На юг от столицы вело несколько дорог. До Тиауанаку было 550 километров. Далее дорога уходила в направлении современного города Оруро и шла еще дальше на юг (или юго-восток). От селения Конбапата отходила на юго-запад еще одна дорога. Она шла через Арекипу (350 километров от Куско) дальше на юг, по-видимому, к землям арауканов, которых сыны Солнца не сумели покорить. Сегодня это чилийская территория. Нет точных сведений, до какого именно места доходила здесь дорога.
Примерно такой представляется система магистральных дорог Тауантинсуйю, действительно соединявших все четыре суйю с городом Куско.
Но мы знаем, что из Куско в Кито вели две дороги. Более западная, шедшая вдоль Тихоокеанского побережья, проходила, например, рядом с Тумбесом, принявшим первого на земле инков посла Писарро. Именно по этой дороге в Куско полетели курьеры часки, чтобы сообщить правителю о случившемся.
Магистрали Куско — Кито были соединены между собой поперечными дорогами по меньшей мере в четырех местах, а от горной магистрали у селения Пумпу отходила на северо-восток еще одна дорога, заканчивающаяся в Мойобамбе.
Мы видим на этом конкретном примере, что речь действительно идет о хорошо продуманной системе дорог, которые соединяли наиболее важные в стратегическом отношении пункты страны. Дороги не просто дублировали друг друга, но и создавали запасные подходы к важным пунктам, чтобы в случае необходимости можно было стягивать войска для очередной военной кампании, равно как и атаковать эти пункты с разных сторон, если бы местные жители вздумали поднять бунт против сынов Солнца.
Не все девять тысяч километров дорог имели специально изготовленное покрытие. Строители-инки умели и активно использовали все, что предлагала сама природа, та земля, по которой прокладывались дороги. На песчаном побережье океана плиты не укладывались. Там строители искали наиболее твердые участки земли, соединяя их в общую магистраль. Не укладывались плиты и на скальные породы: строители «просто» вырубали на склонах гладкую полосу-дорогу.
Но та же природа возводила на их пути непреодолимые препятствия. Их было особенно много в высокогорных районах страны, сплошь утыканных недоступными снежными вершинами и изрезанных глубокими ущельями и пропастями. Однако именно здесь проживала большая часть населения царства, здесь были сосредоточены главные города и ритуальные центры, здесь же ощущалась самая острая нужда в хорошо налаженных коммуникациях.
Разработка комплексной системы преодоления столь сложных препятствий, без чего имперские магистрали оставались бы лишь дорогами местного значения, была еще одним чудом Тауантинсуйю. Но описывать все эти сооружения — дело неблагодарное и малоинтересное. Мы ограничимся лишь перечислением основных элементов соединения дорог, которыми пользовались инки.
Прежде всего, следует назвать мосты. Их было три типа: каменные виадуки (иногда с настилом из стволов деревьев), плетеные висячие мосты и канатные дороги с подвесной корзиной, в которой переправлялся груз или пассажиры, — своеобразный инкский фуникулер.
Если дорога шла прямо по склону горы и ей мешала скала, инки прорубали туннель. Насколько мы можем судить, туннели строились редко; длина каждого из них исчислялась метрами.
Дороги шли непосредственно по склонам гор, для чего прямо в скале вырубался своеобразный тротуар. Строители очень точно определяли оптимально удобную высоту, позволявшую обходить гору по самому целесообразному маршруту, относительно короткому, учитывавшему места наиболее легких стыковок с другими участками дорог, крутизну подъемов, а также безопасность движения. Все расчеты отличались исключительной точностью, что заставляет предположить, что при строительстве дорог инки пользовались картами-макетами местности. Об этих картах, на которых было зафиксировано буквально все, вплоть до последнего дерева, рассказали хронисты. Правда, они писали, что карты использовались для изучения завоеванных инками новых земель, а не для строительства дорог.
Инки пользовались паромными и лодочными переправами; строили из камыша, хвороста и другого материала своеобразные понтонные переходы, особенно в заболоченных местах.
