его плече виднелся синяк, по-видимому, результат отважного прыжка на кровать, со следами ее ногтей поверх него. Мадж отчаянно захотелось вскочить на ноги и погладить плечо. Но сейчас об этом уже нечего было и думать.
Возможно, Олджи почувствовал ее взгляд, потому что внезапно обернулся, выхватил футболку из ее дрожащих пальцев и, скомкав, швырнул на пол.
— Поздновато скромничать, Мадж. — Он резко подхватил ее на руки, выпрямился и, быстро выйдя из комнаты, стал подниматься по ступеням. Прижатая к груди, она еще чувствовала где-то внутри безрассудное и трепетное возбуждение. Он собирается отнести ее в кровать? Снова захотел быть с ней? Мадж покосилась на поблескивающие глаза любимого и ощутила новый прилив любви.
— Олджи! — прошептала она.
— Не сейчас, — выдохнул он хрипло. — Поговорим потом.
Его слова задели ее, и она закрыла глаза. Он отнес жену в свою комнату, положил на большую кровать и внезапно покинул комнату, но через пару минут вернулся со стаканом воды и парой таблеток.
— Что это? — спросила она, садясь. Спутанные волосы упали ей на лицо.
— Антибиотик, — сказал Олджи. — Он действует и как снотворное. У тебя серьезный стресс. Тебе лучше хорошенько выспаться.
— Я не думаю, что…
— Прими, — сказал он твердо.
Больше не противясь, Мадж проглотила таблетки. Олджи вышел, и из ванной послышался шум льющейся воды. Вернувшись в комнату, он увидел, что трясущимися руками она пытается попасть в рукава халата, и помог надеть его, робко взяв ее за плечо.
— Я хочу помочь тебе принять ванну. Нет, не отнекивайся. Ты в слишком плохом состоянии, чтобы справиться без посторонней помощи. — Он умело собрал в пучок ее волосы на затылке. — Не намочи волосы. Слишком долго придется сушить. Тем более что фен можно включить только на кухне. Остальные розетки во всем доме не работают.
Мадж прикусила губу. То, что он сказал, только подтвердило, что у него бывают встречи с женщинами. Иначе откуда ему знать, сколько времени нужно сушить волосы? Конечно, он уже не раз ждал, когда же приведут в порядок свои прически многие и многие его любовницы. Их он ждал, им смотрел в глаза и шептал приятный вздор. Видно, думал и с ней переспать и провести вечерок с приятностью, но у него получилось совсем не так.
Большой губкой Олджи стал намыливать ей спину. Мадж посмотрела на свое бледное тело: на нем было несколько синяков. Ее грудь в воде выглядела больше, чем обычно, а соски все еще были красными и набухшими. Мадж вопросительно посмотрела на него и попыталась криво улыбнуться, но тот в ответ на ее взгляд слегка посуровел и отвернулся. Почему он не захотел посмотреть на нее? Боясь, что опять может заплакать, она с трудом сдерживала слезы.
— Думаю, таблетки уже начали действовать, — сказала она хрипло. — Я сама вылезу из ванны и вытрусь.
Олджи протянул ей полотенце и выпрямился.
— Хорошо. Я оставлю тебе что-нибудь из одежды на кровати.
Она неуверенно улыбнулась.
— Со мной уже все в порядке. Я могу пойти в свою комнату.
Муж устало покачал головой.
— Спи в моей кровати. Она удобней, и, если понадобится, рядом будет работающая ванная.
Мадж только безвольно кивнула в ответ. Свернувшись в его огромной постели в полном одиночестве, освещенная пробивающимися сквозь щелку в занавесях лучами вечернего солнца, она разрыдалась оттого, что уже не девственница. Конечно, было необычайно прекрасно — слиться с Олджи в одно целое. Но теперь, всего лишь час спустя, ее выкинули за ненадобностью, как рваный пакет. Слезы текли у нее из глаз, пока она наконец не заснула.
