приступил к ходовым испытаниям. Он гордился тем, что именно ему выпала честь командовать таким прекрасным кораблём, в который он вложил столько сил. И действительно, «Двенадцать Апостолов» вобрал всё лучшее, что было накоплено за многовековую историю не только отечественного, но и мирового судостроения парусного флота. Он представлял собой образец корабельной архитектуры, в нём гармонично сочетались огромные размеры с необыкновенным изяществом форм и превосходными морскими качествами. А артиллерийское вооружение, состоявшее из 120 орудий, в том числе и бомбических пушек, ставило его в один ряд с самыми мощными линейными кораблями последнего этапа развития парусного флота.
Линейный корабль «Двенадцать Апостолов» высоко оценивали не только специалисты отечественного флота, но и зарубежные, в том числе такой авторитетный знаток кораблей парусного флота, как главный кораблестроитель английского королевского флота Вильям Саймондс. После того как Саймондс осмотрел русские корабли, строившиеся на николаевских верфях, и среди них «Двенадцать Апостолов», Лазарев отметил, что англичанин «нашёл всё в гораздо большем размере и лучшем виде, нежели ожидал».
Но занятость Корнилова строительством корабля не отрывала его от жизни и боевой деятельности флота. В 1838–1842 годах адмирал Лазарев нередко брал его с собой в качестве начальника штаба практических эскадр. Такие эскадры впервые начали создаваться на Чёрном море как раз по его инициативе. В них входили корабли различных классов и из разных соединений. Обычно практические эскадры использовались для поддержки армии, действовавшей на Кавказском побережье, и ведения крейсерских действий.
В обязанности начальника штаба такой эскадры входило: подготовка эскадры к походу, разработка маршрута перехода и выполнение всех связанных с этим расчётов, назначение походных порядков и ордеров кораблей при выполнении ими поставленных задач и др. С выходом эскадры в море и до возвращения её в базу он обязан был контролировать выполнение командирами кораблей этих задач, постоянно информировать адмирала об обстановке и от его имени передавать приказания командирам. Участие Корнилова в десантных действиях в районе Туапсе не ограничивалось лишь разработкой боевых документов. Он принимал и непосредственное участие в самой высадке десанта, командуя одной из двух групп гребных судов, использовавшихся в качестве высадочных средств. Причём действовал с исключительной храбростью и большим умением.
Начальником Черноморской береговой линии был в то время знаменитый герой Отечественной войны генерал Н.Н.Раевский [52]. Во время подготовки к высадке десанта он вместе с Корниловым и подполковником Ольшевским тщательно проверил все необходимые боевые расчёты.
12 мая началась высадка у устья реки Туапсе. На следующий день Раевский писал в своём журнале: «Начальник левой половины гребных судов десанта капитан 2-го ранга Корнилов имел весьма большое влияние на успех высадки. Когда огонь с кораблей прекратился, капитан-лейтенант Корнилов открыл с гребных судов сильный и удачный огонь; с самой большой быстротой он двинул все суда, сохраняя между ними отличный порядок, чрез что все войска вышли на берег без малейшего беспорядка. Наконец, с десятью солдатами Тенгинского пехотного полка он из первых выскочил на берег для занятия точки, весьма важной для прикрытия прибывающих войск».
Адмирал М.П.Лазарев в донесении начальнику Главного морского штаба князю А.С.Меншикову писал: «Командир корабля «Силистрия» капитан 1-го ранга Нахимов и капитан 2-го ранга Корнилов, постоянно отличающие себя примерною службою, командовали при занятии Туапсе и Псезуапе, первый правым, а второй левым флангом гребных судов… исполнив сделанное им поручение с быстротою и в совершенном порядке».
