— Черт!
Она кинула шорты и футболку в сумку, надела школьную форму и пошла домой. Переходя дорогу, вновь увидела незнакомца. Он сидел в большой машине и пристально смотрел на нее, когда проезжал мимо.
«Вот урод», — подумала она и перешла на быстрый шаг.
Через двадцать минут Керри была уже дома. Она очень хотела есть и по дороге сочиняла рецепты всякой экзотичной стряпни. Но, открыв дверь, поняла, что дома было неладно.
Стол был полон вкуснятины, но никто к ней не прикасался. Банка консервированных абрикосов стояла рядом с банкой крема, тут же была стопка потрескавшихся, но чистых суповых мисок. Если в этом доме лежит нетронутая еда, значит, дело очень серьезно. Бросив сумку на пол, она быстро прошла в гостиную.
— Что с вами? — Сердце Керри билось, как после трехмильной пробежки. На нее смотрели три несчастных лица, Эмма начала плакать, а за ней Сьюзи.
— Даррен, что, черт бы побрал, случилось? — Керри никогда не видела его таким бледным.
— Наша мама, Керри. Она… она в больнице.
Керри опустилась в кресло. Больница. Одно только слово уже пугало ее. Пусть она с матерью уже давно не в ладах, но прийти домой и услышать, что мама в больнице… Керри только сейчас поняла, как сильно она хотела, чтобы с мамой все было в порядке. Долгими ночами она лежала в постели и мечтала, чтобы у нее была другая мать… Но сейчас словно огромный молоток, на котором было тысячу раз написано слово «Совесть», бил по ней. Керри посмотрела на малышню:
— Рассказывайте.
Даррен заерзал, не желая произносить ни слова, чтобы не сглазить. Потом быстро выпалил:
— Робби сказал, что-то не в порядке с ее сердцем. Он поехал в больницу с ней, потом вернулся, чтобы забрать нас из школы, и сказал, что нам надо сидеть здесь и не дергаться, пока ты не придешь. Они с Сандрой сейчас в больнице.
Керри покачала головой.
— Но она же еще молодая, при чем тут сердце? — с отчаянием сказала она, надеясь, что дело не в сердце. — Должно быть, это что-то еще. Может, Робби все неправильно понял.
Впервые за свою юную жизнь Эмма согласилась с кем-то из членов семьи и теперь яростно кивала, пока Даррен не развеял их надежды.
— Керри, ты что, забыла о выпивке? Мама пьет слишком много. Я и то понимаю, что это очень вредно.
Впервые до Керри дошло, что остальные дети страдали не меньше, чем она, видя, как мать спивается. Она обсуждала это только с Робби, забывая, что уши были у всех стен.
Чувствуя, как нарастает паника, Керри заставила себя глубоко вздохнуть, медленно выдохнуть и успокоиться.
— Что именно Робби сказал о ее сердце? С ней будет все в порядке? — с трудом выдавила она из себя.
Пожалуйста, скажи «да», Даррен, ну пожалуйста, думала она, глядя на брата.
Даррен пожал плечами:
— Я уже сказал тебе все. А вы с Робби никогда не рассказываете мне ничего, думаете, что я маленький.
Сьюзи, с покрасневшими от слез глазами, подошла к Керри, уселась ей на колени и прижалась. Посмотрев на них, Эмма всхлипнула, вытерла нос о рукав и последовала примеру сестры.
— Керри, я хочу, чтобы мамочка вернулась домой. Сейчас, — настаивала Эмма, взбираясь на подлокотник кресла и прижимаясь к сестре. — Она вернется сейчас домой, Керри?
Керри попыталась обнадежить ее:
— Мы все хотим, чтобы мама вернулась домой, милая. Надо дождаться Робби из больницы и послушать, что он скажет.
И пускай он придет как можно скорее, думала Керри, наблюдая, как Даррен решал, не слишком ли он взрослый, чтобы присоединяться к сестрам. Он думал примерно минуту, а потом тоже прижался к ним.
Чуть погодя Керри уговорила их поесть. Сандвичи уже немного засохли, а лосось был сыроват. Они ели, не ощущая вкуса, как будто жевали картон.
Наблюдая за младшими, Керри стала думать, куда могла запропаститься Клер. Эта эгоистичная стерва, возможно, шатается где-то со своей Кэти, и ей даже невдомек, что происходит дома. Ничего, пусть только появится.
Поев, они все сбились в кучку на диване, Керри включила телевизор и нашла шестичасовые новости. Они слушали, как диктор сообщал, что нашли тело на севере Англии. Когда диктор сказала, что труп обнаружили в Фетфилде, всего в паре миль от них, Эмма начала рыдать.
Даррен, сидевший рядом с ней, прикрикнул:
— Эмма!
— Не кричи на нее, Даррен, — сказала Керри, хотя ей самой хотелось заорать. — Тише, Эмма, нечего пугаться.
Сьюзи начала хныкать, и у Керри появилось желание придушить Эмму, которая все продолжала орать. Она повысила голос, чтобы перекричать весь этот шум:
— Эмма, Эмма, прекрати. Тебе будет плохо, если ты не остановишься. — Но Эмма ее не слушала.
Керри вскочила и встала над ней:
— Если ты не прекратишь сейчас же, я побью тебя. Ты уже умудрилась расстроить Сьюзи.
Эмма закрыла лицо ладонями и прекратила вопить, но ее всхлипы все еще были слышны. Даррен сидел рядом, зажав уши ладонями.
Все еще раздраженная, Керри села на диван и обняла Эмму. Затем она начала покачивать ее, как это делала мама, когда у Эммы случались приступы. Потихоньку девочка начала приходить в себя.
Пока Керри держала Эмму, она выглянула в окно и увидела, что уже темнеет.
— Кто-нибудь помнит, Клер предупреждала, что придет домой затемно? — Керри пыталась не повышать голоса.
Девочки отрицательно покачали головой.
— Мне кажется, она говорила, что придет не раньше семи, — сказал Даррен.
Керри переварила эту информацию, а затем сказала:
— Скорее бы Робби вернулся домой. Нет сил выносить эту проклятую неизвестность. И Клер уже давно должна расхаживать тут, как королева. Можно просто свихнуться.
— Ну, мне не лучше… Керри?
— Что?
Даррен помолчал, потом ответил:
— Да нет, не беспокойся.
Но Керри чувствовала, что Даррена беспокоит еще что-то кроме матери. Только она собралась расспросить его, как дверь распахнулась, и Робби с Сандрой вошли в дом. Они оба улыбались.
Керри немного повеселела.
— Ну? — не выдержала она.
— С мамой все будет в порядке, — сказал, сияя, Робби.
Керри улыбнулась в ответ, чувствуя облегчение, а Сандра повернулась и обняла Даррена:
— Поставь чайник, милый.
Даррен вскочил. Он сделает все, о чем бы она ни попросила.
— Ну… что с ней, Робби?
Но Эмма закричала, не дав ему ответить:
— Наша Керри ругалась матом. И я хочу, чтобы мамочка вернулась!
— Заткнись, мелкая дрянь, — проворчала Керри, бросив на сестру убийственный взгляд.
Робби поднял руки кверху, призывая к миру:
— Хорошо, хорошо… Все просто запаниковали. Доктор Монтджой думал, что у нее был сердечный
