взрывались здания концентрационных лагерей, прятались или уничтожались орудия пыток и истребления людей. Для маскировки мест массовых расстрелов и захоронений во Львове была создана особая зондеркоманда, состоявшая из 126 заключенных, названная «бригадой смерти». Руководили ею чиновники полиции и СД. Эта бригада под страхом расстрела раскапывала могилы, извлекала из ям трупы, укладывала их на специальные площадки в штабеля до 1600 трупов в каждом. Штабеля обливались бензином и поджигались. Кости собирались и перемалывались в «костедробилке», просеивались через специальные решета для сбора золотых предметов: зубов, коронок, часов, украшений и затем закапывались на большую глубину в землю.
Свидетели Величкер и Хамайдес рассказали, что за пять месяцев работы в этой бригаде из пепла сожженных ими трупов было высеяно и отправлено в Германию 110 килограммов золота.
Свидетель Д. Ш. Манусевич привел факт, когда бригада сжигала трупы возле Яновского лагеря, а затем в Лисеницком лесу вскрыла еще 45 ям с телами расстрелянных и также сожгла их. Было это в 1943 году. Величкер сообщил, что всего за время с июня по ноябрь 1943 года «бригада смерти» сожгла свыше 310 тысяч трупов, из них 170 тысяч в Лисеницком лесу. «20 ноября 1943 года, — заключает он, — вся наша бригада сбежала. Только немногие остались в живых, остальные при побеге были убиты».
Но ничто не могло спасти преступников от расплаты. В результате всестороннего изучения выявленных нами фактов Чрезвычайная государственная комиссия признала ответственным за массовое зверское уничтожение во Львове и Львовской области мирных советских граждан, военнопленных и подданных иностранных государств гитлеровское правительство, особенно рейхсфюрера СС Гиммлера, неоднократно приезжавшего во Львов для инспектирования гитлеровских убийц и палачей. Непосредственными организаторами массовых убийств ни в чем не повпнных людей в львовских концлагерях являются: глава генерал-губернаторства доктор Франк, генерал-губернатор «дистрикта Галиции» бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции доктор Ляш, губернатор «дистрикта Галиции» доктор Вехтер, начальник полиции генерал-майор СС Кацман, начальник «Шталага ХII.А» барон фон Бок, организатор Яновского лагеря гауптштурмфюрер Гебауэр, коменданты Яновского лагеря гауптштурмфюрер СС Варцок Франц и оберштурмфюрер СС Вильгауз Густав. Все они получили по заслугам и были казнены.
О совершенных ими страшных преступлениях против человечности и пойдет речь дальше.
Кошмары лагерей смерти
На окраинах Львова и во Львовской области гитлеровцы организовали целую сеть лагерей смерти: Яновский, «Цитадель», Рава-Русская, № 325 и гетто для лиц еврейского происхождения. О методах насилия и истязания людей в этих лагерях нам рассказали многочисленные свидетели, бывшие заключенные лагерей, окрестные жители, обнаруженные и иногда с большим трудом восстановленные документы.
Яновский лагерь отличался применением особо изощренных зверских методов истребления людей. Его комендант оберштурмфюрер CС Вильгауз ради развлечения стрелял в заключенных из автомата с балкона своей канцелярии. Потом передавал автомат жене, и она также стреляла. Иногда, чтобы доставить удовольствие дочери, Вильгауз заставлял подбрасывать в воздух 2-4-летних детей и давал очередь по ним. Дочь аплодировала и кричала: «Папа, еще! Папа, еще!» И тот убивал снова.
В 1943 году в день рождения Гитлера (ему исполнилось 54 года) тот же Вильгауз отсчитал из числа заключенных 54 человека и лично расстрелял их. Однажды сотрудник гестапо Вепке поспорил с руководителями лагеря, что он одним ударом секиры разрубит мальчика. В доказательство он поймал в лагере 10-летнего мальчика, поставил его на колени, заставил сложить руки ладонями вместе и пригнуть к ним голову, примерился и ударом секиры разрубил мальчика вдоль туловища.
Бывший заключенный лагеря Аш сообщил комиссии: «Я лично видел, как гауптштурмфюрер СC Гебауэр душил женщин и детей, а мужчин зимой замораживал в бочках с водой. Бочки наполнялись водой, жертвам связывали руки и ноги и опускали в воду. Обреченные находились в бочке до полного замерзания».
