали также черниговские князья. Отчасти поэтому Рязани удавалось удерживать ее за собой. А попытка Всеволода Большое Гнездо посадить там пронского князя Всеволода закончилась неудачей. Некоторая сдержанность владимирского князя объяснялась и тем, что угроза со стороны булгар гасилась в основном действиями муромских и рязанских князей. Прямое вмешательство Всеволода в рязанские дела проявится и в новой усобице рязанских и пронских князей в 1208—1209 гг. Но в это время меняется ситуация в самой Владимиро-Суздаль-ской земле. Ростов всегда занимал особую позицию в отношении Рязанской и Муромской земель, не разделяя чрезмерной активности владимирцев и их князя. А ростовским князем в 1208 г. стал старший сын Всеволода Константин, которого Всеволод по традиции прочил своим преемником в качестве великого князя.
В «большом гнезде» Всеволода первые четыре были девочки, хотя не исключено, что это «суммарное» позднейшее обобщение. Первенец мужского пола —
Детей с самого начала привлекали ко всем гражданским и военным делам. В 1188 г. летописец упоминает вместе с Всеволодом, как нечто само собой разумеющееся, и Константина при освящении церкви Богородицы, в 1198 г. Всеволод идет в поход на половцев «с сыном своим Константином», которому было 13 лет. Через два года его отправят княжить в Переяславль Русский (по Татищеву, за два года до этого похода, в 1196 г., что может быть и логичней: на половцев чаще всего шли отсюда). Но он обычно упоминается и в мероприятиях в собственно Владимирском княжестве. Он, в частности, в 1199 г. был в числе первых, провожавших девятилетнего брата Святослава (в крещении Гавриила) на княжение в Новгород.
Видимо, около этого времени Константин и вернулся во Владимир. По сообщению Татищева, Константин «хотя жену имел (в 15 лет!), но более наукам прилежал и, не терпя многих беспокойств, просил отца, чтоб его пременил. И зане Юрий, другий сын, тогда был болен, а Ярослав младости ради не мог править, послал Всеволод сыновца своего Ярослава Мстислави-ча. И той, недолго быв скончался (это произошло в 1198 г. —
В связи с направлением в Новгород девятилетнего Святослава Татищев не без удивления замечал в примечании: ясно, что при таком князе правит кто-то другой. Но даже и Новгородская летопись отмечает, что такому назначению Всеволода «обрадо-вася весь Новгород». Им, конечно, нужен был князь, который не слишком бы лез в их дела, и не слишком бы грабил, в чем новгородцы обычно упрекали постоянно изгоняемых ими князей, в том числе и только что изгнанного Ярослава Владимировича, внука Мстислава. Но для Всеволода важно, конечно, было, чтобы в Новгороде проводилась его политика. Поэтому в 1204 г. в Новгород был послан уже взрослый Константин, а Святослав выведен оттуда «зане млад бе и не можаше управити».
В 1206—1208 гг. основные политические проблемы переместились на юг. Ярослав Всеволодович был изгнан из Переяслав-ля Всеволодом Чермным. Готовясь к походу на Всеволода Черм-ного, Всеволод вызвал в 1206 г. на помощь Константина. Затем он его отпустил, а в 1207 г. пригласил вновь с новгородцами. Константин со значительным войском остановился в Москве, ожидая подхода владимирцев. Но войско отправилось не на юго-запад, а на юго-восток, на рязанских князей, одни из которых готовы были поддержать Всеволода Большое Гнездо, а другие — традиционно близких и родственных черниговских (пронский князь Кир Михаил был женат на дочери Всеволода Чермного).
Константин, согласно Татищеву, уговаривал отца не слушать рязанских князей, обвинявших своих старших братьев и дядей, высказывая, между прочим, вполне трезвую мысль, что клеветники-наветчики таким образом срывали цель всего похода: возвращение отнятых Всеволодом Чермным городов в Руси, где ранее сидели владимирские князья и воеводы. Но Всеволод не принял советов Константина. Видимо, возникшие между отцом и сыном разногласия побудили Всеволода в том же году перевести Константина в Ростов, придав ему еще города Ярославль, Кострому, Белоозеро, Углич, Галич Мерьский, а в Новгород снова был направлен Святослав.
За короткий период без князя в Новгороде развернулась внутренняя борьба, в которую постарались
