третьих, исполняя приказ монарха. В-четвертых, для обучения делу правления, но не более чем на пять лет за все время до наступления совершеннолетия…
Ас остановился и уставился на Росса:
— Выходит… выходит… Я мог спастись в любой момент, просто не знал об этом? Но откуда у вас свиток?
— Из кабинета лорда Бараки. Вечером я не мог уснуть, а тут в стене нашелся интересный ход, кстати, знаешь о тайных ходах замка? — Аскани кивнул. — Ну вот, — продолжил директор, — я решил перед сном осмотреться. Шел, шел — и нашел… Но из этого следует, что на зимних каникулах, если, конечно, ты останешься в «Серебряном нарвале», мы можем прогуляться в Марен-Кар. Или в Ларран. А, может, даже в Галарэн — взглянуть на Академию.
Ас отреагировал странно — протянул ко мне руки, обнял и стиснул так, что дышать стало нечем.
Завтракали мы в два этапа. Сначала, по приказу Аскани, нам принесли еду — ветчину, вареные яйца, свежий хлеб, сыр, тайру — в покои. После того как я налопалась до состояния «жадная каменная собачка, заглотившая горгулью», мы оделись и отправились в трапезную. Я прониклась солидарностью с Аскани, страшно разозленного тем, как отчим обвел его вокруг пальца. И горела жаждой мести.
Мстить начали прямо за завтраком. В качестве основного блюда лорду Бараке поднесли огромный закрытый поднос, на каких подают горячие кушанья. Поставили перед ним, откинули серебряную крышку — лежащая на подносе каменная собачка открыла крокодилью пасть с клыками в три пальца и зарычала — лорд Барака завопил и оттолкнулся от стола вместе с креслом, едва не опрокинувшись на спину.
— Ну что вы, дорогой опекун, — сдержанно улыбнулся Аскани. — Не надо так пугаться! Я думал, вы обрадуетесь моему подарку — ведь в охотничьем зале замка ничего подобного нет.
— Презент от вашего подручного мага? — клацнул зубами выведенный из себя лорд Бартоломе.
— Ну зачем же? — улыбка Аскани была ангельской, — эту убил я лично. Мы бы привезли в подарок и каменную горгулью, но показалось негуманным грузить неподъемную тварь на лошадь…
Присутствующие на завтраке лорды жадно ловили каждое слово…
— Куда девался портрет моего отца? — в голосе Аскани звучали лёд и сталь.
— По приказу леди Янгиры… — замялся пожилой дворецкий, теребя полу камзола.
— И?!
— Хозяйка приказала убрать их с глаз долой, — выдавил мужчина.
— Так. Говорю один раз, повторять не стану: леди Янгира никогда не была и не будет хозяйкой замка Сайгирн. Так что даю прямое указание как герцог — впредь приказов леди не выполнять! — прищурился. — И где теперь портреты?
— На чердаке, в западном крыле, — заторопился дворецкий. — Мы очень аккуратно — перенесли, поставили, каждый прикрыли тканью.
— Веди, покажешь. И к вечеру чтоб все висели на своих местах, ясно?
Я не узнавала Аскани. Все же в школе он был мягче. А тут командует и рычит, как Сианургу не снилось! Жуть какая-то! Как станет герцогом — таким всегда и будет? Плохо, коли так.
Мы торопились вслед за дворецким, сворачивая из коридора в коридор, поднимаясь по крутым ступеням каменных лестниц. Наконец запыхавшийся мужчина открыл деревянную дверь ключом из большой связки, брякавшей на поясе:
— Тут, стоят у дальней стены. Там светло.
Аскани сделал небрежный жест рукой, мол, свободен. Шаги поспешной дробью застучали вниз по лестнице и стихли за углом…
Ас, с совсем другим лицом — грустным, каким-то безнадежным, ступил на дощатый пол чердака. Пошел вперед, к полосам света вдалеке. Туда, где белели выставленные в ряд у стены прикрытые тканью прямоугольники картин. Я шла следом…
Полотен было около десятка. Что, все леди Янгире не угодили? Мелькнула дурацкая мысль — вот бы познакомить её с Хрущихой и посмотреть, что получится?
Ас сдернул ткань с крайнего портрета, присмотрелся:
— Мой дядя, двоюродный брат отца — Кинтар Орсив тер Ансаби, предыдущий герцог Сайгирн. Утонул, когда мне был всего год. Тело нашли, похоронен в семейном склепе.
Интересное лицо. Красивое и мужественное. Высокий лоб, прямой нос, смешливо прищуренные карие глаза, зачесанные назад темно-русые или скорее даже каштановые волосы. Не разберешь. Надо потом на свету рассмотреть.
— Он был драконом? — поинтересовалась я.
— По крови — наполовину. Но без дракона, не дорастил. Как и мой отец. Времена такие были — все время война и не до учебы… Непрерывные орочьи набеги. Завести наследников казалось важнее.
— Твой отец на него похож? — подала я голос.
— Да. Вот, кстати, и он. Знакомься, Альгрин Иниаси тер Ансаби — твой будущий свекор, — в голосе звучала грусть.
Да, лицом напоминает кузена. Только глаза, как у Аскани, темные. Не черные, а того самого цвета, как у лунного камня… и волосы тоже темнее. Посмотрела на Аса. На портрет. На Аса. Похожи.
— Вы похожи. И не огорчайся, он живет в тебе, — потерлась лбом о плечо друга. Тот провел рукой по моим волосам.
— Можно, я сама открою следующий? — заглянула ему в лицо.
Ас пожал плечами — давай! А я загадала — если на портрете будет мужчина, быть нам вместе не судьба. А если женщина, может, все и сладится…
Зажмурилась, крутанулась на пятке.
— Туда смотрю?
— Ну, более-менее, — отозвался Ас. Кажется, его моё шаманство развеселило. Как и поход вслепую по кривой дуге.
Нашарив край рамы, открыла глаза и потянула тряпку. Женщина! Какая красивая… тонкое лицо, розовые губы, огромные серые глаза. Стоит, прижав нежные руки к ожерелью на груди. Волосы убраны под жемчужную сетку, на белых пальцах кольца. Кольца? Взглянула повнимательнее и обмерла.
— Кто это, Ас?
— Жена лорда Кинтара, Лийса Саглиани тер Ансаби, герцогиня Сайгирн. Её так и не нашли. Она ждала ребенка… да не дождалась, — Ас снова помрачнел.
Посмотрела еще раз на картину, на кольца — и задышала, как астматик. Из глаз хлынули слезы.
Я нашла портрет своей матери.
Примечания
1
Первое четверостишие стихотворения — Урсула ле Гуин, второе — Юлия Киселева.
2
