Если бы синеморцы в эту ночь не спали, им бы показалось, что в их городе высадились пираты- кладоискатели. По всей набережной глухо стучали торопливые шаги, раздавалось кряхтенье и пыхтение, звенели острые лопаты, пахло разрытой землёй.
Луна испугалась, поползла за тучку.
Но делу не помешала и темнота. У одного старичка нашёлся фонарик, и Шурка светил папе узеньким электрическим лучом. Папа завершал самое главное: он рассаживал по волнам цветочных рыбок. Он говорил:
— Пусть необыкновенные цветы остаются здесь, раз они сюда прилетели. Верно, Шурка?
Шурка ответил:
— Верно!
А Яша Капитан и мама подумали, что бы им сделать такое замечательное, и выбрали среди газона- лужайки два развесистых дерева. Из-под деревьев они убрали сердитые надписи:
И написали новые:
А потом повесили качели.
Мама сказала:
— Вот! А то бедным карапузикам тут и заняться нечем. На корабли их не пускают, в городе по траве бегать не разрешают.
Яша Капитан сказал:
— А теперь пусть бегают, пусть качаются-закаляются. Кто на качелях триста раз качнётся, тот никогда не захворает морской болезнью.
В общем, все трудились, все так старались, что не заметили, как промелькнула ночь.
А когда наступило утро, город Синеморск ахнул! И первыми ахнули дворничихи.
Они проснулись раньше всех. Они пришли подметать набережную, но застыли в изумлении.
И пороняли мётлы, пороняли совки.
Потом сделали «налево кругом!» и помчались нажимать на звонки, стучать в двери, будить горожан.
Перепуганные горожане скидывали одеяла, совали босые ноги кто во что, одевались кое-как — и бежали на улицу, словно произошло землетрясение.
Бежали малыши в трусах, но без маек.
Скакали булочники в белых чепчиках, но фартуки задом наперёд.
Неслись мальчишки в брюках клёш, но босиком. Припрыгали здоровенные дяденьки-рыбаки: на ком один левый сапог, на ком правый.
И только бравые моряки все до единого были одеты по форме. Фуражки на них сидели по всем правилам, ноги обуты как полагается, а чёрные кители застёгнуты на каждую пуговку. Моряков никакое событие врасплох застать не могло.
Моряки мчались первыми, за ними валили валом горожане, а навстречу им катило свои волны новое море.
Только тут горожане опомнились.
— Ура! Теперь у нас целых два моря! Синее да Цветочное. Кто это придумал?
— Вот кто! — с гордостью показал Яша Капитан на своих друзей. А те стояли среди цветочных волн и старались глядеть совсем в другую сторону. Из скромности. Гости из Даль-городка отряхивали колени от налипшей глины, синеморские старички разглаживали усы испачканными в земле ладошками.
— Мо-лод-цы! — грохнули горожане враз. Помолчали, набрали побольше воздуха и грянули ещё раз:
— Мо-лод-цы!
— Что такое «гузе»? — посмотрел Шурка на Капитана. — То жесамое, что «ура». Только по-морскому, по-старинному.
А вокруг началось такое столпотворение, что ни в сказке сказать, ни пером описать и даже нарочно не выдумать. На синеморской набережной начался необыкновенный праздник.
Глава пятнадцатая
ЧЕТВЕРО В ТЕЛЬНЯШКАХ
— Трах! — взвилась над берегом Цветочного моря жёлтая ракета.
— Бах! — взлетела над берегом Синего моря красная ракета.
— Трам-тарарам! Трам-тарарам! — заиграл на «Медузе» мальчишечий оркестр, и весь город пустился в пляс меж двух морей.
Мальчишки, босые пятки, пошли вприсядку.
Булочники, белые чепчики, — вприскочку.
Дяденьки, сапоги на одной ноге, заплясали с притопом, с вывертом, а блистательные моряки отбивали каблуками чечётку-яблочко. Словом, кто во что горазд!
Один толстый гражданин снял шляпу и стал на цыпочках подкрадываться к самому яркому цветку- рыбке. И — бац! — накрыл цветок шляпой. Ему показалось, что рыбка вот-вот уплывёт.
Все захохотали, а матросские внучата-карапузики разбежались, как цыплята, по зелёной лужайке, облепили качели.