Гауптштурмфюрер СС Варцок подвешивал заключенных за ноги к столбам и так оставлял их до наступления смерти.
Начальник следственной части Яновского лагеря Гайне протыкал тела заключенных куском железа, плоскогубцами вырывал у женщин ногти, затем подвешивал их за волосы, раскачивал и стрелял по «движущейся мишени». Нередко во время получения заключенными пищи он подходил к очереди, стоящей у кухни, и спрашивал стоящего впереди, почему он занимает это место. Выслушав ответ, доставал револьвер и убивал его. Затем подходил к последнему в очереди и спрашивал: «Почему ты стоишь последним?» И этого несчастного постигала та же участь.
При лагере для заключенных была больница. Первого и пятнадцатого числа каждого месяца фашисты Брамбауэр и Бирман проводили там проверку больных. Тех, кто находился в больнице более двух недель, тут же расстреливали.
Пытки, истязания и расстрелы в Яновском лагере совершались фашистами под музыку. Обычно во двор, в центр лагеря, выводили оркестрантов. Это были заключенные музыканты, многие из которых еще недавно приносили радость людям своим талантливым исполнением классической и народной музыки. Здесь же, стоя сомкнутым кругом, под вопли и крики истязаемых жертв играли они по нескольку часов кряду одну и ту же мелодию — «Танго смерти» — так называли ее заключенные. Кто ее написал? Кто-то из заключенных композиторов. Родившись в лагере, она там и осталась вместе с расстрелянными оркестрантами, руководителем оркестра профессором Штриксом и известным львовским дирижером Мунтом. Произошла эта трагедия накануне освобождения Львова частями Советской Армии, когда фашисты стали ликвидировать Яновский лагерь.
История «Танго смерти» — это одна из страшных страниц зверств гитлеровцев. Узнать ее мне довелось в ходе расследования злодеяний фашистов на Львовщине. Наша работа в освобожденных областях, районах и городах была связана с постоянным поиском мест преступлений гитлеровцев, выявлением очевидцев, свидетелей, в первую очередь оставшихся в живых узников фашистских лагерей смерти. Эти обстоятельства летом 1944 года заставили меня выехать в город Золочев Львовской области.
Работа наша всегда проводилась в тесном контакте с местным партийным, комсомольским и советским активом. По моей просьбе было созвано совещание актива, на котором я рассказал о цели своего приезда. Уже к его концу кто-то из присутствующих сказал, что в Золочеве живет бывший узник Яновского лагеря, работавший там фотографом.
Надо понять мое состояние в тот момент. Мысль сработала мгновенно: ведь у него наверняка есть фотодокументы. Надо его срочно найти, не упуская ни минуты…
Раздались голоса: поздний час, уже за полночь, на улицах неспокойно, даже опасно, бандеровцы еще нет-нет да и вылезают из своих берлог. Но что это значило, когда в поисках недостающей детали в системе доказательств мы готовы были на любой риск. С экспертом-криминалистом Николаем Ивановичем Герасимовым решаем сейчас же идти по данному нам адресу.
Выскакиваем из помещения, где проходил актив, именно выскакиваем, так велико было наше желание встретиться с этим человеком. После духоты прокуренного помещения нас обдает свежесть и прохлада летней украинской ночи. Вокруг тишина спящего городка, а над головой бесконечное звездное небо, глядя на которое не перестаешь удивляться необъятности вселенной и ее величественной красоте. Под ногами мягкая зелень обочин тротуара, искрятся синим фосфорисцирующим светом кажущиеся в ночной тьме какими-то загадочными существами светлячки. Полное впечатление, что это вселенная брызнула на землю звездным дождем.
Золочев в те времена был небольшим районным городком, с маленькими улочками, с домами, утопающими в зелени садов. Но чужой город всегда загадка. Только к двум часам ночи мы разыскали дом фотографа и, сознавая все неудобство своего вторжения к незнакомым людям в такой поздний час, все же постучали. Дверь нам открыл небольшого роста, очень худой человек. Он держал высоко над головой горящую красноватым пламенем свечу, освещавшую пряди волос с проседью, изможденное лицо с небольшими морщинками, на котором выделялся острый нос с горбинкой и большие темные глаза,