В систему инкских дорог составной и важной частью входили так называемые «тамбо» — 'постоялые дворы', в которых отдыхали, получали пищу и могли сменить или починить испортившееся обмундирование воины и все те, кто путешествовал, естественно по заданию властей, по этим дорогам. Центральная и лучшая часть тамбо считалась «царской», ею мог пользоваться только сапа инка. В тамбо хранились огромные запасы продовольствия, военной амуниции и оружия. Близлежащие общины и кураки селений несли ответственность за обеспечение тамбо всем необходимым в заранее установленных количествах. За недосдачу того, что полагалось, курака и другие камайоки расплачивались своей головой.
Интересная деталь, ярко характеризующая инков: местные жители изготавливали и сдавали на хранение в тамбо только тот вид оружия, который являлся для них традиционным и в изготовлении которого они проявляли подлинное мастерство.
Число воинов, которых можно было одновременно принять и обслужить в одном тамбо, не совпадает у хронистов. Оно колеблется в несопоставимых пределах: от нескольких сотен до сотен тысяч. Столь существенное различие, видимо, объясняется тем, что разные тамбо строились для разных целей и потому их возможности не были одинаковыми.
Тамбо возводились вдоль дорог инки примерно через каждые 20–25 километров. В этом случае, если исходить из наших подсчетов, число тамбо приближалось к пятистам. Даже в пустынных и незаселенных районах империи, где снабжение было само по себе трудным делом, инки также строили свои 'постоялые дворы'. Здесь было где разместить практически любое количество воинов, но обеспечить их хотя бы пропитанием являлось сложнейшей задачей. С другой стороны, в труднопроходимых горных массивах, когда сама дорога иногда являлась единственным местом, где люди могли относительно нормально разместиться на привал (например, в Паредонесе есть руины тамбо на высоте более четырех тысяч метров над уровнем моря), возведение жилых помещений, способных принять несколько тысяч человек, было невозможно. Их, эти помещения, просто негде было поставить.
Дороги связывали между собой наиболее важные поселения и крепости страны. Но тогда получается, будто дороги проходили через эти города, что противоречит запрету воинам появляться под страхом смертной казни в любых населенных пунктах царства. Кроме того, если бы дороги действительно проходили через города, было бы проще строить тамбо на их окраинах, но таких данных нет. С учетом всех этих неясностей и противоречий следует предположить, что большинство тамбо было в основном хранилищами и в меньшей степени 'постоялыми дворами'. Ибо инки просто не могли допустить, чтобы их войско укладывалось спать через каждые 20 километров пути; с такими обленившимися воинами ничего не завоюешь. Сыны Солнца были слишком радивыми господами, чтобы допустить подобную расточительность и бесхозяйственность. Отсюда следует, что тамбо обслуживали главным образом самих сынов Солнца и кураков, а основная масса воинов ночевала и отдыхала прямо на дороге, ибо даже сыны Солнца, как мы помним, обучались этому занятию воинов и мужчин.
Вместе с тем были и большие тамбо, способные дать ночлег нескольким тысячам человек. Скорее всего именно они стояли относительно близко — на расстоянии дневного перехода — от самых крупных поселений. Они же были самыми крупными по запасам провианта, одежды и оружия, поскольку эти Тамбо обслуживало многочисленное население.
Что же касается запрета воинам показываться в поселениях, то допустимо, что такой закон распространялся на воинов-одиночек, а не на шагающие в колоннах вместе со своими камайоками боевые отряды сынов Солнца.
И последнее. Сыны Солнца вполне могли приказать построить 'постоялый двор' на несколько сот тысяч человек. Но они не были бы сынами Солнца, если бы отдали такой приказ, лишенный самого элементарного смысла.
Но в Тауантинсуйю все же было одно бесспорное чудо, оставлявшее впечатление бессмысленной траты человеческого труда. Оно дошло в полной неприкосновенности и великолепной сохранности до наших дней. Это знаменитый двенадцатиугольный камень из кладки фундамента одного из дворцов Куско.
Когда впервые видишь этот камень, испытываешь невольное восхищение воистину чудесным образцом инкского строительного мастерства, великолепного искусства индейских каменотесов. Но через некоторое время возникает вполне разумная мысль о том, что, по-видимому, инки-строители мучились от безделья, коль скоро позволяли себе таким бессмысленным образом убивать рабочее время. Действительно, кому, а главное, зачем нужен в кладке стены-фундамента подобный многоугольник, вес