Воскресным утром, когда Мадж проснулась, в воздухе стоял перезвон церковных колоколов. Услышав их, она вздохнула, тяжело поднялась и побрела в ванную. От вчерашних слез глаза отекли, а нос покраснел. Из ванной она решительно направилась в свою комнату и там опять чуть не разревелась. На ее смятой, но теперь пустой уже кровати ночью спал Олджи! Зарывшись лицом в подушку, Мадж стала вдыхать этот неповторимый запах любимого человека, но, случайно взглянув на свое отражение в зеркале, сгребла подушку и с силой запустила ее через всю комнату. Натянув футболку и джинсы и проведя пару раз расческой по волосам, она умылась холодной водой и храбро направилась на кухню Олджи.
Он сидел, нахмуренный, за белым столом и потягивал кофе. На жену даже не посмотрел.
— Олджи!
Муж коротко взглянул на нее и отвернулся.
— Понятно. Ты еще не позавтракал! — Она настроилась по-боевому. — Ну что ж, прекрасно. В таком случае не буду бояться, что меня перебьют. Сразу заявляю, что буду пользоваться твоими кухней и ванной. Никогда не видела смысла в твоей дурацкой идее жить как крестьянская девушка восемнадцатого века. В конце концов, Розаманда так же привыкла к жизни своего века и сословия, как я — к своей современной жизни. И если я не выбита из седла твоими быстрыми машинами и дорогими подарками, то и Розаманда не была искушена фарфором и шелком.
— А как насчет моего тела? Им ты тоже не была выбита из седла? — спросил Олджи с сарказмом.
— Нет. — Она взглянула на него. — Я уже говорила вчера, это была непредвиденная ситуация.
— Значит, это не изменило твоих взглядов на что-либо?
— Нет. Во всяком случае с Розамандой этого бы не произошло.
— Даже если бы ее муж спас ей жизнь?
— Нет, — ответила она решительно. — Розаманда была бы в костюме своего времени, который очень трудно снять, и успела бы прийти в себя, прежде чем могло произойти что-либо подобное. И потом, у нее могли быть средневековые взгляды на жизнь, которых у меня нет.
— У тебя нет? Тогда откуда ты знаешь, как бы она себя повела?
Лицо Мадж вспыхнуло от негодования.
— Просто у меня есть мои собственные принципы, — пробормотала она зло.
— Правда? Больше похоже на то, что ты запуталась в своих принципах, закостенела и зачерствела.
— Нет! — выкрикнула она. — Это ты решил, будто пользование кухней и ванной не соответствует моим принципам. Не я!
Олджи вздохнул.
— Ты делаешь поспешные выводы. Если честно, то я спровадил тебя с моей кухни и дал тебе другую, потому что ты меня раздражала, и, должен признать, увидел в этом рациональное зерно. А твое передвижение по дому я ограничил только из-за того, что кое-где перекрытия прогнили. Меня заботила лишь твоя безопасность. Свидетельство тому — оранжерея.
— Ты знал, что там опасно?
— Конечно, как я мог не знать? Я в строительном деле с шестнадцати лет.
— Тогда почему ты меня не предупредил?
— Мне и в голову не могло прийти, что ты туда пойдешь. Дверь была перегорожена кроватью, а потом я ведь запретил тебе заходить в мои комнаты. Я не рассчитал, что ты такая… беспринципная.
— Беспринципная? — Мадж вспыхнула. — Я? А как ты обращаешься с женщинами? У тебя, должно быть, стальные нервы. Меня, по крайней мере, извиняет то, что я была перепугана насмерть и переполнена благодарностью за то, что ты меня спас. А твое место в кровати Нади еще не остыло, не говоря уже о том, что ты обманул Крис два раза за двадцать четыре часа.
Олджи бросил на нее взгляд, полный презрения, и быстро встал на ноги.
— С меня хватит! — сказал он раздраженно и вышел из кухни, даже не обернувшись.
Мадж высунула язык ему вслед, но помимо воли волна любви вновь захлестнула ее. Волна любви — волна обмана. Ничего подобного, она совсем не любит его. Он просто чрезвычайно привлекателен физически — и все. Обманывая себя, она переживала, что предала свои принципы. Теперь всегда будет
