«В прошлом марте месяце, при личном объяснении Государю Императору о Черноморском флоте, Его Величеству угодно было выразить своё желание, чтобы на Чёрном море было 17 линейных кораблей.
В настоящее время состав Черноморского флота хотя и простирается до этой цифры, но из них: корабли
При таком положении флота достигнуть требуемого комплекта иначе нельзя, как заложив, со спуском кораблей
Объяснив затем потребность лесов для такого усиленного кораблестроения и указав, что в Англии считают уже 11 винтовых кораблей, 10 фрегатов и 22 шлюпа; что Франция выстроила 4 огромных винтовых корабля и заложила ещё 3 с тем же двигателем, а Турция заложила 1 новый винтовой корабль и ввела 120 -пушечный корабль в доки для приспособления к нему винта, Корнилов заключил свою записку так:
«При таком стремлении морских держав к введению винта, невозможно Черноморскому флоту, составляющему передовой строй империи на востоке, избежать этого расходного нововведения.
Я бы полагал к перемене этой приступить теперь же, и по спуске кораблей
Конечно, построение двух винтовых кораблей не может быть исполнено нормальными средствами Черноморского бюджета, и в машины, заказываемые обыкновенно в Англии, потребуется особое ассигнование; но нельзя же Черноморский флот держать на отсталой от других наций ноге, и тем, в случае разрыва, предоставить случайностям неровного боя.
18 сентября 1852 года. Николаев».
Князь Александр Сергеевич доложил эту записку государю императору, и по Высочайшему повелению тогда же заложен на стапеле корабля «Великий Князь Константин», 131-пушечный корабль с винтовым двигателем, а вскоре разрешено построить в Николаеве ещё два 120-пушечных винтовых корабля, с подряда.
Переписка Корнилова с князем Меншиковым показывает, что с самого начала 1852 года они имели в виду ввести винтовые двигатели на черноморских судах, но до окончания доков это было невозможно, ибо все корабли строились в Николаеве, и по мелководью Днепровского лимана их нельзя было проводить к Очакову с повешенным на стапеле винтовым механизмом. Посему всё внимание их было обращено на доки, которые были начаты прежде приспособления винта к мореплаванию, и впоследствии уже, когда в Англии и Франции началось увеличение размеров судов, приведены были в возможность помещать суда, превосходящие размерами самые огромные корабли, о которых помышляли в то время в Европе; но шлюзы отстроены были прежде, и один из них не мог принять в себя судов более 230 футов длины. Приходилось сделать из трёх шлюзов два, что требовало экстренного ассигнования денег; в то же время необходимо было, для успешного исправления кораблей в доках и приспособления к ним нового двигателя, устроение в Севастополе хорошего пильного завода, кузницы, способной отковывать большие вещи, механического и пароходного заведения. Изложив в письме к князю Александру Сергеевичу от 27 октября все эти неотложные надобности Севастопольского порта, Корнилов прибавляет:
«Полагая, что многие дела, доложенные здесь и Вашею Светлостью взятые для окончательного соображения в С.-Петербурге, может быть, потребуют личных с моей стороны объяснений, я, в избежание могущей от сего последовать переписки, решаюсь просить Вашего ходатайства, если признаете это нужным, о разрешении мне прибыть в столицу, ибо введение винтовых судов, построение Лазарева Адмиралтейства и приспособление Севастопольских доков к вводу судов современных размеров, в глазах моих составляют предметы первостепенной важности для Черноморского Флота, от основательного решения коих зависит всё его будущее».
В связи с тем, что в западноевропейских странах, особенно в Англии и Франции, в конце 40-х — начале 50-х годов было развёрнуто строительство паровых кораблей с винтовым движителем, которые по своим тактическим элементам превосходили колёсные пароходы, Корнилов настаивал на строительстве для Черноморского флота винтовых паровых судов. Первый русский винтовой корабль «Архимед», как известно, был построен для Балтийского флота в 1848 году, но через два года при плавании в Балтийском море он разбился.
Благодаря настойчивости Корнилову удалось в начале 50-х годов добиться от Морского министерства разрешения на постройку для Черноморского флота 10 паровых судов с винтовым движителем. Часть из них была заказана английским фирмам, другие же заложили на николаевских верфях. Но с началом Крымской войны корабли, строившиеся в Англии, были конфискованы и после завершения их постройки включены в состав английского флота, а те, которые строились в Николаеве, к началу войны не были достроены…[104]
Осенью 1852 года император Николай Павлович в последний раз в своей жизни посетил Севастополь для смотра флота. Смотр оказался неудачным. Очевидцем этого события был А.М.Зайончковский, оставивший подробное описание [105], но нас в нём интересует только один факт. Зайончковский отметил, что «ввиду отсутствия Корнилова, который находился за границей, к адмиралу Берху на время смотра был командирован князем Меншиковым его любимец, свиты Его Величества контр-адмирал Васильев…» [106].
Удивительно, но других источников, свидетельствовавших бы об отсутствии В.А.Корнилова в это время, тем более об отъезде его за пределы России, найти не удалось. Однако этот факт вполне объясняет назначение начальником штаба другого лица, а также тон письма Корнилова брату от 3 ноября 1852 года:
«…На переходе в Николаев осматривал флот, который по глупо выбранному манёвру не успел построиться. Флотом управлял Берх с парохода и начальник штаба, ему данный, контр-адмирал Васильев из Балтики demihomme, demifolitete [107], прозвание, данное ему во время оно нашего распрекрасною царевною Екатериной Тимофеевной [108]. Государь заметил, что с ним это в четвёртый раз в Чёрном море: корабли по одиночке превосходно отделаны и обучены, но манёвры плохи, и приказал по его отбытии съездить в Одессу на флот, долженствующий туда прибыть за войсками, снять его с якоря и поучить, да и на будущий год сделать то же…»