На следующий год эскадра Черноморского флота под командованием Лазарева произвела высадку крупного десанта в районе устья реки Шахэ. Для подготовки десанта и высадки его адмирал снова привлёк в качестве начальника штаба эскадры капитана 2-го ранга Корнилова. На этот раз ему пришлось командовать всеми гребными судами, обеспечивавшими высадку десантных войск, и он, как и в предыдущей десантной операции, проявил личную храбрость, высокие организаторские способности и большое воинское мастерство. «Никогда порядок и быстрота гребных судов, — писал генерал Н.Н.Раевский, — не были столь полезны, как в сём случае. Несмотря на близость эскадры, неприятель встретил десант в 50 саженях от берега. Несколько минут позже, и он бы застал первый рейс ещё на гребных судах». Корнилов «один из первых выскочил на берег, и когда на самой опушке леса неприятель встретил авангард, Корнилов с вооружёнными гребцами бросился с авангардом для их отражения, чем весьма способствовал к первому решительному успеху. После высадки второго рейса капитан Корнилов, составя сводную команду из гребцов, с примерной решительностью повёл их на атаку… Во всё время сражения Корнилов показывал замечательное соображение и неустрашимость».
Следующий крупный десант был высажен в районе Туапсе в мае 1840 года. Подготовку его Лазарев возложил на Корнилова, который разработал все необходимые боевые документы, после чего в районе Феодосии провёл репетицию с фактической высадкой десантных войск на берег. Проведённое учение позволило проверить реальность разработанных на высадку документов и произведённых Корниловым тактических расчётов, что во многом обеспечило затем успех десанта [53] .
Как и в предыдущих операциях при высадке десанта, Корнилов командовал гребными судами, перевозившими войска на берег, и вновь проявил мужество и высокое тактическое искусство.
За большие заслуги в подготовке и высадке десантов на побережье Кавказа и проявленные при этом личную храбрость и высокое военное искусство Владимир Алексеевич Корнилов в декабре 1840 года был произведён в капитаны 1-го ранга.
В мае 1842 года линейный корабль «Двенадцать Апостолов» вступил в строй и начал свою первую кампанию на Чёрном море.
Поистине бесценные свидетельства о времени командования Корнилова кораблём «Двенадцать Апостолов» приводит А.П.Жандр в своих «Материалах для истории обороны Севастополя и для биографии Владимира Алексеевича Корнилова», вышедшие через пять лет после гибели адмирала — в 1859 году.
«Между многими несомненными достоинствами Владимира Алексеевича Корнилова было одно качество, обращающее на себя тем большее внимание, что оно весьма редко встречается в людях, хотя качество это в начальнике обширной части управления едва ли не занимает первое место по мере пользы для государства, какую приносит каждое качество начальника, — пишет А.П.Жандр— Это — умение употребить с пользою способности и самолюбие подчинённых, показать своё доверие к достойнейшим, возбудить соревнование и заставить подчинённых считать долгом точное выполнение своей обязанности, — словом, особенная способность властвовать, которою обладал Корнилов в высшей степени.
Способность эта была уже весьма заметна, когда он командовал кораблём «Двенадцать Апостолов». На корабле всегда было много офицеров, но каждый имел своё место и обязанность с личною по ней ответственностью, и Владимир Алексеевич так умел очертить степень влияния каждого на общий ход какой-нибудь работы, что никто не вмешивался в распоряжение другого, но все действовали и помогали друг другу… Владимир Алексеевич следил сам за распоряжениями офицеров на верху и в деках, во время тревоги, так же как он следил и за самым старшим офицером, осматривая ежедневно корабль с юта до киля. Он входил во все подробности обязанностей каждого, но никогда не терял общего из вида и учил тому же своих офицеров… Во время учений, после каждой работы он призывал на ют поочерёдно офицеров, сделавших ошибки, и объяснял каждому каким образом можно скорее достигнуть совершенства и избегнуть упущений. Его система была: учить матросов в то же время быстрой и правильной работе, и не раз он говорил, что ошибаются те, которые учат сначала правильности и думают достигнуть со временем скорости, ибо матросы, привыкнув делать медленно, никогда уже не приобретут быстроты в работе. На вахте он никогда не вмешивался в распоряжения вахтенных начальников и предоставлял им свободу управления парусами днём и ночью… но ни одно упущение на вахте не оставалось без замечания, и для многих служба на «Двенадцати Апостолах» была суровою школою. Иногда Владимир Алексеевич призывал в каюту сменившегося с вахты офицера и объяснял ему его ошибки; тогда слова его походили более на советы любящего наставника, чем на выговор строгого капитана… Когда он замечал, что упущения происходят от ложного взгляда офицера на свои обязанности, то старался победить заблуждение доказательствами разума; с этой целью он перевёл на русский язык главу «О лейтенанте» из английского регламента и «О
